Александр Аразин - Неприкаянное Племя: Сурвивалист

- Одолжите кинжал, Сергей.

Мишель Пти перерезал удавку, подхватил истерзанное тело собрата и осторожно положил его на землю.

Я не спешил ничего у него спрашивать и шагнул в сарай, откуда несло кровью и обгорелой плотью. Молодой паладин, имени которого я не знал, был вплавлен в ближайшую стену, правая рука поднята вверх, словно он до последнего пытался колдовать. Грудная клетка юного рыцаря оказалась вскрыта, ребра вырваны и вбиты в голову наподобие венца или костяной короны. Вся эта жуткая иррациональная картина, почему-то, вызвала у меня ассоциацию с американской статуей свободы... наверно, мозг пытался избавиться от испуга, найдя аналогию в относительно безобидных образах.

- Покойся с миром, брат, - Паладин появился неожиданно и замер возле меня, потрясённый этим зверством. - Давайте снимем его.

Аккуратно, стараясь, чтобы хрупкие останки рыцаря не рассыпались в наших руках, мы отодрали их от стены и уложили на пол.

- Что думаете, Сергей?

- Кроме того, что он мясник и садист? Здесь провели ритуал, и он был отнюдь не светлый. Я мало что понимаю в тёмном колдовстве, но произошедшее здесь - это за гранью добра и зла.

- Давайте выйдем отсюда, - попросил рыцарь.

Это было очень разумным предложением, смердело смертью преизрядно. Мне тяжело было представить, что странноватый, немного не от мира сего, любитель рисовать - младший жрец, с которым мы мило общались пару дней назад, способен на ТАКОЕ.

Тяжело ступая, к нам подошёл Харальд и, увидев немой вопрос в обращённом к нему взгляде паладина, ответил:

- Ваш оруженосец, вместе с охотниками, ждёт на поляне. Эйнар Балдер пришёл в себя и обещал присмотреть за молодёжью, - говоря это, Харальд заглянул в сарай. - Да чтоб тебя! Какая тварь способна на такое? Брат Мишель, - побратим требовательно уставился на паладина, - вы что-то скрываете или недоговариваете. Ни один тёмный колдун не может уничтожить четверых Святых Рыцарей и их оруженосцев.

- Брат Харальд, - было видно насколько Мишелю Пти тяжело: смерть друзей и ответственность за выживших навалились на плечи могучего рыцаря. - Я думаю, что мы имеем дело с Ятудханом.

- Ятудханом? - непонимающе переспросил побратим.

- Колдуном чёрной крови, - я пришёл на выручку паладину, избавив его от расспросов.

- А зачем ему Инга?

И что ответить? Сказать правду, мол, Ятудхан хочет принести в жертву невинную девушку, но... у меня язык не повернулся, а врать побратиму не хотелось. Схожие затруднения испытывал и паладин, поэтому он решил сменить тему разговора:

- Брата Антуана убили не здесь, - задумчиво произнёс Мишель. - Не могли бы вы поискать место, где это случилось? Кроме того, надо выяснить судьбу ещё двоих моих братьев, а я схожу к лошадям за вещами.

Во взгляде паладина читалась надежда, что его друзья выжили, возможно, они лежат где-то израненные или продолжили преследование, но пока нет трупов - рыцарь верил в лучшее.

Мы переглянулись с побратимом, и он кивнул за нас двоих.

- Отвратительный день, - произнёс Харальд. - И мне кажется, что дальше все будет только хуже.

Я ничего ему не сказал, увидев след, где волочили тело, и пошёл по нему. От сарая до места гибели старого паладина оказалось чуть меньше пятидесяти шагов. Трава на запущенном огороде была выжжена и образовывала пиктограмму, центр которой пропитался кровью. На земле остались и другие отметины - четыре углубления.

- Жертвенник или алтарь, - высказал я своё предположение, на вопросительный взгляд Харальда. - Это следы от ножек, а вот и третий паладин...

Должно быть, рыцарь пытался отразить мечем атаку колдуна - его чёрные обугленные пальцы до сих пор продолжали сжимать рукоять белоснежного клинка.

«Чёрное и белое, - промелькнула в моей голове истеричная мысль, - как символично». Я всерьёз начал беспокоится о своём состоянии, не опозориться бы как Отто и не вывернуть содержимое желудка наружу. Слишком уж резкий переход: несколько минут назад я наслаждался видами осеннего леса, а сейчас рассматриваю зверски убитых людей.

- Брат Флеменцио Коринелли, - Мишель Пти подошёл к нам, волоча огромную сумку на плече. - Его отец был воином нашего ордена, а когда ушёл на покой, передал клинок своему сыну. - Он склонился над телом паладина, взял клинок и спрятал в, разом потяжелевший, мешок. - Семейная реликвия, верну родным.

- Тут следы, по меньшей мере, ещё троих человек, - Харальд ткнул пальцем на изрытую землю, где разобрать хоть что-то мог лишь опытный следопыт. - Сапоги паладинов подбиты гвоздями, но кроме них, тут отпечатки ещё чьих-то ботинок, судя по размеру, мужских и женских.

- Вон над тем местом кружит воронье, - я заметил падальщиков. - Давайте проверим, что их привлекло.

Трава была высокой и мокрой. Ночью здесь прошёл дождь, капли так никуда и не успели исчезнуть. Когда мы подошли к телу, несколько птиц с хриплым гортанным карканьем взмыли в воздух. Казалось, будто последний из паладинов просто уснул, в отличие от остальных монахов, на нем не было никаких видимых повреждений, он лежал, уткнувшись лицом в землю, и прижав руки к животу.

- Хотел сбежать, - задумчиво пробормотал я.

- Святые Рыцари не бегут, - моментально отреагировал Мишель. - Брат Винсент преследовал проклятого колдуна!

Паладин склонился над телом коллеги и перевернул его на спину...

- Мать! - воскликнул я.

- Боги и светлые небожители, - Харальд сделал отвращающий жест.

Одна половина лица рыцаря была покрыта огромными язвами, часть из них лопнули, обнажив розовое мясо, и свисали безвольными сочащимися сукровицей струпьями. Но больше всего меня поразили глаза паладина: один, на изувеченной половине, распух, налился кровью и готов был вот-вот выпрыгнуть из орбиты, а второй - почти нормальный, если бы не расширившийся, от нечеловеческой боли, зрачок; я всмотрелся в него и, показалось, что заглянул в бездну. В народе говорят: «Глаза - зеркало души», с какой тьмой столкнулся брат Винсент, мне было трудно представить.

«Доты (долго действующие заклинания\проклятья), - сообразил я и, ещё раз взглянув на рыцаря, уважительно подумал: - Как же ты смог сюда добраться». Моё воображение живо нарисовало картину, как обвешанный дотами паладин упорно преследует колдуна. Он испытывает жуткую боль, с каждым шагом его тело разлагается все больше и больше, но рыцарь идёт вперёд... это насколько же надо быть преданным и верующим человеком.

- Он ещё жив! - неожиданно сказал брат Мишель и направил на друга лечащее заклинание.

Я присоединился к паладину, используя все известные мне благословения и хилки, Харальд, что-то бормоча себе под нос, открыл рюкзак и достал одно из наиболее мощных, в нашем запасе, зелье регенерации. Побратим склонился над паладином, разжал крепко стиснутый рот и влил эликсир.