Роман Суржиков - Кукла на троне

– Какой гад…

Острие меча уперлось ему в кадык. Сталь была очень холодная – аж глотка заледенела, а слюна замерзла на языке.

– Опусти дубинку, – сказал Трехпалый.

Чарли опустил.

– Садись.

Нажимом меча лорденыш заставил Быка сесть на землю. Чарли увидел кроме Трехпалого еще четверых. У всех, кроме лорденыша, морды были завязаны черными платками. Только глаза страшно блестели над масками. Настоящие бандиты!

– Искра, – сказал Трехпалый, и один из бандитов отнял у Чарли самострел.

– Зачем вы… – заговорил Бык, и клинок сразу нажал сильнее, задавив слова в горле.

– Слушай меня. Сейчас ты встанешь и пойдешь обратно к своим. Мы будем целить тебе в спину самострелом. Закричишь – сдохнешь. Сделаешь так, что кто-то другой закричит, – тоже сдохнешь. Дернешься бежать – сдохнешь. Ясно?

Яснее было некуда. Бык кивнул.

– Когда вернешься к своим, скажешь вот что…

И Трехпалый прошептал несколько фраз.

Сколько ни бил Чарли суровый отец, все же сын верил, что батя не забьет его до смерти. Знал, что Гарри его любит. Однажды по пьяни Гарри даже сказал это вслух. А никого более грозного, чем отец, Чарли не встречал, потому ни разу в жизни не довелось ему заглянуть в глаза смерти. Ни разу – до нынешней ночи.

Собственно, даже сейчас Чарли не смотрел ей в глаза. Смерть пялилась из темноты ему в затылок, а он шагал к костру, у которого сидели вразвалочку Лысый Джон, Фред, Мик и тот парень из Ниара. Взгляд смерти был холодный и твердый. Упирался, как сосулька, в ту точку, где череп Чарли крепился к шее. Если Чарли сбавит шаг, сосулька проткнет его насквозь и вылезет спереди через рот.

– Ну чего там? – спросил Лысый Джон. – Кто свистел?

– У… э…

В горле так пересохло, что Чарли не смог выдавить ни слова.

– Что, язык проглотил? – осклабился Фред. – Спрашиваем, кто там свистел?

– Пи… писарь.

– Писарь? И за каким хреном?

– Он ска… сказал…

Тут Чарли понял, как безумно хочет помочиться. Терпеть нельзя – так сильно!

– Что сказал? Хорош губу жевать, говори уже!

– Зуб послал писаря проверить нашу бди… бдительность.

– Это как?

– Писарь ска… сказал: все, кто не спит, пусть подойдут к нему.

– К нему – туда, за телегу?

– Угу.

Скорее помочиться! – вот о чем думал Чарли. Брюхо распирает! Если не облегчусь – лопну!

– Погоди-ка, – Мик почесал затылок. – С чего это нам к нему идти? Пускай сам придет и посмотрит, кто спит, а кто нет. Верно я говорю?

– Ага, угу, – кивнули Фред и парень из Ниара.

Смерть как будто сильнее уперлась сосулькой в затылок. Чарли сказал со всей оставшейся твердостью:

– Надо, чтобы мы подошли. Так Зуб сказал.

– Ну, ладно. Только тогда разбудим остальных. Не можем же мы пойти, а фургон бросить без охраны!

– Верно, ага.

– Не будите! – чуть не взвыл Чарли. – Зуб не велел!

– Да ладно тебе. Спать он тоже не велел. Часовой должен стоять, а не храпеть. Верно говорю?

– Точно, верно.

Мик повернулся к спящим часовым и раскрыл рот. Он был голосистым типом. Если Мику случалось кого-то будить, он не теребил за плечо, а орал прямо на ухо: «Подъем, петушок! Петь пора!» Именно это он собрался сделать и сейчас, и Чарли замер от ужаса, а в темноте за спиной смерть тихонько клацнула – не то змеиным своим языком, не то взводимой пружиной самострела.

И Чарли зашипел горячим яростным шепотом:

– Заткнись, сволочь! Приказ есть приказ! Сказано не будить – так молчи, гаденыш! Или ты не солдат, а кусок дерьма?!

Все опешили от этой вспышки, Мик закрыл рот, у Фреда, напротив, отвисла челюсть.

– Ну ладно, ладно, – сказал парень из Ниара, – пойдем к писарю…

А Лысый Джон опустил взгляд к ногам Чарли – и выпучил глаза от удивления:

– Ты что, обмочился?!

Все уставились на штаны Чарли, по которым расплывалось черное влажное пятно.

– Там не писарь… – выдохнул Фред.

Тун.

Тун.

Тун.

Смерть издала три упругих щелчка. Фред, Мик, Лысый Джон дернулись и обмякли. Парень из Ниара раскрыл рот, чтобы завопить от ужаса. Тогда Чарли сделал единственное, что еще могло спасти ему жизнь: размахнулся и врезал ниарцу кулачищем. Тот рухнул без звука.

– Молодчина, – шепнул Быку Трехпалый, оказавшийся почему-то совсем рядом, прямо за спиной.

– Не убивайте, – попросил Чарли.

– Как скажешь, – ответил Трехпалый и ударил рукоятью по затылку.

Из дюжины часовых выжило десять. Пришлось повозиться, связывая их и затыкая рты. Перерезать глотки было бы быстрее, но…

Потом сбили замок с фургона. Салем не спал. Его связали так туго, что спать было невозможно, даже дышалось с трудом.

– Спасибо, друзья…

Нужно было спешить, но вождь нашел время обнять каждого спасителя.

– Спасибо. Храни вас Глория.

– Идем, вождь, – сказал Джо. – В поле за отхожей канавой ждут кони. К рассвету будем далеко.

– Далеко?.. – Салем удивленно захлопал глазами.

– Ну, да. Нас, конных, вряд ли догонят. Да и фора большая. Поедем в Южный Путь – к тебе в гости, потом ко мне.

Салем потряс головой, будто не понимая:

– Джоакин, о чем ты говоришь?

Бродяга сказал:

– Трехпалый, ты ошибаешься. Салем не может уехать – он нужен восстанию.

– Да, да! – кивнул вождь.

У Джо потемнело в глазах.

– Очнитесь! Нет уже никакого восстания! Мы на кладбище среди сорока тысяч трупов! Мы убили послов – янмэйцы этого не простят!

– Не мы убили, а Зуб с Доджем, – на диво спокойно молвил Бродяга.

– И мы хорошо напугали гвардейцев! – воскликнул Лосось. – Теперь им придется считаться с нами!

– А Могер Бакли привезет еще искры – тогда посмотрим, чья сила сильнее!

Весельчак грустно засмеялся. У Джо заныло в груди.

– Салем, хоть ты уходи отсюда! Знаешь же – всем теперь командует Зуб. Ты даже не сможешь ни на что повлиять. Только увидишь, как перебьют всю твою армию. Бери саммерсвитцев и уходи. Это лучшее, что можешь сделать!

– Ты сгущаешь краски, Трехпалый, – сказал Бродяга холодно и сухо. – Прекрати паниковать. Чем больше за нами сил, тем больше шансов договориться. Сам знаешь: лучше говорить с позиции силы, чем бить челом и клянчить.

Джоакин взял вождя за плечи:

– Салем, я же за тобой вернулся. Дай спасти хотя бы тебя.

Рыжебородый крестьянин твердо качнул головой:

– Нет, Джо. Сам же говоришь: сорок тысяч жизней на кону. Пока есть хоть какие-то шансы, мое место здесь.

– Да, вождь! – азартно выкрикнул Билли. – Дадим пинка всем этим янмэйцам с агатовцами!

Джоакин сплюнул:

– Вы чертовы идиоты.

– Да, мы такие! Останешься с нами?!

Прежний Джо не смог бы отказаться. Так пьянит самоубийственная бравада, так заманчива дерзкая вера в победу наперекор всему – логике, расчетам, шансам. Так сладостно быть храбрым идиотом!.. Ему ли не знать?