Роман Суржиков - Кукла на троне

Он был идиотом, когда торчал под Эвергардом, надеясь на встречу с герцогиней. Был им, когда терпел ее презрение и упорно ждал благодарности. Как идиот, стоял в обреченном заслоне перед Лабелином. Как полный дурак, просил великого герцога заступиться за великую герцогиню. Был дураком и когда взял это проклятое письмо и прибыл в замок Бэк, и подставил голую грудь под три рыцарских меча. И в Лоувилле, когда свернул с пути домой, примкнул к безнадежному восстанию и позволил себе полюбить доброго простодушного человека – из тех, что не задерживаются в подлунном мире, – каким же кретином снова оказался!

Если боги и Праматери давали ему какой-то урок, то лишь один: не будь идиотом. Довольно.

– Нет, – сказал Джо. – Я обещал не сражаться. Достаточно уже нарушал слово.

– Счастливого пути, Трехпалый, – Салем обнял его. – Я буду за тебя молиться.

– За себя помолись.

– Если останусь жив, приезжай в гости!

– Вряд ли останешься.

Джоакин с Весельчаком зашагали прочь.

Фаунтерра, Дворцовый Остров

– Скажите, отче, какого вы мнения о Священных Предметах?

Мизансцена так и дышит светскостью. Девушка и священник рука об руку прогуливаются в саду. Тает снег, сладковатая сырость веет скорой весною, что очень располагает к прогулкам, и непременно – рука об руку. Слякоть правит бал: остатки сугробов сыры и серы, голые деревья грязны, – потому нет никакой возможности обсуждать погоду или красоты сада. И вот девушка ненадолго затрудняется в выборе темы (скрывая замешательство тем, что любуется собственной ладонью в белой перчаточке), а потом спрашивает с кокетливым безразличием:

– Скажите, отче, какого вы мнения о Предметах?

И добавляет иронично, сглаживая угловатость слова «Предмет»:

– Что слышно о них в вашем тайном ордене?..

Священник, конечно, робеет. Будь он знатным лорденышем, светским повесой, – ответил бы с игривым цинизмом. Но священнику к лицу кротость, вот он и опускает глаза:

– Миледи, я знаю о Предметах лишь то, что ничего о них не знаю…

– Неужели вы даже не порадуете меня какой-нибудь оригинальной, свежей мыслью?

– Ох, миледи, боюсь, нынче оригинально как раз не иметь мыслей о Предметах. Ведь все, кому не лень, принялись думать о них. Каждый имеет свежую версию о том, кто украл Предметы, и зачем, и сможет ли он их разговорить, и найдут ли его… Если бы не риск святотатства, я сказал бы, что Предметы теперь в моде.

– Вы так правы, отче… Что ж, не будем идти на поводу у праздной толпы.

Она не говорит главного – светская беседа к тому не располагает… Но скажи она главное, звучало бы так:

– Отче, все мои близкие свихнулись из-за Предмета! Помогите мне снять проклятие!

Рука Знахарки привела семейство Ориджин едва ли не в большее замешательство, чем война с императором. Конфликт Ионы с Эрвином был лишь началом волнений.

Леди София пришла в восторг от смелой попытки дочери вылечить отца. Но Иона по глупости рассказала историю в хронологическом порядке – и концовка жестоко разбила надежды матери. Знахарка мертва – лорд Десмонд никогда не встанет на ноги… Леди София была безутешна, и это особенно бросалось в глаза, поскольку она не проронила ни слезинки.

Сам отец весьма спокойно принял известие о смерти Знахарки. Собственно, он и предполагал, что в попытке пленения вражеский агент будет убит либо покончит с собой. Шпионов подобного уровня очень сложно взять живьем. Однако то, что провал случился по вине Ионы, крайне опечалило его. От кого угодно он мог ждать глупости и неповиновения, только не от дочери.

Аланис, едва утихла ссора с Эрвином, осознала, сколь многого лишилась. Сам целительный Предмет, без Знахарки, ни на что не годен. Мелькнувшая было надежда вернуть красоту бесследно угасла. Аланис не находила, на ком сорваться, ведь сама же придумала провальный план. Если бы кайры схватили и пытали Знахарку – может, выведали бы секрет управления Предметом. Но стараниями Аланис с Ионой все пошло прахом! Она чуть не выла от досады.

Один Роберт Ориджин сохранил спокойствие. Будучи посвящен в события, он сказал: «Ага…» – и предложил продать Руку Знахарки. А почему нет? Деньги чертовски нужны – ему ли, казначею, не знать. А Рука не входит в достояние Ориджинов, так что ее продажа не станет бесчестием. Тем более, из-за этой проклятой Руки все сами не свои – вот сбудем ее и успокоимся.

От его слов тут же вспыхнула перепалка. Лорд Десмонд счел предложение унизительным и озлился. Аланис и так была зла, а сейчас получила повод выплеснуть гнев. Леди София чуть не разрыдалась, представив, как здоровье мужа прагматично обменивают на деньги… Эрвин подвел черту под общим безумием и заявил:

– Мы научимся говорить с Предметом. По крайней мере, попытаемся.

Прежде никто и не думал об этом. Не секрет, что Гвенда смогла оживить Голос Бога, но то представлялось случайностью, улыбкой Праматерей. Ведь никому, кроме Гвенды, не удалось, а Гвенда – блаженная, такие люди милы Праматерям…

– С нее и начнем, – констатировал Эрвин.

Гвенда жила теперь во дворце, на положении служанки кайра Джемиса. Ее влюбленность в него была подлинно эмилиевской: беззаветно преданной и лишенной телесности. Гвенда не претендовала ни на руку, ни на постель кайра, что и естественно: он – сын графа, она – не пойми кто. Но прожить день, хотя бы раз не увидев его, не могла. Джемис не решился прогнать ее и взял на службу.

Гвенду привели и объяснили, что к чему. Состоялась нелицеприятная процедура снятия Предмета с покойницы: наперстки так плотно сидели на пальцах, что пришлось срезать полоски кожи. Предмет отмыли от крови и передали Гвенде. Она долго пыталась понять, куда просунуть какой палец, как приспособить к руке спутанную паутину. Но едва мизинец Гвенды нашел свой наперсток, Предмет изменился, подстроился по размеру, идеально сел на ладонь.

Джемис нанес себе царапину и показал Гвенде. Зрители затаили дыхание. Гвенда приложила пальцы к краям раны, и наперстки озарились сиянием.

– Исцелись… – сказала она неуверенно. – Пожалуйста…

Подумала.

– Помоги… кайру Джемису…

Аланис схватила Гвенду за руку:

– Пальцы держи вот так – сюда средний, а указательный сюда. И вслух не говори – Знахарка делала молча. Думай что угодно, но молчи.

Гвенда попробовала. Ничего не происходило, и люди стали советовать, о чем именно стоит ей подумать. Прочти молитву; попроси богов о помощи; почувствуй боль Джемиса; представь, как рана заживает…

Иона откуда-то наперед знала результат. Когда Гвенда убрала пальцы от раны, Иона не чувствовала разочарования. Так и должно было быть.

Но тут Эрвин сказал:

– Знаю еще один способ. Когда у Гвенды вышло в прошлый раз, кайру Джемису грозила смерть. Кайр Роберт, к оружию. Если рана не заживет, убейте кайра Джемиса.