Роман Суржиков - Кукла на троне

Странно: Кол с дружками, кажется, не обрадовались грядущей ночи в тепле. Но спорить с большинством не стали. Въехали в деревню – она звалась Дорожным Столбом. Остановили фургон у одной, второй, третьей избы. Женщины ходили просить о ночлеге, взяв с собой для убедительности малютку Джи. Всюду ответ был один: понимаем ваши бедствия и сочувствуем, но помочь никак не можем. Это ж дорога с севера на юг, тут беженцы сотнями проходят, каждая койка, каждый тюфяк уже заняты, даже в сарае места не нет. Без толку наведавшись в десяток дворов, женщины стали впадать в уныние. Кол с дружками, напротив, почему-то веселели. Что до часовщика Инжи Прайса, то он питал смешанные чувства. С одной стороны, заманчиво отоспаться в тепле, на мягкой постели. Разменяв пятый десяток, начинаешь ценить уют… С другой же стороны, в фургоне можно сменяться: по очереди то спать, то править. Ночь тихого хода лошади выдержат, а целая ночь – это лишние двадцать миль между Инжи Прайсом и теми, кто, возможно, скачет по его душу. Встреча с ними – это нечто похуже ночи на морозе… По правде, даже сравнить нельзя, насколько хуже.

– Ладно, не улыбнулась нам удача – значит, едем дальше, – сказал Парочка, но тут над дорогой повеял запах пирожков.

Никто не смог устоять перед соблазном. Фургон остановили у дверей харчевни. «Лучшие пирожки от Леридана до Флисса», – значилось на вывеске в форме кренделя. Лучшие или нет, но они были горячими, да еще и с мясом, да к тому же с чашкой лонка впридачу – горького альмерского чаю из ячменя. Хозяйка харчевни окинула путников опытным взглядом: «Беженцы с Южного?» – и скинула десятую часть цены. Половина агатки нашлась у каждого путника, а большего и не требовалось. Все размякли, отяжелели в тепле. После ужина выйти назад, на мороз, казалось теперь совсем уж невыносимо. Подпустив жалобы в голос, муж Анны Греты спросил:

– Скажи, добрейшая хозяйка, не найдется ли в вашем поселке местечка, чтобы…

– Заночевать? Где там! Все забито! А станет еще хуже. Слыхали: герцог нетопырей побил искровиков при Лабелине! Теперь вторая волна побежит – пуще первой…

Вдруг хозяйка спохватилась:

– Постойте-ка. В Дорожном Столбе мест нету, но есть же «Джек Баклер»! Это трактир такой. В трех милях отсюда, в леске за старым карьером. Его мало кто знает – поди, найдутся для вас койки!

– Трактир в лесу? – удивился Кол.

– А что такого? Летом туда охотники захаживают, зимой порожним стоит.

– Мало кто знает?

– Ага. Только наши знают, да монастырские, да графские ловчие. Больше, пожалуй, никто.

Теперь уж вся группа была единодушна. Даже Кол с дружками попросили: покажи дорогу, хозяйка. Она показала.

Инжи сказал ей на прощанье:

– Ты – добрая женщина. Хочу отблагодарить тебя. Знай: я – часовщик, каких мало. Скоро открою в Алеридане свое дело – ты заезжай, состряпаю тебе самые лучшие часы за бесценок! Или даже парочку по цене одних! Так меня и запомни: Инжи Прайс по прозвищу Парочка. Спросишь мастерскую Парочки – тебе покажут.

Стояли поздние угрюмые сумерки, когда фургон свернул на проселочную дорогу и двинул в объезд старого карьера.

У Инжи Прайса не имелось детей. Не успел он озадачиться семейным вопросом, все находились дела понасущней… Но в последний год – а особо в последний месяц – угнездилась в голове неспокойная мыслишка: отчего у меня нет детей? Как бы хорошо, если б были… Имелась причина, по которой именно сейчас Инжи так часто думал о потомстве. И даже не о детях вообще, а конкретно – о дочери.

Была бы у Инжи Прайса дочура, она была бы умничкой. Иначе и представить невозможно. А он научил бы ее всему, что сам умел и знал. Главное – научил бы жить. Сам-то эту науку постигал годами, через пот и кровь… а доче отдал бы на блюдечке, готовое.

Была бы у Инжи Прайса дочь, он сказал бы ей: всегда следуй плану. Коли захотелось отойти от плана, крепко взвесь: нужны тебе лишние проблемы? Вся чертовщина начинается именно тогда, когда шел по плану – а потом из-за глупости свернул. План-то был чертовски прост. Он представился хозяйке трактира, чтобы она запомнила имя. Когда примчатся те, кто скачет по его следу, они, конечно, зайдут расспросить. Хозяйка скажет: «Инжи Парочка? Помню-помню, он подался в трактир «Джек Баклер». Туда и поскачут преследователи… а Инжи бросит фургон беженцев и уйдет пешком совсем в другую сторону. Прямо сейчас спрыгнет и зашагает на юг, к Алеридану. Проведет сутки на ногах – трудно, конечно, но зато надежно. Те, кто рыщет за его головой, умчатся по следам фургона, а когда поймут ошибку – уже и след Инжи простынет. Так что он запахнул жупан, надвинул пониже шапку и сказал:

– Спасибо за компанию, друзья, но пора с вами расстаться. Удачи вам в дороге. Прощавайте.

Все удивились. Мэтт и Рина – добрые души – стали уговаривать заночевать с ними в тепле. Анна Грета назвала дураком. Кол и дружки равнодушно пробурчали: «Ступай, ступай, без тебя больше места». А крошка Джи ухватила его за палец и уставилась в лицо – глаза у нее были большие-большие.

– Дядя Инжи, куда ты идешь? Останься, а то замерзнешь!

– Тебе то что? – осадила ее Анна Грета. – Решил старик помереть дураком – ну и пусть. Не твое дело.

– Я вырасту и стану пираткой, – ответила Джи. – А пираты своих зимой не бросают! Дядя Инжи, пожалуйста, едь с нами…

– Девочка, со мной все будет хорошо, – ласково сказал Инжи, как сказал бы дочери.

– А со мной? – спросила кроха.

– Вали уже, – бросил Кол. – Хватит телячьих нежностей!

Парочка не знал, что его убедило: колова грубость или глазища девчонки… Он расстегнул жупан и сделал то, чего не следовало: остался в фургоне.

Сумерки уже сгустились в непроглядную смоляну. Кол на козлах зажег фонарь, чтобы разбирать дорогу. Однако в фургоне царило оживление: всех согревала мысль о теплом ночлеге. Дружки Кола обменивались грубыми шутками и гоготали. Рина жалась к груди здоровяка Мэтта, тот поглаживал ее по волосам, приговаривая: «Звездочка моя, солнышко…» Вместе кутались в тулуп Мэтта, простодушные молодые лица светились тихой радостью.

Муж Анны Греты мечтал вслух:

– Вот остановимся в доме, под крышей, согреемся – сразу жизнь на лад пойдет. Потом еще денька два-три – и будем в Алеридане. Это большой-большой город, милая! Там откроем дело, разживемся деньгами. В таком городе много людей, вот и у нас будет много-много заказчиков. Не успеем оглянуться, как снова встанем на ноги, купим дом…

– Это ты-то начнешь дело? – съязвила Анна-Грета. – Хоть мелкой не ври. Отродясь ты не умел ничего начинать, мозги не так скроены. Что от отца получил, на том и жил.

Муж улыбался жалко и заискивающе:

– Да я что… Я только говорю: Алеридан – большой город. Там много возможностей…