Роман Суржиков - Кукла на троне

– Не разобрать… Они в плащах…

– Двуцветных? – не выдержал Инжи.

– Вроде, нет…

От сердца слегка отлегло.

Стук повторился вновь – настойчиво, властно. Дун! Дун!

Кол поднял арбалет, прежде отнятый у куцего. Острием болта указал дружкам:

– Ты – налево, ты – направо. Спрячьтесь.

Два головореза юркнули в прихожую, Джон встал за полуприкрытой дверью подвала, а второй – за вешалкой с тулупами и шубами. Оба вытащили ножи.

– Ты, – арбалет ткнулся в ребра куцему, – открой дверь. Впусти и запри за ними.

Куцый нерешительно шагнул в прихожую. Кол тряхнул оружием, целясь ему в спину, и куцый прибавил ходу.

– Тихо, – бросил Кол остальным и задернул штору между залом и прихожей.

Он встал у крохотной щелки, оставшейся между шторами, следя за каждым движением куцего. Парочка подошел ближе. Не имея возможности выглянуть, он обратился в слух.

Учись ориентироваться по звукам, – сказал бы Инжи дочке. Слух никогда не обманет, если привыкнешь ему доверять. Лови каждый звук.

Шаги куцего проскрипели по половицам – трусливые, поспешные. Лязгнула щеколда, скрипнули дверные петли. Легонько присвистнул ветер, из-под шторы повеяло холодом.

– Это вы… – промямлил куцый. – Здравствуйте…

– А кого ты ждал?

Голос гостя был низок и груб, с хрипотцой, как от легкой простуды. Голос крепкого парня, замерзшего в долгой дороге. Говор не северный. Слава Праматерям!

– Я это… За-заходите, гости… С-согрейтесь…

Куцый попятился, скрипя половицами. Не ровно назад, а чуть в сторону. Арбалет Кола теперь глядел не в спину куцему, а в грудь чужаку. Звякая шпорами, чужак вошел в дом. Тяжелый твердый шаг, добротные кавалерийские сапоги. Военный, стало быть. Скверно, доча, – сказал бы Инжи. Военные опасны хотя бы тем, что никогда не ходят поодиночке.

Вслед за первым солдатом вошел второй. Этот сделал только шаг, и тут же скрипнули дверные петли. Он встал прямо в дверях, притворив за собою, но не задвинув щеколду.

– Позвольте, я запру… – дернулся куцый. Реакции не последовало.

– Чего так темно? – грубый голос первого.

– Я это… так спешил, что не успел зажечь…

– Спроси его, – сказал второй, – чей фургон во дворе.

Этот голос был тих, но отчетлив, как лезвие.

– Чей там фургон? – повторил грубый голос.

– Да ничей… наш.

– Ваш? И стоит среди ночи запряженный?

– Ну, то есть, – куцый издал дурной смешок, – не наш, а гостей. Пришли тут одни…

– Что за гости? Сколько? Оружие есть?

– Да простые себе… Какие-то беженцы, ничего особого…

– Я не спрашиваю, особые или нет!

Раздалась какая-то возня. Кажется, чужак ухватил куцего за грудки.

– Я спрашиваю: сколько их и чем вооружены?

– Ме-меньше дюжины… – забормотал куцый. – Там же-женщины, одна д-девочка… У мужиков ножи, д-да и все… Ничего особого…

– Спроси его, – тихо сказал тот, у двери.

Он сделал паузу. Секунда тишины: все ждали, что он скажет, а он знал, что все будут ждать, и растягивал свою власть.

– Спроси его, – с презрительной насмешкою продолжил чужак, – кто это там прячется за шторой.

– Возьми да сам погляди! – рявкнул Кол и откинул завесу.

Едва свет упал на чужака, Кол дернул спусковую скобу. Чужак дернул рукой, будто пытаясь закрыться. Болт ударил его в грудь и бросил назад, в незапертую дверь. Чужак вылетел из дома, рухнул на спину. В ту же секунду оба дружка Кола накинулись на второго.

Тот среагировал с завидной быстротой. Как держал куцего, так и швырнул – прямо на нож головореза. Сам же прыгнул в сторону, увернулся от атаки, поймал Джона за руку и всадил колено в пах. Ударил еще раз, вышиб дух и бросил на пол, как мокрую тряпку.

– Сдохни, гад! – взревел Кол.

Плохая идея: орать при атаке. Чужак обернулся на крик и парировал удар. В его руке откуда-то возник клинок. Искровый. Око сияло каплей крови.

– Помоги! – рыкнул Кол, увертываясь от удара.

Кто – помоги? Инжи не стал спешить. А вот колов дружок выдернул нож из задницы куцего и ринулся в атаку. Резким выпадом чужак заставил Кола отпрыгнуть, получил секунду передышки – и выбросил клинок навстречу дружку. Даже не глядя, просто на звук шагов – хорош! Дружок сам напоролся на лезвие, обмяк и рухнул под сухой щелчок разряда.

– Сука!

Кол осыпал чужака градом ударов, потеснил, прижал к стене. Оба на вдох замерли, приноравливаясь друг к другу, прицеливаясь. Инжи имел время, чтобы выбрать сторону. Будь на чужаке двуцветный плащ, вопроса бы не возникло. Но плащ был вишневым. Помогай слабому, – учил бы Инжи дочку. Если победит сильный – как с ним потом совладаешь?

Парочка метнул нож. Чужак вскрикнул и выронил оружие. Кол сшиб его на пол, свирепо пнул – раз, другой, третий. Присел, замахнулся кинжалом – вспороть горло.

– Стой, Кол, – сказал Инжи. – Не делай этого.

– Кончу гада! – рыкнул Кол.

– Я сказал: не делай.

Инжи уронил ножик из рукава себе в ладонь.

– Почему?!

– Потому, что он – вояка. Погляди на плащ, оружие, гербы. Вояки не ходят поодиночке. Прежде, чем сдохнуть, он должен сказать, где его рота. Ты же не хочешь, чтобы сотня солдат неожиданно ввалилась сюда?

– А, сука, – бросил Кол и спрятал кинжал. Отступив на шаг, с размаху пнул лежащего в голову. Тот отключился.

Очень умно, – язительно подумал Инжи, но предпочел промолчать.

– Плохо, плохо, – бормотал себе под нос плюгавый хозяин трактира.

Вопреки его словам, последствия схватки оказались терпимы. Оба коловых дружка выжили – даже тот, что напоролся на искровый нож. Выжил и куцый брат хозяина. Он истекал кровью и верещал, как свинья. Коль есть силы на крик, то до смерти еще далеко.

– Перевяжите раненых, – распорядился Кол.

Плюгавый и без команды пытался помочь брату, но лучшее, на что хватило его талантов, – это зажимать раненый зад ладонью и бормотать: «Плохо…»

– Чертовы бабы! – взревел Кол. – Возьмите чертовы тряпки и заткните чертовы дырки в шкурах!

Анна Грета с Риной пришли на помощь Баклеру.

– А вы двое – свяжите этого гада!

Двое – Мэтт и муж Анны Греты – уставились на лежащего чужака.

– У нас это, веревок нет… – сказал муж.

– Он похож на офицера, – сказал Мэтт.

– Да хоть на Вильгельма Великого! Свяжи его, балбес!

– Оно, поди, неправильно – вязать офицеров…

Инжи успокоил Мэтта:

– Этот – просто солдат. Офицер – тот, что лежит за дверью.

– Кстати, – бросил Кол Джону, – втащи его в дом. У офицерика найдется что-то ценное.

Джон встал, но тут же застонал от боли в паху, принялся тереть свои причиндалы.

– Сейчас, Кол… Переболит – втащу…

– Бабы, – буркнул Кол.

Наконец, дела пошли на лад. Обоих раненых перевязали, внесли в зал и уложили на одеяла. Чужаку стянули ремнями руки и ноги, отволокли поближе к камину – на свет. Рина хотела обработать его рану, но Кол запретил: смысла возиться с тем, кому так и так конец. Только выдернул метательный нож из тела чужака.