Роман Суржиков - Кукла на троне

Вот дело дошло до малого тронного зала – сердца дворца. Здесь было неловко вносить изменения: вряд ли кто-то, кроме императрицы, имеет на это право. Но один штрих казался Ионе настолько удачным, что она решилась предложить: на стене за престолом сделать свободную драпировку из синего шелка с серебряным узором и кристаллами хрусталя. Это создаст эффект, словно за спиною владычицы – водопад! Он подчеркнет девичью красоту владычицы, а метафорически будет означать стихию воды: гибкое упорство, живительную силу. Сложно выдумать что-либо лучшее для Минервы, Несущей Мир.

Леди Минерва в изысканных выражениях одобрила идею – по эскизу, не глядя на живой интерьер. А Эрвин вместе с Ионой пришел смотреть «примерку». Слуги, стоя на лестничках за троном, развертывали разные образцы ткани, брат с сестрой один за другим отметали варианты: слишком темный фон, слишком редкий узор, слишком грубые складки… Лишь последний образец понравился обоим: Иона ахнула, Эрвин щелкнул пальцами.

– Вот то, что мы ищем! Нельзя не полюбить императрицу, если вокруг нее – такая краса!

Леди Аланис и министр двора были при этом, и оба высказали искренний восторг. Даже кайр Джемис одобрительно хмыкнул, хотя уж ему, казалось бы, вовсе нет дела до интерьеров. Иона подмигнула брату:

– Моя миссия – творить красоту. Я всегда тебе говорила!

Но миг ее торжества испортило внезапное вторжение. Роберт Ориджин стремительно вошел в зал, ведя за собой круглолицего мужчину в золотистом камзоле. То был Дрейфус Борн – министр налогов и сборов. Эрвин звал его самым полезным из чиновников, ведь именно Борн поставлял средства для всех эрвиновых затей.

– Милорд, миледи, миледи, – Роберт коротко кивнул вместо приветствия, и стало ясно, что дело серьезное. – В части Южного Пути, неподконтрольной нам, начался крестьянский бунт.

Эрвин кивнул в ответ:

– Восемь тысяч человек, меньше пяти тысяч боеспособных, вооружение легкое, организация слаба… Кузен, я знаю о бунте и не считаю нашей заботой. Пускай беспокоятся путевские лорды.

– Милорд, бунтари вошли в Земли Короны. Теперь они – забота престола.

– Хм, занятно. Почему они покинули Южный Путь?

– Якобы, идут в столицу, чтобы встретиться со своим герцогом.

– Вступали ли они в бои, убивали, грабили?

– Нет, милорд.

– Тогда почему это должно меня волновать?

Роберт кивнул в сторону Дрейфуса Борна, а тот с поклоном шагнул вперед:

– Ваша светлость, бунтари чинят препятствия сбору налогов. Войдя в первый же город – Лоувилль – они прогнали отряд сборщиков. И мещане одобрили произвол бунтарей, многие даже примкнули к ним!

Эрвин нахмурился:

– Вы хотите сказать, Лоувилль не уплатил налоги?

– Да, милорд. Не уплатил и остался безнаказан. Возник очень скверный прецедент. Другие города Земель Короны могут последовать примеру. Ваша светлость, я знаю этот народец! Мещане хитры и жадны, и делают все, чтобы утаить доходы. А что самое худшее, они очень сплочены и постоянно оглядываются друг на друга. Стоит одному не уплатить и избежать наказания, как платить перестанут все! Каждый подумает: «Ему сошло с рук, а я что, хуже?..»

Эрвин извлек черный блокнот и с показным равнодушием к словам Борна принялся зарисовывать что-то. Возможно, малый тронный зал, или еще один фрагмент будущего собора – Иона не смогла разглядеть, что именно

– Думаете, мещане могут объединиться с крестьянами? – скучливо спросил, не отрывая глаз от странички.

– Эти крысы из трущоб поддержат любого бандита, лишь бы не платить законную подать. Необходимо жестоко проучить их! Задушить бунт в зародыше!

Эрвин помолчал, несколькими штрихами докончил рисунок.

– Возможно, и необходимо, но…

Встрепенулся и вперил в Борна соколиный взгляд:

– Но почему вы пришли с этим ко мне?

– В ваших руках военная сила, милорд.

– Верно. Однако мы с вами договорились, господин Борн. Вы обещали один миллион сборов в год – и никаких проблем. Никаких проблем, господин Борн! Неужели эти два простых слова допускают разночтения?

– Милорд, города откажутся платить, если позволить восставшим крестьянам…

– Господин Борн, к вашему сведению, я люблю крестьян. Это честные простые работящие люди, не причинившие мне никакого зла. Вы говорите, что я должен взять батальон кайров, пойти и убить восемь тысяч крестьян? Зарубить мечами, растоптать конями, отдать воронам окровавленные трупы? Если придется это сделать, я очень расстроюсь. А я не люблю расстраиваться. Я рожден для радости, господин Борн! Когда я расстроен – это, тьма сожри, проблема! Вы же обещали – никаких проблем. Вы солгали мне!

Министр налогов покраснел и опустил плечи.

– Вы совершенно правы, милорд… Я приношу извинения, милорд… Но как прикажете поступить?

– Устранить эту крохотную неприятность без моей помощи! Договаривайтесь с городскими властями, убеждайте, взывайте к совести, подключайте полицию. Привезите чертовым бунтарям герцога Лабелина, раз уж они мечтают его видеть. Да что угодно делайте – но не отвлекайте меня! Сестра творит красоту, и я хочу любоваться этим!

– Ах, красота – это ффсе в нашшей суетной жизни! – вставил министр двора. – Што жизнь без красоты?.. Одно мучение!..

А леди Аланис тихо хлопнула в ладоши, обратив к себе Дрейфуса Борна:

– За беспокойство, причиненное лорду-канцлеру, на вас налагается штраф. Сбор налогов в феврале, марте и апреле должен вырасти на десять процентов. Как этого добиться – ваша забота, господин Борн.

– Но, миледи…

– Прекрасная мысль, – с ухмылкой кивнул Эрвин. – Лишние десять тысяч в месяц очень пригодятся государственной казне. А вас научат впредь держать свое слово.

– Но, милорд… – Борн осекся, напоровшись на острые взгляды агатовцев. – Гм… Да, милорд. Разрешите идти?

– Ступайте… Кузен, будь добр, проконтролируй получение казной повышенного сбора.

– Так точно, кузен.

Когда казначей и министр ушли, кайр Джемис сказал:

– Милорд, позвольте говорить при леди Аланис.

– Прошу.

– Ваша леди-сестра свидетель: положение путевских крестьян плачевно. Мы проезжали не одну деревню, люди всюду доведены до отчаяния. Сходная ситуация и в небольших городах Короны. Повышение налогов лишь озлобит их. Вот если ослабить давление…

– Джемис, мой наивный Джемис! Я давлю не на крестьян, а на налоговую службу. Они крадут добрую треть того, что собирают. А теперь украдут меньше – хорошо, не правда ли?

– Да и какое нам дело до бедняков?.. – изящно взмахнула рукой леди Аланис. – На то и нужны собачонки, вроде Борна, чтобы заниматься мужиками. Иона, дорогая, прошу тебя: продолжай!..

Иона хлопнула веками:

– Прости?..

Ей потребовалось время, чтобы понять: и брат, и Аланис, и министр двора уже выкинули бунт из головы. Все жаждут заняться интерьером и ждут от нее новых идей. Она откашлялась, потерла виски, силясь сосредоточиться. Почему-то крестьяне никак не шли из памяти…