Григорий Давыдов - Дети Горного Клана

Не останавливаясь, Вран ловко ушёл в сторону от вальяжно рассёкшего воздух клинка и, не давая опомниться изумлённо вылупившемуся на пустоту вместо только что находившейся прямо перед ним головы убийце, с хрустом познакомил его нос с собственным кулаком.

Похоже, удар вышел слишком сильным, и сломанная кость вошла человеку прямо в мозг, моментально лишив его жизни. Тело неудавшегося убийцы обмякло и рухнуло на землю, но Вран не успел хоть как-то отреагировать на первое в его жизни убийство. Да, он убивал животных в лесу, или вылавливал и жарил рыбу, чтобы прокормить семью, но человек - это другое. Даже если этот человек сам пытался тебя убить.

Но сознание решило, что у него есть более насущные дела. Взгляд лишь уцепился за выпущенный мертвецом меч, а рука автоматически подхватила оружие. Что бы тут ни происходило, хороший клинок явно будет не лишним.

За следующим поворотом впереди открылся вид на такой знакомый, и в эту секунду показавшийся ещё более родным и притягательным, отчий дом. Вран уже не бежал - он летел, почти не касаясь земли, и Рик лишь каким-то чудом поспевал за ним, гонимый страхом выпустить руку старшего брата.

И тут до чуткого слуха Врана долетели звуки топота десяток пар ног, переплетённые с громыханием приближающихся взрывов. Их дом стоял на отшибе, и чудом было уже то, что те, кто бы это ни был, кто так неожиданно напал на деревню, не начали именно отсюда, но чуду не суждено было тянуться долго, и потому они, подобно саранче, рано или поздно доберутся и до их дома. Вран крепче стиснул ладонь Рика.

Но не успел он об этом подумать, как в считанных шагах от них откуда-то с неба врезалась в землю молния, отбросив их на метры вперёд и повалив на землю. Глупо было полагать, что подобное - дело рук природы. Похоже, маги решили взяться за них всерьёз.

Топот ног уже не был отдалённым эхом, а, скорее, назойливым шумом прямо в ушах. Они рядом. Совсем рядом - это было очевидно.

- Бегом домой! - рявкнул он на брата, тяжело приподнимаясь и чувствуя, что тело стало словно деревянное, каждое движение отдавалось скрипом в костях. - Зови отца и прячься! И сестру прячь!

- Братец...

- Бегом!

Вран никогда так не кричал. Хотя это был даже не крик, а взрыв, вырвавшийся из его глотки. И Рик, пускай его также задело магическим ударом, и не подумав спорить, стиснул зубы, поднялся и поковылял в сторону дома.

Телу понадобилось где-то полминуты, чтобы вновь попасть под власть мозга и зашевелиться без ломаных движений, подобно столетнему старику. Рик уже исчез в дверном проёме, а, значит, с семьёй всё будет хорошо. Отец - настоящий горец. Он расправится с этими ублюдками голыми руками!

Поднявшись, Вран обернулся, и вовремя: из-за одного из домов показалось несколько мечей, вслед за которыми вынырнуло трое почти абсолютно идентичных уже встреченному им человеку убийц. Те среагировали более адекватно, нежели их товарищ: видимо, оценили так и не выпущенный мальчиком меч. И потому их вид отнюдь не был расслабленным: даже под одеждой было видно, как вздулись их мышцы, словно у хищника перед прыжком.

- Р-р-р-а-а-а!!!

Вран дёрнулся. Этот крик, утробный и нечеловеческий, не принадлежал ни одному из новоявленных убийц. Не мог принадлежать. Они сами, все трое, удивлённо застыли, уставившись мальчику куда-то за спину. Тот обернулся, несмотря на главное правило любого бойца: не смей поворачиваться к своему противнику спиной.

Это был отец. И внешне он никак не походил на того улыбчивого бородатого весельчака, которым его знал Вран. Сейчас, когда семье угрожала опасность, он преобразился, да так, что собственный сын с трудом его узнал. Он превратился в истинного горца - наверное, так и выглядели их предки, когда стояли на границе, рубя орды эльфов, осознавая, что там, за спиной - их дом, и они будут его защищать, даже ценой своей жизни: мышцы отца натянулись канатами, преобразовавшись в нечто само по себе страшное и завораживающее одновременно, в некоторых местах даже порвав одежду. Брови двумя стрелами сошлись на переносице, вспухли гневно, повторяя крутой изгиб бровей, морщины на лбу, вокруг глаз и рта. Сам рот ощерился, обнажая зубы, которые теперь больше были похожи на зубы зверя, нежели человека. Но самым страшным были глаза: капилляры белков лопнули, так что казалось, будто они являются полностью красными, горящими огнём. А сами зрачки превратились в два ярких угля, источающих из себя настоящее адское пламя.

Крик отца не был боевым кличем, или готовностью к бою - нет. Вран с детства заучил один из заветов родителя: «Если ты сражаешься, то забудь про любую показуху. Бой должен быть быстрым, слаженным и, главное - закончиться твоей победой. Всё остальное - лишь романтические бредни недоделанных рыцарей, никогда не участвовавших в настоящей бойне». Посему этот крик предназначался для отвлечения внимания пятёрки пробегавших мимо дома в сторону Врана мечников, и, надо сказать, у отца получилось. Но он не дал опомниться застывшим на месте убийцам, моментально - невероятно для такого гиганта! - врезавшись в их строй и лишив сжимавших оружия конечностей сразу двух противников. Те, завизжав, рухнули на землю, катаясь по ней из стороны в сторону, держась за кровоточащие обрубки, что некогда были их руками. Всё - не бойцы. Потому не было смысла их добивать - ведь оставались ещё трое...

Но, наблюдая за этой битвой, Вран совершенно позабыл о собственных противниках. Он, словно мотылёк, заметивший яркое свечение, не мог оторваться от невероятного зрелища, коим был сейчас его отец. И пришёл в себя лишь краем уха заслышав шорох из-за спины.

Опомнившись, он моментально развернулся, только чудом умудрившись увести в сторону смертоносный выпад клинка, и тут же, сориентировавшись, не отступил, а, наоборот, бросился вперёд, накинувшись на не удержавшего равновесие и грохнувшегося на спину противника. Не мешкая, Вран пронзил его горло мечом, пригвоздив к земле, почти одновременно с этим выстрелив ногой в живот удивлённо ухнувшего от такого сопротивления второго, что попытался незаметно подкрасться с боку. Но третьего не испугало такое проворство мальчишки: воспользовавшись секундным замешательством Врана, во время которого ему пришлось вытаскивать клинок, глубоко засевший в мёртвой плоти, он сделал рывок в его сторону, сразу нанося удар наотмашь. Идеально заточенное лезвие мелькнуло в воздухе, и Врану пришлось выпустить так и не поддавшееся оружие, отступая назад. Меч полоснул по груди, обжёг её, выпустив на волю алую кровь. Но Вран обратил на это внимания не больше, чем на порез от щепки: ударивший в мозг адреналин битвы диктовал свои правила. Уловив шум от топота ещё пары десятков ног, Вран стиснул зубы, нырнув под очередной удар убийцы, и с размаху впечатывая кулак ему в паховую область. Тот взвыл, и этот вой моментально перешёл в комариный писк. Туда он не подумал нацепить никакой брони... Меч выпал из его рук, брякнувшись о землю, а в следующее мгновение лишённый оружия мечник отведал грозного удара в челюсть. Удар в челюсть от горца, будь то пятилетний ребёнок, или взрослый муж - вещь опаснейшая: зубы неудавшегося убийцы треснули, челюсть вывернулась под неправильным углом, и грузное тело обмякло, лишившись чувств.