Михаил Михайлов - Волшебный мир Табеллы

— От своих слов не отказываюсь, — раздраженно произнес кузнец, — еще никто меня в этом не смел упрекнуть. Сделаю я тебе топор, но сперва хочу еще предложить одно дело. Тогда и топор не только отремонтирую, но сделаю краше прежнего.

— Эй-эй… — возмутился было я, не собираясь вновь куда-то мчаться, но тут же смолк, догадавшись, о каком деле говорит кузнец. — Собственно, я слушаю, выкладывай.

— Ночью не спалось мне, вышел на улицу, чтобы свежим воздухом подышать, и заметил, как в стороне оврага что-то блеснуло. Словно золото засверкало. Не желаешь проверить и рассказать, а то я места себе не нахожу, все любопытство душит, а?

— Хорошо, — важно, с достоинством кивнул я.

Вы получили от нелюдимого кузнеца задание СВЕТ В НОЧИ. Выяснить причину неизвестного свечения ночью в овраге. Время выполнения: не ограничено. Награда: хороший топор дровосека.

Как только надпись исчезла, я вынул из мешка перо и показал кузнецу:

— Ночью в той стороне гулял Великий Арс. Вот перо, что выпало из его одеяния.

Кузнец завороженно уставился на перо и медленно, словно через силу, выдавил из себя:

— Великий Арс?! Так близко от моего дома? Вот это история… будет о чем рассказать за кружкой эля в трактире. Спасибо тебе, добрый парень. На-ка вот тебе нож, сверх твоей награды.

Задание СВЕТ В НОЧИ обновлено.

Вы получаете новый уровень, всего: 3.

Вы получаете пять свободных очков.

Вы улучшаете репутацию с нелюдимым кузнецом, отношения с кузнецом поднялись до доброжелательных.

Вы получаете охотничий нож +3 урона к режущим и колющим ударам.

— Ну, давай свой топор, — весело произнес кузнец, — сделаю я тебе его, еще лучше прежнего будет.

Металлические обломки один за другим перекочевали сперва в руки собеседника, а затем, через минуту, полетели на раскаленные угли. Заработали меха, металл стал приобретать красноватый оттенок, потом порыжел. Дождавшись нужного оттенка, кузнец споро вытащил обломки топора из огня и бросил на наковальню. Всего несколькими ударами кувалды он превратил их в один цельный брусок, который вновь бросил на угли.

— Эх, мне бы еще кусочек металла, — вздохнул кузнец, качая меха левой рукой, — я бы тебе такую вещь смастерил!

«Подкова — та, что дала мне старуха, — пронеслась мысль в голове, — так вот зачем она нужна!»

— Вот, посмотри на эту вещь, — произнес я, одновременно активно роясь в мешке, — подойдет ли?

Я положил подкову на наковальню, еще горячую после недавней обработки слитка. Сейчас она смотрелась еще противнее, словно и не подкова вовсе, а кусок… э-э, коровьей лепешки, застывшей в причудливой форме.

— Ого, счастливая подкова бабки Мархи! — удивленно присвистнул кузнец. — Как выпросить смог?

— Сама дала. Я ей грибной нарост принес, а взамен получил чуть монет и эту подкову. А она в самом деле счастливая?

— Счастливей некуда, — подтвердил кузнец. — Она с этой подковой из побирушки, появившейся в нашем поселке, стала уважаемой жительницей. Да еще монеты заколачивала на вас, чужеземцах. Ты, верно, первый, кто смог взять с нее денег.

— Но зачем же тогда отдала такую хорошую вещь?

— Видать, не нужна стала, — пожал плечами кузнец. — Но это только сама Мархи скажет. Если захочет. Ладно, делу время — потехе час.

Подкова присоединилась к слитку на углях и, когда хорошо прогрелась, почти до лимонного цвета, была отправлена на наковальню.

Тук-тук, тюк-тюк…

Прямо на моих глазах невзрачный кусок металла превращался в отличный топор. Кузнец расплющил тот, превратив в толстую пластину трапециевидной формы, потом ловко скрутил узкое основание, проковал и вновь бросил на угли.

— Уже скоро, — довольно проговорил он, — сейчас разогреем как следует и… ох, чуть не забыл.

Кузнец охнул, отпустил меха и почти бегом бросился в дальний угол кузни, заваленный, насколько я мог заметить, всяческим хламом. Недолго покопавшись, он вернулся с узкой полоской темной стали, больше всего похожей на гнутое лезвие толстого охотничьего ножа. Полоска, как и подкова, упала на угли, а кузнец интенсивно заскрипел мехами.

— Сейчас все будет, сейчас, — приговаривал кузнец, не отводя глаз от нагреваемых заготовок. Когда они достигли нужной степени нагрева, кузнец принялся обрабатывать на наковальне. Полосу он наварил на широкой (как понимаю, рубящей) стороне. Еще несколько минут работы — и раскаленная, перемежаемая багровыми и черными тонами заготовка упала в бочку с водой, на треть врытую в землю рядом с горном. Через несколько минут кузнец достал из воды топор. Не очень широкое лезвие имело легкий лунообразный изгиб, сторона, обращенная к руке, вытягивалась, в то время как противоположная была почти отвесная. На обухе торчал четырехгранный штырь, чуть загнутый.

— Вот, держи, — вручил мне увесистое изделие кузнец. — Отличная вещь, хоть деревья руби, хоть чужие латы. Лезвие из каленой стали сделал, заточку будет держать вечно. И шипом можешь подтаскивать стволы деревьев, а пожелаешь — и сталь чужой броньки попортишь. Ну как, хорош?

— Хорош, — ответил я, ощупывая еще теплый металл топора, — хорош.

— Вот и ладненько; значит, мы в расчете?

Я посмотрел в ждущие глаза кузнеца и медленно кивнул:

— В расчете.

И тут же перед глазами вспыхнула очередная надпись:

Вы выполнили задание нелюдимого кузнеца изготовить три косовища. Получена награда: выкованный топор лесоруба.

И тут же следом еще одна:

Вы получаете новый уровень, всего: 4.

Вы получаете 5 свободных баллов характеристик, всего: 10.

Все, больше в кузне мне делать было нечего, но, когда собрался уходить, меня остановило чуть смущенное покашливание кузнеца и его вопрос:

— Кхе, ты это, кхе, не хочешь продать то перо?

— Перо? — не сразу понял я, о чем идет речь. — Ах, перо… А что так?

— Купить хочу, — произнес кузнец. — Продашь?

— Продам, если цена меня устроит, — медленно, слегка растягивая фразу, проговорил я. В мыслях быстро прикидывал, сколько монет можно стребовать с собеседника: серебряный, два или вовсе назначить цену в золотой; все же вещь уникальная, хоть и без всяческих бонусов. Но озвучить их не успел.

— Денег у меня маловато, — признался кузнец, — но есть кое-что на обмен. Подожди тут, сейчас принесу, а ты оценишь и примешь решение.

Я не успел и рта открыть, а собеседник уже выскочил на улицу, чтобы через несколько минут позвать меня:

— Эй, паренек, ходи сюда. Здесь все ж посветлее будет, да и почище, чего вещи зазря марать.

На улице, на огромной деревянной колоде не менее метра в диаметре, лежал тюк с вещами, рядом стоял довольно улыбающийся кузнец. Дождавшись, когда я окажусь рядом, он развернул тюк и стал показывать мне его содержимое.