Джон Толкин - Избранные произведения. Том II

В те дни эльфы свободно бродили в Белерианде под ясными звездами по берегам полноводных рек, заросших благоухающими ночными цветами. Летним полднем сияла красота Мелиан, и подобно весеннему рассвету цвела Лучиэнь. Король Тингол восседал на троне Белерианда, словно отдыхающий Майа, чья сила скрыта до поры, чья радость проста, как воздух, чьи думы спокойны, как реки на равнинах. Время от времени в Белерианд наезжал Оромэ, и тогда звуки Валаромы наполняли подзвездный мир, а стук копыт Нахара громом отдавался в холмах. Эльфы побаивались могучего Валара, хотя и знали, что при нем никакое лихо не нарушит покоя Белерианда.

Но уже клонился к вечеру долгий день Валинора. Из песен и преданий всем известно о том, как Мелькор убил Свет, вернулся в Среднеземье, схватился с Унголиантой; вопль врага предвестником гибели пронесся над Белериандом, заставив вздрогнуть населявшие его народы. Унголианта бежала с севера и, окутанная мраком ужаса, объявилась во владениях Короля Тингола. Власть Мелиан не допустила ее в Нелдорет, и страшная тварь поселилась в ущельях южных склонов Дортониона. С тех пор здешние горы получили название Эред Горгорат, горы Ужаса. Никто не осмеливался посещать эти мрачные места: свет там был тускл, а воды отравлены. Моргот вернулся в Ангбанд, и вскоре к небу вознеслись жуткие дымные башни Тангородрима. От ворот Вражьей Крепости до ворот Менегрота было всего лишь сто пятьдесят лиг…

Орки, во множестве расплодившиеся в подземельях, становились все сильнее и злее. Темный Владыка наделил их дикой жаждой к разрушению и убийству. Скоро под покровом туч, насланных Морготом, полчища орков из Ангбанда заняли северные нагорья и оттуда неожиданно вторглись в пределы Белерианда. В обширном королевстве Тингола эльфы в ту пору вольно селились в лесах и долинах и жили обособленно, небольшими общинами и родами. Только возле Менегрота да в краю мореходов обитали многочисленные народы. Орки обошли Менегрот с двух сторон и отрезали его от Эглареста. Тингол отправил гонцов к Денетору, и вскоре из Семиречья подошел большой вооруженный отряд. Он принял бой с орочьим войском, положив начало Войнам Белерианда. Восточная орда была окружена и разбита на полпути между Аросом и Гелионом. Немногие уцелевшие орки бежали на север и там погибли под топорами гномов, вышедших из-под горы Долмед. Едва ли кто-нибудь из лиходеев возвратился в Ангбанд. Правда, первая победа досталась эльфам недешево. Воины Денетора уступали оркам в вооружении, и сам он пал, не дождавшись подхода основных сил Короля Тингола, жестоко отомстившего за его гибель. Народ Денетора горько оплакивал потерю правителя, и с тех пор никто не мог заменить его. Сражение устрашило Нандоров. Они стали очень осторожны, теперь их звали Лаиквэнди, Зеленые Эльфы, из-за одежд, прекрасно маскировавших их среди листвы. Однако многие Нандоры подались на север, примкнули к войскам Тингола и смешались с его народом.

Возвратившись после победы в Менегрот, Тингол узнал о тяжелом поражении на западе, где отряды Кирдэна были разбиты и оттеснены к самому побережью. Тингол призвал к себе всех свободных эльфов. Мелиан оградила земли Нелдорета и Региона чарами так, что никто не мог проникнуть сквозь незримую стену против воли ее и Тингола. Отсюда возникло название Дориат, Огражденное Королевство, или Закрытые Земли. Под защитой Пояса Мелиан установился настороженный мир, окруженный со всех сторон страхом и опасностями. Орки хозяйничали в Среднеземье, и только укрепленные гавани Фаласа оставались свободными.

Скоро должны были грянуть события, которых не предвидел никто. О них не подозревали ни Моргот в своих мрачных подземельях, ни Мелиан в Менегроте.

После гибели Светоносных Дерев вести с Запада перестали приходить. Не было ни вестника, ни видения, ни сна. В это настороженное время Феанор пересек Море, и белые корабли Тэлери причалили в заливе Дренгист, чтобы затем погибнуть в огне.

Сказано, что после бегства Мелькора долго сидели Валары в Кругу Судеб. Да, они пребывали в неподвижности, но напрасно Феанор упрекал Валаров в бездействии, ибо они творят охотнее мыслью, чем руками, и для разговора не нужны им звуки речи. Бодрствовали в ночи Валинора Стихии Арды, и мысль их то уносилась вспять, за пределы Эа, то далеко вперед, прозревая Конец Мира, но ничто: ни сила, ни мудрость, ни знание о злодействах Мелькора — не могло утолить их печали. Не столько гибель Дерев вызвала их скорбь, сколько крушение духа Феанора, одного из лучших Детей Илуватара, отмеченного более других отвагой и стойкостью, умом и красотой, силой и мастерством. Именно в падении Феанора видели Валары одно из самых злых дел Мелькора. Ярче и неистовее билось в душе Феанора негасимое пламя Творца. Только Манвэ представлял, какими дивными творениями мог бы прославить Арду Феанор. Может, оттого и плакал Владыка Манвэ, когда услышал от вестников ответ Феанора. Так говорили Ваниары, бывшие тогда вместе с Валарами. И еще говорили они: когда Феанор предсказал, что дела Нолдоров вечно будут жить в песнях, поднял голову Манвэ, будто услышал голос, не слышный никому более, и произнес:

— Быть посему! Сколько бы ни пришлось заплатить им за эти песни, пусть не считают, что переплатили. Истинно говорил нам Эру: «Только та красота, которую постигнут сердца Детей Моих, сможет жить на Арде, а Зло пребудет там и без этого».

— И злом останется, — добавил молчаливый Мандос, а после закончил: — Скоро Феанор придет ко мне.

Когда стало окончательно ясно, что Нолдоры покинули Аман и вернулись в Среднеземье, Валары занялись исправлением бед, причиненных Мелькором. Манвэ просил Йаванну и Ниэнну исцелить Деревья. Но ни слезы Ниэнны, ни заклинательные песни Йаванны не могли вернуть их к жизни. Уже начал прерываться голос Йаванны и гасла последняя надежда, когда на безлистой ветви Телпериона раскрылся вдруг единственный огромный цветок, а на Лаурелине зазолотился единственный плод.

Йаванна сорвала их, и это был конец. Деревья умерли. С той поры их безжизненные стволы все еще стоят в Валиноре памятью об утраченной радости.

В «Нарсилионе», Песне о Солнце и Луне, повествуется о том, как Манвэ благословил последние цветок и плод, как Аулэ со своим народом заключил их в прекрасные сосуды, чтобы сохранить дивное сияние, а затем отдал Варде, ибо место им было в небесах. Драгоценные светочи затмевали древние звезды, потому что домом их стал Ильмень, ближний свод Небес. Сила Варды направила новые светила по предначертанным путям, кольцом опоясывающим Землю с Запада на Восток.