Джон Толкин - Избранные произведения. Том II

Великий Свет обратил в бегство толпы Моргота. Финголфин, не встречая сопротивления, миновал крепости Дор Дэйделота — враги словно сквозь землю провалились (а так оно и было на самом деле). Эльфы подошли к воротам Ангбанда и учинили великий шум, ударяя мечами о щиты и трубя в трубы. От этих звуков дрожали стены башен. Услышал их сквозь муки Маэдрос и вскричал громко, но голос его поглотили каменные толщи.

Рассудительный и осторожный Финголфин вскоре покинул Дор Дэйделот. Народ его, утомленный тяжелым походом, нуждался в отдыхе. Понимал Финголфин, что твердыню Ангбанда не сокрушить звуками труб, а коварный Моргот способен на все. Поэтому повернул он эльфов назад и повел к Митриму. Рассказывали, что там обосновались сыновья Феанора, да и Сумеречные горы показались предводителю надежным щитом от Врага. Придя в Хитлум, он встал на северных берегах озера. После великих потерь и страданий ледового пути никаких теплых чувств к Дому Феанора вновь прибывшие не испытывали, считая сыновей равно повинными в делах отца. Вот-вот могла вспыхнуть междоусобица. Но даже теперь, после гибельного перехода, народы Финголфина и Финрода, сына Финарфина, оставались многочисленнее пришедших с Феанором. Они заняли лагерь на северном берегу, а сыновья Феанора перенесли свой на южный берег, так что теперь озеро разделяло их. Многие в народе Феанора стыдились предательства, невольными соучастниками которого они оказались в Лосгаре; переход брошенных ими бывших друзей по Льдам Севера достоин был изумления; они с радостью бы приветствовали отважных соотечественников, но от стыда не смели.

Сказывалось проклятие, лежащее на Нолдорах. Время шло, эльфы упустили момент, когда Моргот колебался, а его полчища пребывали в страхе и растерянности под взглядом нового светила. Правда, Моргот быстро пришел в себя. Он узрел раздор в стане своих врагов и расхохотался. По его приказу в копях Ангбанда срочно изготовили огромные дымы, и вот они поползли с вершин Железных гор, и даже из долин Митрима видны были зловещие пятна, скрывающие яркие небеса первых рассветов земли. Восточный ветер гнал их в сторону Хитлума, и тогда меркло солнце, а долины, ущелья и воды Митрима окутывал мрачный, ядовитый саван. Враг готовился к войне. Днем и ночью содрогалась земля от грохота подземных кузниц Моргота. Пока не поздно, доблестный Фингон, сын Финголфина, решил положить конец вражде, разделившей народ Нолдоров. Давным-давно, в блаженные времена, когда Мелькор пребывал в заточении, а ложь еще не отравила Благословенный Край, был у Фингона близкий друг Маэдрос. Не ведал Фингон, что Маэдрос совсем недавно вспоминал друга, глядя на пылавшие корабли. Один, ни с кем не советуясь, отправился Фингон на поиски Маэдроса, и подвиг его по достоинству прославлен среди других великих дел вождей Нолдоров.

Под покровом мглы, сотворенной самим Врагом, Фингон незамеченным добрался до стен Тангородрима. Долго пытался он найти хотя бы тропку, ведущую в твердыню Моргота, и отчаяние охватывало его все сильней, ибо не было никакой дороги, а с высоких склонов горного хребта был виден окрест унылый, разоренный край. Орки затаились в глубоких подземных норах, возможно, их было много вокруг, но, презрев опасность, взял Фингон лютню и запел песню о Валиноре, сложенную Нолдорами задолго до того, как вражда разделила единый народ. Чистый голос его звенел в мрачных теснинах, слышавших до этого лишь стоны и крики ужаса. И песня о Благословенном Крае помогла ему найти то, что он искал. Внезапно где-то высоко над ним, слабый голос подхватил слова песни, а потом позвал Фингона по имени. То был Маэдрос. Мгновенно взобрался Фингон к подножию отвесной скалы, к которой был прикован его друг, но приблизиться к несчастному по зеркально-гладкой стене не смог бы никто. Измученный болью, потерявший всякую надежду, Маэдрос умолял Фингона сжалиться над ним и прекратить немыслимые страдания. Долго колебался отважный нолдор, но, не видя другого выхода и не в силах выносить муки друга, со слезами поднял лук и вложил длинную стрелу. И прежде чем спустить тетиву, с последней надеждой воззвал он к Владыке Манвэ: «О Ты, Отец птиц небесных! Сжалься над бедами Нолдоров. Отдаю оперенную стрелу на волю Твою!»

Скор был ответ на молитву Фингона. Манвэ, отец птиц небесных, восседающий на Таниквэтил, к подножию трона которого птицы приносят вести из самых отдаленных уголков земли, задолго до появления в Среднеземье эльфов выслал вперед племя Орлов, назначив им селиться на вершинах северных гор и присматривать за Мелькором и делами его. Жалость к изгнанникам не покидала сердце Владыки. Часто приходили вести — печально внимал им Манвэ. И вот, как только напряг Фингон свой тугой лук, с высоты небес спустился Торондор, Орлиный Царь, величественнейшая из птиц мира; тридцати фатомов [1] Фатом приблизительно равен морской сажени = 1,82 м. Примечание переводчика . достигал размах его крыльев. Легко поднял он Фингона и перенес к скале, где висел прикованный Маэдрос. Но как ни бился Фингон, не смог ни разнять вражий браслет на запястье друга, ни оборвать цепь, ни вырвать ее из скалы. Маэдрос, видя тщетность его усилий, снова просил положить конец непереносимой муке, и тогда Фингон мечом отсек кисть руки исстрадавшегося эльфа, а Торондор быстро отнес их обоих в Хитлум.

Со временем поправился Маэдрос, ибо жарко пылал в нем огонь жизни и тело носило печать совершенства Благословенного Края. Лишь легким следом перенесенных пыток осталась тень боли, временами сжимавшая его сердце. Зато меч в левой руке доблестного эльфа стал еще более грозным, чем когда-то в правой.

Этот подвиг стяжал Фингону великую славу среди Нолдоров; он же положил конец вражде между Домами Финголфина и Феанора. Перед всеми Нолдорами просил Маэдрос прощения за предательство в Арамане и отказался от верховной власти, так сказав Финголфину:

— Если нет меж нами ныне обид, то прошу тебя, старейшего и самого мудрого из Дома Финвэ, принять бремя правления нашими народами.

Так сказал благородный Маэдрос, но братья в душе не согласились с ним.

Сбывалось предсказание Мандоса. Отныне верховная власть перешла к Дому Финголфина, а род Феанора потерял все: лишился власти в Элендэ, не приобрел ее в Белерианде, утратил Сильмариллы, свое великое сокровище. Зато теперь снова единый народ Нолдоров установил неусыпный надзор за рубежами Дор Дэйделота, и Ангбанд оказался осажден с запада, юга и востока. Только после этого Нолдоры разослали во все концы небольшие отряды, чтобы исследовать земли Белерианда и установить связь с народами, их населявшими.

Надо сказать, что Король Тингол не очень-то обрадовался неожиданному появлению в Среднеземье многочисленных и сильных сородичей. Ведь им надо было где-то селиться. Он не спешил открывать свои владения пришельцам, не торопился снимать Зачарованный Пояс. Вслед за Мелиан не верил Тингол, что Врага удастся долго удерживать в Ангбанде. Приглашение посетить Дориат получили лишь дети Финарфина — ведь их матерью была Эарвен из Альквалондэ, дочь Ольвэ, племянница Тингола.