Сергей Васильев - Редкий талант [СИ]

— Попался, сукин сын, тварёныш мелкий!!!

— Не бейте мя, дяденька, я случайно сюды забёг!!!

Стражник басовито орал и подпрыгивал на месте, я тоненько вопил и жался к земле. Попался — отвечай, такой принцип в меня вколотили еще в детстве. Кто ж знал, что этот клятый замок на последнем витке требует произнесения кодовой фразы, да еще и голосом хозяина. До фразы я докумекал, до голоса — нет, за что теперь и расплачиваюсь. Вообще-то, это нечестно. Такие замки должны стоять в банках, а не на дверях купеческого лабаза. Селим, гад! Втравил меня в историю!

— Вот ужо тебе будет, — многозначительно пообещал страж порядка, схватил меня грязной рукой за шкирку и поволок в неизвестном направлении. Вероятно, туда, где меня ждало обещанное. И Мартин, как назло, куда-то запропастился.

По дороге я наслаждался пылью на «мостовой» и запахом немытых ног стражника, заодно предаваясь философским размышлениям о шкирке. Как известно, все в природе имеет свой смысл. Должна его иметь и шкирка. По моему опыту, она является идеальным способом захвата и волочения вора. Следует ли из этого, что воровство изначально заложено в суть нашего мироздания?

— Вот он, господин лейтенант! — рявкнул стражник, закидывая меня внутрь караулки, и вытягиваясь в положении, которое сам он, очевидно, полагал стойкой «смирно».

Я красиво прокатился по полу и замер у ног лейтенанта в позе кающегося грешника. Профессиональный вор в душе всегда немного артист. Сейчас ныть буду.

— Кот тоже его? — деловито спросил невидимый мне лейтенант в сапогах с красивым шитьем. Не меньше тридцати золотых стоят.

— Кот? — в голосе стражника слышалось изумление.

Кот! Мартин! Наконец-то! Не вставая, я обернулся и узрел черного паршивца. Он стоял на задних лапах, прислонившись спиной к входному косяку, и прижимая к брюху здоровую рыбину.

— Что значит его? — нагло заявил негодяй. — Я сам по себе кот!

Наступило гробовое молчание. Стражник медленно осел и с грохотом рухнул на пол.

Мартин то и дело проводит одним из когтей по граниту тюремной стены, потом пару секунд любуется результатом, и вновь повторяет процесс.

Шшрх… Шшрх…

Я сижу по другую сторону решетки и с тоской наблюдаю, как эта хвостатая сволочь точит свои когти. Ну, надо же было отцу разделить наследство именно так! Эх, даже вспоминать не хочется!

Шшрх… Шшрх…

Спина конечно побаливает, но если по-честному, то здесь даже ликтор ленивый — а туда же, исполнитель наказаний… Вот в Гринвисе — там да. Там палач тебе перед поркой только подзатыльник отвесит, а спина уже в предвкушении горит.

Вы только не подумайте, что я такой неудачливый — меня после краж ни разу не ловили. Только до. Судьба видно такая, если не успел до встречи со стражником схватить что-нибудь — значит, поймали. А если успел — то белого света не видать.

Шшрх… Шшрх…

— Ну что сидишь? — Мартин отрывается от своего занятия и пристально смотрит на меня. — Ты смотри — увезут меня куда-нибудь на страшные опыты, и все, поминай как звали. А потом у тебя три года удачи не будет.

И снова — Шшрх… Шшрх…

Ну да. Выпороли, рассказали о вреде преступной жизни и выкинули прочь. Потому что ничего не украл. А если бы украл, то на соляные копи бы отправили. Зато Мартина схватили и под присмотром дрожащего от страха священника заточили в самую жуткую камеру. С крысами и очень низким потолком.

Мартин крыс не очень любит, говорит — жестковаты. А вот низкие потолки ему нравятся.

Шшрх… Шшрх…

— Ты смотри, если инквизиторы приедут, это все! — Поучает Мартин. — Считай — нету меня! Сожгут, как миленького. А то вдруг принцу отправят как диковинку. Или решат, что я оборотень, и топить начнут.

Это он меня так пугает. Как будто самому ему абсолютно ничегошеньки не угрожает! Вот ведь подвезло с наследством… А отказаться — никак. Правду Мартин говорит — три года удачи не будет, если от отцовского наследства отречься.

Ну и пошел я искать, как спасти друга.

Дождик накрапывает, луна из-за туч зловеще подмигивает время от времени, стражники орут: «В Пудсвилле все спокойно!», трещотками стучат, а сами с освещенных улиц — ни ногой! Говорят, маньяк объявился, страшно ведь.

Я бы, если честно, лучше под мостом костерок развел, погрелся. Но — надо выручать свое злополучное наследство.

— Какой-такой кот? Вай-вай! — Селим очень огорчился, что я не вскрыл ту лавку. — Совсем плохой, да? По спина били, по голова били, вот и плохой стал. Иди, укради, что мне надо, тогда я тебя помогу. Нет товара — нет помогать!

— Да ладно, Селим, ты же сам понимаешь — про замок сказал «ничего сложного», а там одной защиты наговоренной на час работы! А если я всем расскажу, как ты со мной обошелся, тебе же никто верить больше не будет!

Задумался. Ушел вглубь дома — оставил меня в прихожей.

— На, — дает напильник. — Отличный вещь, да? Заговоренный! Железо — хрясь, и нету! Сталь — хрясь, и нету! Мифрил плохо режет, да? Остальное — хрясь, и нету!

И вот бегу я обратно, голодный, с изодранной спиной, в ботинках хлюпает, глаза слезятся. Прибегаю — а там… Шшрх… Шшрх… Шшрх…

— Что-то ты не больно торопился! — Мартин выглядывает сквозь прутья — что вокруг творится? А вокруг дождь, слякоть, да я с напильником.

Раз провел, второй, третий, а потом плюнул в сердцах — опять обманул Селим! Самый обычный напильник сунул, сволочь!

Всю ночь ковырялся, устал как собака, почти половину прута перепилил, а под утро Мартин заявляет:

— Неумехой был, неумехой и помрешь.

Сует морду сквозь решетку, напрягается, р-раз! И вот он уже на свободе.

— Мартин, ты свинья! — Честно говорю я ему.

Он этого не любит. Его отец с ярмарки привез, думал, что порося купил, развязал мешок — а там сидит абсолютно пьяный кот и по-поросячьи повизгивает.

Прошлый хозяин от Мартина так избавился. И я его прекрасно понимаю.

— Ну что сидишь? — Кот смотрит на меня с осуждением — вот-вот начнет плакать о том, как у него шерстка помялась из-за того, что я напильником работать не умею. — Стражников никто не отменял!

— Нет, ну положим, какой ты вор? Я бы сказал — дрянной. Никудышный. Даже стыдно. Вот если бы ты, например, был булочник, то я бы твои булки, ну нипочем бы не стал покупать. Я ведь не спорю с твоим выбором профессии, хотя вор, как ни крути — не камильфо. Но есть разница — вор и ВОР! А ты? Несчастный лабаз пытался обчистить и то засыпался.

Мартин прожег меня зеленым взглядом бесовских глаз. В наползающих сумерках они светились, как изумруды. Монет по шестьсот каждый.

— Да там замок был — категории «А» — лениво сказал я. — Видать хозяин решил пыль в глаза соседям пустить.