Ша Форд - Рассвет

ГЛАВА 3

Любовь без страха

Тьма накрывала его глаза, сперва непроницаемая. Но она медленно начала смягчаться. Тьма сменилась теплым золотистым светом. Свет от желтого дошел до оранжевого, а потом разъяренно красного.

Красный его разбудил.

Каэл застонал от утреннего света на глазах, жалящего их до боли. Он зажмурился, закрыл глаза рукой, решив поспать еще немного…

Погодите.

Туман отступил. Он решился и выглянул из-под руки, застонал, поняв, что уже не раннее утро. В окошко комнаты он видел, что солнце уже на дюйм поднялось над сияющими волнами. Весь Коппердок уже у берега.

Каэл уже опоздал.

Он попытался вскочить, но чуть не сломал шею. Сильная рука лежала на его груди. Она удерживала его на кровати и не хотела сдвигаться.

— Килэй?

Она невнятно забормотала рядом с ним.

Он успел узнать, что ее нельзя будить силой. В первый раз, когда он схватил ее за руку, она взмахнула ею, просыпаясь, и он слетел с кровати и разбил нос. И ему приходилось хитрить, чтобы выбраться.

Он пару минут осторожно извивался, смог дотянуться до ее плеча и убрал руку, когда она дико взмахнула кулаком, и успешно скатился на пол.

— Вставай, Килэй, — сказал он, надевая штаны. — Нельзя, чтобы леди Коппердока спала весь день. Солнце встало, и ты должна встать с ним.

Где-то среди ее приглушенных ругательств прозвучало слово, подозрительно похожее на «нет».

Она запуталась среди одеял, сжимала в руках подушку, пряди цвета воронова крыла были собраны в растрепанный хвостик. Похоже, ночью она забрала рубашку Каэла, которую он сбросил днем, потому что она была грязной.

Он нахмурился, когда она сжала подушку крепче, и он увидел грязь на рубашке под ее руками.

— Там полно чистых туник.

— А мне нравится эта, — пробормотала она, улыбаясь в подушку. — Она пахнет тобой.

— Я пахну собой. И я лежу рядом с тобой. Так что не нужно…

— Брошенное на полу — честная добыча, шептун, — ее глаза приоткрылись, губы изогнулись в ухмылке. — Вернись в кровать.

Нет. Он остановил себя. Огонь плясал в ее зеленых глазах, пока она смотрела на него. Ее ухмылка стала улыбкой, чуть не вызвав улыбку в ответ. Он клялся, что видел воспоминания за этими огнями, тень тайны, что они делили…

— Нет, — ему пришлось сказать вслух. Почему-то ноги тянули его к кровати. — Можешь оставаться, если хочешь, но я иду на пристань. Я клялся Шамусу, что буду следить за ремонтом, пока его нет. Я слово сдержу.

— Как хочешь.

Он уже решил. И он хотел обуться и отправляться немедленно. Каэл поднял стул в углу комнаты и чуть не упал с ним, вспомнив, что стул валялся сломанным.

Его спинки не было, она была оторвана и лежала в другом конце комнаты. Книга, которую он читал, валялась открытой у стены, а столик был на боку. Хотя их комнаты были постоянно в беспорядке, бывало и хуже.

После их первой ночи вместе Каэл проснулся и обнаружил матрас изорванным, а всего себя в набивке этого матраса: она была в его волосах, на коже, там, где и не должно было торчать перьев. Рама кровати была разбита на куски, ножки были сломаны под ней.

Он не помнил, как они устроили такой бардак, но он точно не хотел весь день соединять кусочки. И он решил сделать раму кровати из железа.

Каэл согнул металл руками, сплел куски под матрасом, чтобы они не двигались, а ножки закрутил спиралями, чтобы они сжимались, но не ломались. Изголовье кровати было высоким, а спинка у ног — низкой. Пока что все держалось.

Но остальной мебели так не везло.

Каэл осторожно сел, подвинулся, и стул застонал от его веса.

— Облака собираются, — прошептала Килэй с кровати.

Ее спина выгнулась, она вытянула руки. Одна босая нога выглянула из-под одеял. Пальцы ноги сжались и разжались, она посмотрела в окно и улыбнулась утреннему свету, падающему на ее лицо, оставляющему розовый след.

Вскоре свет пропал, его закрыла раздувшаяся туча. Яркие огни ее глаз стали углями. Они дымились, зажглись, увидев его глаза.

— Разве ты не спешил на пристань?

Каэл понял, что засмотрелся, склонившись, его нога замерла на середине сапога.

— Спешил… спешу, — исправился он, когда она вскинула бровь. Он оторвал взгляд от ее улыбки и решительно сунул ногу в сапог.

Не в тот.

— Думаю, я сегодня полетаю, — отметила Килэй, глядя в окно.

Каэл знал с момента, когда она упомянула облака, что она хочет полетать. Ему это не нравилось.

— Только осторожно, ладно?

— Я веками летала над Королевством, и меня не заметили. Думаю, я справлюсь, — хитро ответила она. А потом протянула руки к нему и прошептала. — Но я ничего не смогу сделать, пока ты не поможешь мне выбраться из кровати.

Он точно не собирался этого делать.

— Нет времени на это, Килэй.

— На что?

— Ты прекрасно знаешь. Если я подойду, я не смогу выйти через час, если повезет, — добавил он, глядя хмуро, чтобы огонь не разгорелся.

Она закатила глаза.

— О, я устала от этого.

— Да?

— Да… не так просто сдерживаться рядом с Райтом.

Ее губы изогнулись, щеки были бледными. Ее лицо покраснело. Румянец растекся по ее шее, огонь заплясал в ее глазах. Воспоминания снова были там, скользили среди пламени.

Каэл понимал, что она права.

— Ладно, ладно, я тебе помогу. Но без шалостей.

— Никаких шалостей, — пообещала она.

Как только он схватил ее за руки, голова Каэла ударилась о подушку. Он был в ловушке, нога Килэй обвивала его, она сжимала его плечи железной хваткой.

— Поверить не могу, что ты снова на это повелся, — шепнула она в его ухо.

Он возразил бы, он хотел это сделать. Но она словно ощутила, что он собирается заговорить, губы Килэй заткнули его. Они прижались к нему, связали язык. Когда она отпустила его, он уже не мог вдохнуть, чтобы возразить.

Он сжал ее руку, ее губы скользили по его челюсти, дразнили вену, пульсирующую на шее. Это его каждый раз выдавало. Кровь бурлила и пылала. Его пальцы впились в ее руку, он пытался притянуть Килэй ближе. Ее хватка на его груди стала крепче, ее губы растянулись в улыбке от пульсации его крови.

Он пытался отодвинуться, вспомнить о делах… но Килэй не отставала.

Ее рычащий смех дрожал рядом с ним, она покусывала эту вену, и огонь распалялся так, что пугал и восхищал его одновременно. Было опасно попадаться в эту ее ловушку. Его тело должно было вырываться, бежать от ее зубов.

Но его волновало только то, что она была недостаточно близко. Пустота между ними, где они не соприкасались, ощущалась неприятно. Он не хотел ничего между ними, даже пустоты. Он обвил ее талию, прижал ее к своей груди.

Огонь бушевал. Он лизал его кожу, оживлял сердце. Любовь с Килэй вводила его в некий транс: его сердце беспощадно колотилось, сила оставляла его, и в глубинах крови пробуждалась дикая часть его души.