Ша Форд - Рассвет

Килэй без предупреждения протянула руку.

— Посмотри сам.

Каэл замешкался.

— Только воспоминания, ладно?

— Только воспоминания, — пообещала она.

Он переплел пальцы с ее и закрыл глаза, появилась картинка юноши, жителя леса. Он был с голой грудью и подтянутым телом. Его темные глаза смотрели из-под волос.

— Углеклык?

Его голос был приглушенным. Черная пелена была на памяти Килэй, она закрыла глаза. А потом стук и шорох донеслись до ее ушей.

— Ты должна проснуться, дитя, — прошипел юноша во тьме. — Мы не готовы тебя отпустить.

Эти слова подняли черную пелену. Темные глаза юноши стало видно, а еще глаза дюжины других вокруг него. Они обступили Килэй. Над их головами были густые листья.

Руки юноши были на ее ушах. Они и шуршали из-за их грубости. Каэл видел кончик его большого пальца, обводящего круг под ее глазом. Темнокожие люди за ним склонились. Рты многих были открыты.

— Пустой клык…

Он оскалил зубы в волчьей улыбке, когда Килэй назвала его имя.

— Я рад, что ты помнишь. Ты поступила смело ради нас. Хотя, боюсь, мы не сможем отплатить тебе за твое сокровище.

— Как… смело?

Пустой клык чуть повернул голову, когда люди за ним зашептались.

Гул тут же пропал.

— Ты защитила свою семью. Отдала все ради стаи. Ты была хорошим волком, Углеклык. Я горжусь, что зову тебя сестрой.

Он смотрел ей в глаза, снова провел большими пальцами под ними.

— Что там?

— Ничего страшного, — сказал Пустой клык. Его ладони скользнули к ее плечам. — Идем, нам нужно охотиться перед зимой…

Каэл пошатнулся, когда Килэй отпрянула.

— И все. Я не помню, что я сделала. Я даже не знаю, что он говорил о сокровище. Пустой клык так и не сказал мне, — добавила она. Ее голос был резким, хотя взгляд оставался далеким. — Он сказал, что тьма — это дар, что это меня успокоит. Он не хотел отнимать мое счастье.

— Но кое-что ты помнишь, — возразил Каэл, подойдя ближе. Он хотел взять ее за руку, но передумал. Когда они найдут ответ на вопрос Его-Руа, он сможет держать ее. Но пока ему нужно быть осторожным. — Ты сказала, что помнишь северные моря. Должно быть воспоминание…

— Я вижу сны порой… обрывки, — прошептала Килэй, глядя вдаль. — Подо мной толпы людей. Я слышу крики, они бегут от моего огня. Их тела такие маленькие и беспомощные… мне даже стыдно их ранить. Но только так я могу выманить остальных.

Ее голос стал рычанием, тело застыло на берегу. Каэл боялся дышать. Он не сразу обрел голос:

— Каких остальных?

— Драконов, — она оскалилась. Ее пальцы впились в броню. — Мой народ умирает, и это было связано с другими драконами. Они меньше меня, но яростные. Их самцы делят небо без проблем, их женщины принадлежат им всем. Они сражаются как одно существо, их сила увеличена из-за количества. Но хотя они бесстрашные воины, страшнее всего их глаза…

Они стояли почти вплотную. Каэл был между огнем и морем, очарованный пламенем, боящийся воды.

— А что с их глазами? — прошептал он.

Килэй скривилась.

— Они синие, — она моргнула и посмотрела на него. — Я знаю, это не помогает, но это мне снится.

После ее слов, после ее воспоминаний не было сомнений, что Килэй говорила правду. Он верил, что в ней есть душа дракона, душа, что воевала с людьми и боролась с другими драконами. Он знал, что ее воспоминания не потеряны, а зарыты глубоко в ее разуме…

И он догадывался, как их вытащить.

— Помнишь, что я сказал тебе тем утром в горах?

Ему не нужно было уточнять. Она знала, какое утро он имеет в виду — единственный важный рассвет. Килэй отвела взгляд от моря, посмотрела на него, и глаза стали теплыми.

— Ты просил меня быть смелой.

Он взял ее за руки, смотрел в глубины ее глаз, готовясь потеряться в их глубине, упасть в мир, где он надеялся больше не побывать. Он боялся того мира…

— Тебе нужно быть смелой еще раз, Килэй, — прошептал он, Родина ускользала. — Мне нужно, чтобы ты доверилась мне…

ГЛАВА 33

Ярость дракона

Первым, что ощутил Каэл, был пол под его животом. Он был холодным и неровным, каменным. Он не хотел открывать глаза и смотреть, где оказался. В ушах звенела тишина.

В этом мире тишина означала беду.

Он медленно открыл глаза, не зная, что обнаружит. Хотя каменный пол был холодным, коридор перед ним был полон света. Лучи падали с потолка: прорези были там, где стена соединялась с потолком, их разделяло расстояние в пару ладоней. Каэл знал, что в прорезях стекло, и оно было таким хорошим, что не искажало свет.

Он знал, потому что сам сделал прорези и вставил стекло.

Это был коридор в Насесте, их коридор — путь вел в их комнату. Коридор располагался так, что ловил солнце: одна сторона — рассвет, а другая — закат. Из-за стекла в этом проходе было жарче, чем в остальном замке, но Килэй любила свет.

Он помнил, как она улыбалась, когда увидела, что он сделал, и он знал по ее ладоням, сжавшим его руки, что она в восторге. Но он не догадывался, как много значит для нее этот коридор — так много, что он стал проходом в ее разуме.

Гобелены украшали стены. Они покрывали камень целиком. Сердце Каэла забилось быстрее у ближайшего. Он тут же узнал сцену: они были в Тиннарке, сидели у окровавленного стола лазарета.

Изображение было сплетено, словно он смотрел глазами Килэй, и он видел себя напротив нее. Каэл невольно улыбнулся, увидев свой хмурый взгляд на миску между рук. Он почти ощущал запах подгорелого рагу.

Этот гобелен был маленьким среди больших, странно, что она это сберегла. Но он был рядом с их приключениями: бурей, Ведьмой, днем, когда они освободили великанов.

Каэл шел медленно, добрался до ее воспоминаний о Белокости. Его пальцы ног сжались от зубов существ, что были червями, о которых она ему рассказывала. От вида Сайласа и Элены он рассмеялся, а у следующего гобелена замолк.

Там была Надин, она обвивала руками плечи девочки, присев. Даже через гобелен он ощущал их агонию на лицах.

Он зашагал быстро. Лицо Надин напомнило ему, что будет, если Средины захватят королевство, и как все будет испорчено. Королевство будет таким, как раньше: люди будут жить без надежды.

Когда он видел Надин в последний раз, она стояла рядом с Декланом на корабле, что плыл к Бесконечным долинам, и группа рыжих детей с гор окружала ее. Он хотел запомнить то лицо, когда она сияла улыбкой.

И он сосредоточился на задании.

Вскоре он перестал узнавать сцены на гобеленах. Видимо, он миновал время, которое знал ее. Он был почти на середине коридора, когда заметил огромный цветной гобелен, и там был красивый узор завитков…

Каэл моргнул, но ничего не изменилось. Хотя цвета и узор были красивыми, в них… не было смысла. Там не было сцены или слов. Он отошел, и что-то будто начало проясняться в узоре.