Лана Ежова - Темные не признаются в любви

И в то же время Тьма порождает монстров. В чем тогда ее милосердие?

Видать, скрыть скепсис не удалось — кромешник тихо произнес:

— Без Тьмы нет Света. Неправильно отождествлять ее со злом. Тьма примет, если отказался Свет. Поймет и простит. Утешит и укроет. Тьма есть в каждом.

Не скажу, что я прониклась и горячо заинтересовалась чужими верованиями. Но вынуждена согласиться, зерно истины есть: без тьмы нет света.

Помолчав немного, Джаред вернулся к рассказу:

— В приграничном храме адепты ордена проходят посвящение — искушение Тьмой. Не прошел — погиб или убили свои же. Прошел — получаешь дополнительную силу. Десять лет назад второй принц Давелии проходил испытание, когда загадочным способом кто-то выкрал артефакты из храма. След привел через границу в город на целебном источнике. В этот же момент неизвестные напали на свиту латорийского принца, магически созданные смерчи выдергивали с корнями деревья, срывали с домов крыши. При этом все указывало на ищущих артефакты кромешников. Пока разобрались, было поздно. Наши страны фактически стравили, Элея.

Я слушала затаив дыхание. Звучало невероятно и возмутительно, ведь это латорийцы первыми обвинили соседей во всех грехах, обвинили, выходит, ошибочно. Да, я смотрела в синие глаза кромешника и понимала: он не лжет. Да и зачем ему обманывать меня? Если это не принесет ему выгоду?

— Война действительно была молниеносной и почти сразу прекратилась. Маленького наследника Латории не нашли, надежды, что он все еще жив, увы, не осталось. Тогда также пострадали и давелийские принцы: младший, потому что ему пришлось вступить в бой сразу после посвящения, старший почти перешел рубеж, исчерпав резерв, чтобы утихомирить разрушительные смерчи.

К принцу Валианту и его брату, оставшемуся в далекой Давелии, я не испытывала ни капли сочувствия. Первый оказался неприятным, второй — эфемерная личность, чтобы воспринимать его как живого человека. Меня заботило другое, и я не устояла перед соблазном — спросила:

— Джаред, если давелийцы — жертвы обстоятельств, зачем они захватили Латорию? — В глаза назойливо лез красный в магическом свете локон, я отвлеклась, чтобы дунуть на него. — Вы почти не вмешиваетесь в управление, не собираете налоги, но последнее слово всегда за вашим советником, оно весомее, чем королевское. И эти ежегодные отборы… Зачем все это?

Мужчина ответил не сразу — отвлекся на прядку на моем носу. Отвел ее с лица так нежно, так осторожно, как будто приласкал. И я почувствовала, что покраснела, даже уши горели от смущения.

— Тот, кто выкрал артефакты, ускользнул в Латорию. За десять лет круг поисков мы сузили до Квартена. А отборы — это не только способ наладить отношения путем заключения брачных союзов аристократов двух стран, но возможность увеличить количество кромешников в вашей столице, не вызывая вопросов.

— Немертвые — создания того, кто выкрал артефакты и освободил Голод?

— Да.

— Если он освободил одного приспешника Неназываемого бога, почему не отпустил остальных?

Джаред недовольно поморщился.

— Чтобы остальные оказались на свободе, должно совпасть несколько условий.

Сразу вспомнилось, как одержимая певица требовала крови принца Валианта. И обещание взамен…

Я в ужасе посмотрела на кромешника.

— Вы ведь не согласитесь на предложение того существа?

— Орден не для того стерег артефакты сотни лет, чтобы потом пробудить их. Нет, мы не выпустим апологетов Неназываемого ни на каких условиях. К тому же Голод врет — они не остановятся, не оставят в покое ни одну страну, пока не захватят всю Тарру.

От этого признания меня продрало морозом с головы до пят. Перспективы пугали, и я надолго задумалась. Интуиция подсказывала, что только давелийцам по силам одолеть приспешников изгнанного бога, ведь наши боевики с трудом справлялись с немертвыми. И впервые в жизни я порадовалась, что империя десять лет назад объявила, что берет Латорию под свой протекторат. Взяли? Пускай теперь и спасают!

— А может, Голод и не врет, — высказала я мысли вслух. — Поклялся не трогать Давелию он, другие апологеты клятв никаких не давали.

На лице кромешника я увидела одобрение — значит, в правильном направлении мыслю.

— Элея, — он погладил меня по плечу, — я был откровенен с тобой, теперь попрошу выполнить две просьбы.

Я напряглась. Звучит страшновато.

— Какие?

— Ты дашь клятву не распространяться об услышанном.

С души будто камень свалился. Да я бы Джареда меньше уважать стала, не попроси он о таком!

— Говорите слова, я повторю.

Кромешник тепло улыбнулся.

Через минуту магическая клятва сковала мне уста, о чем я ни капельки не жалела. О всяких опасных артефактах лучше молчать — целее буду. А мы, девочки, народ длинноязыкий, любим делиться тайнами, поэтому здорово, что теперь она под запретом.

— Прежде чем попрощаемся, прими амулет от дурных снов, — напомнил Джаред о второй просьбе и снял с собственной шеи стального цвета медальон с древними символами, выгравированными на крышке.

Я не успела согласиться, как его уже ловко надели. Поправляя мои волосы, чтобы не зацепились за цепочку украшения, Джаред смотрел внимательно. Глаза в глаза. И я не выдержала, опустила взгляд.

— Доброй ночи, Элея.

— И вам, Джаред.

Проводив к воротам, он дождался, пока меня пустят внутрь.

Вскоре кромешник был далеко, но еще долго медальон, лежащий на моей груди, помнил его тепло.

Мадлен спала крепко — грохот сбитой в темноте кошачьей миски не сумел ее разбудить. Разумеется, этому я только порадовалась.

В голубом свете двух «стрекоз» я переоделась в ночную сорочку и с трудом устроилась на узкой, жесткой кровати. Пока ворочалась на неудобном казенном имуществе, додумалась до того, что непристойно принимать личные амулеты от мужчин, да еще прямиком с их шей. Ведь правда слишком интимный подарок?

Может, преувеличивала, но медальон все-таки сняла и положила на тумбочку — пускай оттуда отгоняет кошмары, если они будут, — для очевидца страшных событий я держалась хорошо.

Увы, свою выдержку я переоценила. Стоило расслабиться, отпустить мысли, как вместе с сонливостью пришли воспоминания. Кошмары вперемешку с пережитым. Прошлое и сон перепутались и не сразу выпустили из своих сетей.

Усевшись на кровати, в темноте я долго, упорно искала амулет Джареда. Прилично или нет, а я хочу спать спокойно.

Прежде чем лечь, бросила взгляд перед собой — и застыла.

Под кроватью Мадлен светилась пара красных огоньков. Круглые, как медные лэтры. О боги…

Я крепко сжала медальон, миг — и огоньки пропали. Или их и не было? Да, скорее всего, остатки кошмара…