Лана Ежова - Темные не признаются в любви

— Так чего же ты пришла? Ты ж не аристократка, на которую указал жребий.

— Отчим… сватает за соседа-купца, а тот лысый и годится мне в прадедушки. После отбора на меня никто и не посмотрит — темных не любят.

Я не подслушивала, нет. Форменное платье студентки факультета иллюзий сыграло злую шутку: я привидением ходила по триумфальному залу — меня не замечали, как обслуживающий персонал, нанятый в КУМ. Мадлен где-то запропастилась, Кариеса все еще спала в лазарете, волей-неволей пришлось бродить в одиночестве и слушать все, что говорят взволнованные девицы.

— А темные ничего такие… внимательные, — осторожно заметила бледная шатенка в темно-коричневом платье, в котором я узнала униформу работниц центральной столичной библиотеки. Неожиданно, что не одна я не озаботилась приличным нарядом для отбора.

— Ага! — радостно подтвердила луноликая блондинка с румянцем во всю щеку. — Один как глянул, у меня аж сердце ушло в пятки, а затем говорит: «Сударыня, откушайте этих фруктов, они выросли на солнечных склонах Давелии». И глазищами на меня зырк-зырк! Как и не подавилась я, девоньки?!

— Дорогая, ты есть сюда пришла или жениха искать знатного? — усмехнулась третья девушка, отдаленно похожая на румяную хохотушку. — Твой папенька не поймет, если узнает.

— Все-все, улыбаюсь и молчу, как ты и учила, кузина.

В украшенном цветущими лианами зале летали радужные бабочки, мелкие певчие птички тихо издавали веселые трели. Но участницы отбора не замечали стараний иллюзионистов, получив в результате жеребьевки номера, они готовились к новому этапу отбора. Готовились своеобразно: разбившись на стайки, ели пирожные и легкие закуски, обсуждали темных и своих конкуренток. Самая многочисленная группа, естественно, сплотилась вокруг ее высочества.

— Хочу, чтобы меня выбрал принц!

— На него не смей смотреть: он достанется нашей принцессе. Все решено, она уже выбрала провинции в Давелии, куда они поедут в свадебное путешествие.

— Принц Валиант имеет право вручить цветы сразу трем девушкам, пускай потом и женится на ее высочестве.

— Уж лучше бы этим правом не воспользовался, не оскорблял нашу принцессу.

— И то верно…

Устроившись на скамьях, накрытых меховыми покрывалами, и в высоких креслах, леди весело общались между собой, игнорируя других участниц, и охотно принимали знаки внимания давелийских офицеров — крепких, остроскулых мужчин в красной форме. Оборотни и, как подозреваю, среди них несколько вампиров умели ухаживать — от комплиментов растаяла даже Фиона, которая явно огорчилась, когда принц Валиант не почтил прекрасных дев своим вниманием.

Участницы, не принадлежавшие к высшему сословию, надели яркие, наверняка свои лучшие платья, фрейлины и аристократки, вошедшие в свиту лишь на время отбора, выбрали элегантные наряды пастельных тонов. Такое цветовое разделение сразу бросалось в глаза и лично у меня вызывало грусть: подчеркнутое противопоставление себя другим — некрасивая попытка самоутвердиться. Девушкам повезло родиться в богатых, знатных семьях, сами они ничего не сделали, чтобы глядеть на других свысока. А те, кто сделал, обычно ведут себя скромнее.

Нет, разумеется, принцесса Фиона хотела показать себя выше сословных предубеждений и, когда организаторы предложили ей первый номер, возмущенно отказалась, заявив, что на отборе все равны. Но при этом обрадовалась, когда вытащила номер с цифрой семь. Примечательно, что сестре достался девятый. Мне и Мадлен не повезло: сорок второй и семьдесят восьмой — пока дождемся своей очереди, устанем и проклянем все на свете.

Когда надоело бродить, я отыскала свободное кресло и принялась наблюдать за специально установленным подиумом, сейчас темным. За ним начиналась часть зала, отведенная женихам. Разграничивала помещение магическая преграда, подозреваю, что непрозрачная лишь с нашей стороны. Предположение оказалось верным: спустя несколько мгновений мои вчерашние помощники принесли мне бокал вишневого сока и тарелку с аппетитными канапе и птифурами.

— Думаю, после украшения общежития вы не успели толком восстановиться, — чуть смущаясь, произнес Айк, старший давелиец. — Слышал, что маги предпочитают восполнять резерв с помощью сладкого.

— О мясе, о мясе нельзя забывать! Оно точно сил придаст, — горячо возразил Тайрон. — Приятного аппетита, леди.

Волнуясь, я действительно проголодалась и с удовольствием перекусила. Наполняли тарелку оборотни, исходя из собственных возможностей, и я осилила лишь одну четверть подношения. Остальное предложила съесть им, если пожелают.

— Леди, разделить с вами трапезу — честь для нас, — серьезно произнес Айк.

Я смутилась. С чего бы вдруг? Если я — обычная латорийка, дочь барона? Учусь в КУМе, но пиетета перед магами темные не испытывали. Непонятно все…

Еще заметила странность: те несколько вампиров, которые разгуливали среди участниц и нагло смущали их комплиментами на грани приличия, смотрели на меня по-другому. Как? Сложно облачить в слова впечатления, но точно не как на деликатес.

На другом конце зала мелькнули зеленые волосы. Мадлен?..

— Простите, я оставлю вас — вижу потерявшуюся среди участниц соседку.

И я фактически сбежала от странных, слишком дружелюбных оборотней.

На полпути меня перехватила сестра.

— А ты злопамятная, Элея! — сердито, но очень тихо произнесла она. — Не знаю, как этого добилась, но позже, когда закончится отбор, ты сильно пожалеешь. Я ведь не прощу, Элеяра! Расскажу все маме и отцу.

Криста угрожала, но при этом сладко улыбалась, бросая из-под темных ресниц томные взгляды на проходивших мимо давелийцев. Ни один не сбился с шага, не застыл, завороженный ее яркой внешностью, как раньше бывало с латорийскими аристократами. Может, потому, что милая, трепетная красавица шипела змеей, не подозревая, что темные ее слышат?

Я хотела промолчать, чтобы она позорилась и дальше, но… как бы себя Криста ни вела, что бы ни говорила, она все равно оставалась моей сестрой.

— Если ты забыла, напомню: большинство темных — оборотни с острым слухом или маги, его усиливающие заклинанием, — предупредила ее честно и попросила: — Давай уже прямо говори, без угроз, что тебе снова не так?

Криста переменилась в лице — предостережение стало для нее откровением.

— Ты у нас, как всегда, добренькая и благородная, да? Надеешься, что боги вознаградят за хорошее поведение?

— «Отвечает болью на боль, ложью на ложь только слабый человек», — процитировала я слова, выбитые на стене храма богини Матери.

Криста оценила сказанное — покраснела, рвано задышала, утратив контроль над самообладанием.

— Раз ты у нас такая правильная, — процедила она сквозь зубы, — зачем натравила на меня женихов?