Джена Шоуолтер - Темная страсть

Воспользовавшись передышкой, Аэрон откинул в сторону толстый пестрый ковер.

— Ублюдок!

Еще одна пуля просвистела сзади, угодив ему в бок.

Аэрон возобновил ответный огонь.

Судя по шуму, который раздавался между выстрелами, друзья уже проникли в здание. Вскоре зазвучали стоны и крики, послышался звон разбитого стекла. Времени на раздумья нет. Еще одна пуля — на этот раз в бедро — заставила его упасть на колени.

— Мне нужна помощь, — сквозь стиснутые зубы процедил он в наушник, продолжая отстреливаться, заставив охотников отступить в укрытие. Но Аэрон не мог долго сдерживать натиск врага — обойма опустела. Вот дерьмо. Он швырнул ставшее бесполезным оружие на пол.

«Накажи. Еще. Еще!»

— Почти на месте, — пропыхтел Страйдер, и стрельба возобновилась. Он подоспел в тот момент, когда Аэрон вытаскивал второй пистолет. В одно мгновение на пол попадали тела, и Страйдер ворвался внутрь. Лицо его забрызгано кровью, глаза ярко сияют, на губах играет улыбка.

— Выводи всех, — приказал ему Аэрон. — Сейчас рванет.

Кивнув, Страйдер исчез, выкрикивая на бегу предупреждения остальным воинам.

Аэрон дернул задвижку на двери, ведущей в туннель, но та не поддалась. Хотя рука его дрожала и пульсировала, он снова и снова нажимал на спусковой крючок, пока выстрелами не сбил запор.

— Давай! — раздался в наушнике крик Страйдера.

Аэрон не позволил себе провалиться в боль, которая грозила поглотить его целиком. Не позволил себе поддаться наркотическому дурману, распространяющемуся по венам. Наверняка это опять яд охотников. Он просто выхватил из висящей у себя на поясе сумки гранату и зубами выдернул чеку.

Распахнув дверь туннеля, откуда на него обрушился шквальный огонь, буквально изрешетивший тело, Аэрон, собрав остатки сил, взмыл в воздух и бросил в убежище врага гранату.

Демон Ярости разразился очередным приступом радостного смеха.

«Накажи!»

БУМ!

Взрывной волной его отбросило вверх, и он пробил своим телом крышу здания. Остановившись, выхватил вторую гранату, выдернул чеку и бросил в проделанную им же самим дыру.

БУМ!

Во все стороны полетели осколки стекла и обломки дерева, сильнее раня Аэрона и сбивая его с курса. Но он продолжал упорствовать. Крылья его были так изломаны, что едва двигались, но Аэрон сумел подняться еще выше и остановился, только оказавшись на безопасном расстоянии. Зависнуть в воздухе стало для него непосильной задачей.

Падая, Аэрон окинул взглядом окрестности. Клуб скрылся в черном дыму, сквозь который уже пробиваются к небу языки потрескивающего золотого пламени.

Никому не уцелеть в такой бойне. Но Аэрон не собирался отдавать столь важное дело на волю случая. Он вытащил третью гранату и, приблизившись к зданию, швырнул и ее.

БУМ!

И снова его отбросило вверх взрывной волной, опалив огнем кожу. В полете Аэрон развернулся, чтобы удар пришелся на спину, затем опять изменил направление и наконец рухнул на землю там, где они со Страйдером изначально прятались в засаде.

Друг уже ждал его.

— Я тебя сейчас просто расцелую, — тут же заявил он. — Хоть ты и выглядишь дерьмово.

Аэрону хотелось рассмеяться, но он наглотался дыма, горло опухло и саднило так, что с трудом удавалось сделать новый вздох. Обожженные глаза слезились, а у него не было сил даже смахнуть соленые капли.

— Уверен, тебе хочется послушать отчет, — продолжил Страйдер, помогая другу подняться на ноги. — Уильям перерезал глотки тем двоим, что воткнули нож ему в почки. Парис получил пулю в живот, а Рейесу разбили коленную чашечку. Им пришлось не сладко, так что Мэддокс с Аманом помогают им добраться домой — куда, собственно, и тебе сейчас нужно. Люсьен задержится здесь, чтобы сопроводить души умерших в ад, а Сабин останется с ним на случай, если тому придется покинуть свое тело. Или если кто-то выжил. Возможно, туннель достаточно глубок, и беглецы могли уцелеть при взрывах. Ты знаешь, как Стефано любит бегать.

У Аэрона закружилась голова — сначала слегка, потом все сильнее и сильнее, — и, не поддерживай его Страйдер за талию, он рухнул бы на землю. Хуже того, тьма уже начала заволакивать его сознание.

— Они определенно использовали отравленные пули. — Слова Страйдера стали отражением недавних мыслей самого Аэрона. — Вроде той, что едва тебя не убила. Как ты тогда выжил? Что сделал? Надо было раньше узнать, прежде чем все началось…

Мысли Аэрона разбегались, но он знал: надо рассказать другу что-то очень важное. Что-то о жизни и смерти. Да. Вот оно. Жизнь!

— Кого… подстрелили… умирают… надо… воды… — с трудом выдавил он.

— Не понял.

Черт! Черт! Черт! Если Аэрон вырубится, не успев объяснить Страйдеру, что надо сделать, его друзья будут обречены на страдания. Могут даже погибнуть, прежде чем он сам очнется или Оливия объяснит, в чем дело.

— Река. Пить.

— Ты хочешь пить?

— Вода. Парни… должны выпить воду… жизни.

— Аэрон, я не понимаю, — недоуменно произнес Страйдер. — Тех, кого подстрелили, нужно напоить водой? Но чем им вода-то поможет?

— Вода жизни. Нужно… чуть-чуть. Оливия. Оливия… знает.

Тут Аэрона окончательно поглотила тьма.

Оливия расхаживала по спальне Аэрона. Легион еще спала, но, судя по беспокойным стонам, могла проснуться в любой момент. Вот радость-то!

«…Нельзя сдаваться, — тем временем вещал Искушение-Люцифер. Он уже несколько часов не мог угомониться. — Ты должна завоевать Аэрона ».

Позволив заодно выиграть и самому князю тьмы. Никогда. Оливия всю свою жизнь сражается против него. Победа — единственное, что имеет значение, пусть даже ценой собственного счастья. А цена именно такова. Счастье Оливии.

«Ты нужна ему».

— Заткнись ты.

«Без тебя он будет страдать».

— И заслужил каждую крупицу этого страдания.

Святой Боже, в кого она превращается? На небесах за такое поведение по головке не погладят. Ангелы, конечно, понимающие и терпеливые, как Оливия и объясняла Аэрону, но это вовсе не означает, что они полюбят ее новую ипостась.

«Если уйдешь, больше никогда не сможешь ощутить его вкус».

С губ Оливии сорвался всхлип, захотелось биться головой о стену.

— Ты вор, лжец и разрушитель. Оставь меня в покое. Или, клянусь Богом, попрошу Лисандра спуститься в глубины ада и заставить тебя замолчать. Нам обоим известно, что такую просьбу выполнят, ведь ангелам ты не по вкусу.

«Ты уже не ангел».

— Я стану им снова.

Люцифер вскрикнул от раздражения, но не проронил больше ни слова.

— Какой же противный у тебя голос, — пробормотала Легион, садясь и принимаясь тереть глаза.

Демонесса, похоже, забыла, как именно погрузилась в сон, потому что не стала бросаться на Оливию. Или решила наплевать на месть, зная, что соперница все равно скоро уйдет.