Томас Тимайер - Закон Хроноса

Хайнц Берингер засел в задней части комнаты за опрокинутым столом и целился в исследователя сквозь щель в столешнице. Раздался еще один выстрел и вырвал кусочек ткани из пальто Гумбольдта. Исследователь и глазом не повел. Спокойно, словно ища смерти, он размахнулся и бросил оба цилиндра в комнату. Раздалось шипение, и повалил дым. Мгновение – и комнату окутал едкий туман. Оскар услышал кашель и хрипы, грохот и звон стекла. Среди дыма он различил едва уловимое движение, потом послышался глухой удар.

– Он хочет сбежать! Быстро!

Гумбольдт рванулся вслед за Берингером. Оскар бросился за ним. Они остановились посреди комнаты и увидели, что Берингер исчез. Окно разбито, ветер колышет занавески. Юноша подошел к окну и выглянул. Между домом и соседним зданием оставался проход, метра четыре шириной. Внизу стояло несколько мусорных баков, вдоль стены тянулись железные перила балконов и пожарные лестницы, соединявшие этажи. Они услышали скрип.

– Он там! Я вижу!

Двумя этажами выше по лестнице карабкался темный силуэт. На фоне фиолетового вечернего неба отчетливо проступал контур человека. Берингер перепрыгнул на балкон дома напротив. Оскар прикинул расстояние и покачал головой. Отчаянный прыжок. Он повернулся, чтобы поделиться наблюдением с отцом, но мимо него пронеслась огромная тень и с грохотом приземлилась на балконе напротив. Гумбольдт со стоном поднялся и продолжил преследование. В своем развевающемся пальто он напоминал черного ворона. Оскар отступил в комнату и собрал все свое мужество.

– Ошибиться нельзя, – прошептал он. – Иначе – смерть. Будешь валяться на мостовой между крысами и старыми бутылками.

Но отступать было поздно. Он разогнался и побежал.

Как будто во сне увидел разбитое стекло в оконной раме, мусорные контейнеры внизу, надвигающуюся прямо на него кованую решетку. Лицо обдало ветром.

Потом он упал.

Удар вышиб из легких воздух. Ноги сорвались вниз. Еще миг, и он полетел бы на землю, но ему удалось схватиться за перила и подтянуться. Дрожа и задыхаясь, он сел на балкон. Он не сорвался, остался жив. Легкие качали воздух, как мехи в кузнице. Раз, два. Раз, два.

Паника прошла, мозг снова заработал. Где Берингер?

Послышался скрип. Противники уже добрались до самого верха. Оскар взял себя в руки и побежал по ступенькам. Стремительно, словно белка, взлетел он по пожарной лестнице. Третий этаж, четвертый, пятый. Сердце готово было выскочить из груди. Он всегда считал, что находится в хорошей форме, но такой темп был слишком жестким. Лестница кончалась на шестом этаже. Дальше только крыша. В бледном вечернем свете Оскар разглядел водосточную трубу. Давненько не лазил он по трубам!

Юноша стиснул зубы. Прочь сомнения. Он зашел уже так далеко, что какая-то водосточная труба не сможет его остановить. А ведь раньше он часто бывал на крышах. Кому, как не ему, чувствовать себя здесь как рыба в воде?

Оскар набрал в легкие побольше воздуха, подпрыгнул, схватился за трубу, подтянулся на руках, уперся ногами в стену и медленно полез вверх. К счастью, сноровка не пропала. На крышу он попал без особых хлопот. Ни следа Гумбольдта и Берингера. Он обошел дымовую трубу и осторожно прошел по краю крыши к концу дома. Заметил на углу темный силуэт. Кто-то сидел и смотрел вниз. Отец!

Оскар с облегчением поспешил к нему. От вида, расстилавшегося перед ним, перехватило дух. Под ногами простирался весь Берлин.

– Где Берингер?

– Сбежал. Ему удалось обхитрить меня и перепрыгнуть на другую крышу. Больше я его не видел.

– Он неплохо здесь ориентируется, – заметил Оскар.

Гумбольдт кивнул. Выглядел он усталым и подавленным.

Юноша сел рядом и посмотрел вниз. С каждой минутой становилось темнее.

– Пойдем, отец. Уверен, жандармы уже давно приехали.

Он положил руку на плечо исследователя. Тот что-то крутил в пальцах.

– Что это?

Гумбольдт протянул ему предмет:

– Маленький сувенир от нашего друга. Пистолет. Берингер обронил его во время бегства.

Вечерний свет окрасил неуклюжее на вид оружие в кроваво-красный цвет.

– Комиссара это заинтересует.

– Определенно, – с трудом поднялся Гумбольдт. – Ты прав, нам нужно возвращаться. Здесь мы больше ничего не можем сделать.

В сумерках он стал похож на старика.

Комиссар Обендорфер был низеньким плотным человечком с внимательными светлыми глазами и идеально подстриженной бородкой. Он со своими жандармами уже обыскивал тайную комнату Берингера. Зажгли лампы, и теперь она была хорошо освещена.

Обендорфер как раз собирался открывать ящики и изучать их содержимое. Когда вошли Гумбольдт с Оскаром, он прервался.

– Поймали его?

Исследователь покачал головой.

– Ускользнул. Все-таки он мастер по заметанию следов.

– Берингер – тот еще головорез. Я бы удивился, если бы вы его поймали. Но, по крайней мере, вы его напугали. Сюда он не вернется, слишком уж тут горячо. Придется ему прятаться, а едва высунет нос – клац! – и мы его схватим, – он внимательно посмотрел на исследователя. – Что у вас с плечом? Позвать врача?

– Нет, все в порядке. Небольшая травма.

– Это было очень храбро с вашей стороны. Обычно я не одобряю подобные действия, но вам удалось найти логово мошенника. Мы арестовали всю банду Берингера. Что вы с ними сделали? Никогда еще я не видел столько слез.

– Немного слезоточивого газа моего собственного изготовления. Если хотите, охотно поделюсь рецептом.

– Это могло бы очень помочь в будущем, – призадумался Обендорфер. – Но, боюсь, будет сложно убедить начальство применить такие современные средства. Вернемся к Берингеру. Как прошел разговор? Удалось вырвать у него признание?

Гумбольдт полез в потайной карман и достал небольшой прибор.

– У него рот не закрывался, – передал он Обендорферу лингафон с записывающим устройством. – Думаю, этого достаточно, чтобы засадить его за решетку, если, конечно, мы его поймаем.

– Не сомневайтесь, господин фон Гумбольдт. Нет такого места в городе, где бы он чувствовал себя в безопасности. Учитывая то, какую награду за его поимку мы назначили. Кстати, мои люди подобрали на улице вашего юного друга. Я подумал, что вы сами с ним разберетесь.

Один из жандармов подвел Вилли к двери и подтолкнул к Гумбольдту. Исследователь отшатнулся от него, как от прокаженного.

Оскар схватил друга за руку и ткнул в бок:

– Что на тебя нашло? Почему ты предал нас? Почему пошел к Берингеру?

Мальчик готов был расплакаться. Он скрестил руки и уставился в пол.

– Я… Это все из-за моих карточных долгов.

– Карточные долги?

Вилли кивнул.

– Очень глупо. Мне казалось, я контролирую ситуацию, но Берингер меня обманул. Он заплатил за мое пиво, потом мы сыграли еще разок, и еще… Я пытался сказать, что так не честно, и что не буду платить, но он пригрозил, что всем расскажет. Мне стало так стыдно…