Томас Тимайер - Закон Хроноса

И они рисковали.

Оскар вспомнил эксперименты, когда нужно было разработать химическую бомбу замедленного действия. Опытным путем удалось установить, что ее можно сделать из марганцовокислого калия и глицерина, – двух совершенно безвредных веществ, которые примерно через минуту после смешивания вызывали экзотермическую реакцию. В качестве детонатора они использовали небольшое количество пороха, поместили смесь в закрытый контейнер и… взрыв был такой силы, что поднял в воздух два стола и уничтожил часть лаборатории.

Но это было давно. С тех пор как Гумбольдт занялся новыми исследованиями, заходить в лабораторию категорически запретили. На дверь повесили новый замок и оснастили ее железными засовами, чтобы не пускать незваных гостей. Единственным существом, которому разрешалось время от времени посещать исследователя, была Вилма.

Гумбольдт открыл замок и отодвинул засов.

– Прошу вас, – пригласил он.

Подождал, пока молодые люди не вошли, и снова запер за ними дверь. Они оказались в помещении, освещенном зажженными свечами и масляными лампами. Оскар удивленно осмотрелся. Если не считать нескольких столов вдоль стен, исследователь полностью освободил комнату. Между колоннами и полукруглыми арками образовалась площадка примерно десять на десять метров, в центре которой на каменном цоколе стоял какой-то сложный металлический аппарат.

Внутри трех металлических колец, которые с помощью сложных механизмов могли вращаться в разные стороны независимо друг от друга, висело шарообразное устройство величиной с тыкву. На верхней части аппарата находились блестящие регуляторы, выключатели и кнопки. Снизу выходили кабели в палец толщиной, которые тянулись через всю комнату и исчезали в шести или семи ящиках вдоль стен, – судя по всему, электрических генераторах.

Ясно было одно: эта штука расходовала огромное количество электроэнергии.

– Подходите, не бойтесь. Вам понравится, – Гумбольдт уже возился со странным аппаратом на цоколе. Он отвернул вентили и проверил, хорошо ли смазаны металлические кольца. Потом раскрыл шар в середине.

Внутри была полость, в которой находился счетчик. Такого Оскар еще не видел. Три свободно вращающихся диска, на которых было выгравировано множество цифр. Кроме этого, на счетчике были выключатели и рычаги. Внутренняя часть шара была отделана мелкоячеистой сеткой, которая на первый взгляд не имела особого значения. Оскар тронул пальцем одно металлическое кольцо и слегка толкнул его. Кольцо было сделано из серебристого, слегка мерцающего металла, казавшегося очень хрупким.

Племянница исследователя обошла аппарат вокруг, словно кошка, обнюхивающая мышь и сомневающаяся, действительно ли та мертва.

– Это и есть машина времени? Маловата, правда?

– Это всего лишь прототип, – ответил Гумбольдт. – Что-то вроде предшественника. Представляете, как она действует?

– Пока точно можно сказать только одно, – заявила Шарлотта. – Эта штука питается током. И его нужно много. Я насчитала восемь генераторов, каждый из которых производит ватт триста. Восемь на триста – получается две тысячи четыреста ватт, которые идут на работу этой штуковины. – Она провела рукой по металлическим кольцам. – Странно, но к машине не подсоединяется ни один кабель. Все они тянутся к цоколю, – она указала на две огромные катушки, плотно обмотанные медной проволокой. – Я бы сказала, что это электромагниты.

– Совершенно верно, беспроводная передача энергии, – довольно кивнул Гумбольдт. – Продолжай.

– Дальше труднее, – задумалась Шарлотта. – Если машина не присоединена непосредственно к источнику питания, значит, она изменит свое местоположение. Она ездит? Летает? Не представляю. Да и эти три кольца мне ни о чем не говорят. Первое вращается вертикально, второе горизонтально, а третье закреплено свободно и может менять ось вращения. Шар посредине является центром конструкции. Стабильный центр, вокруг которого вращаются кольца. Как глаз урагана.

– Три кольца, три измерения, – сказал исследователь. – Шар посередине – это четвертое измерение, время. То, что я хотел бы пересечь.

– Но ведь это невозможно, – озадачился Оскар. – Время неподвижное. Его нельзя ни понюхать, ни попробовать на вкус, ни пощупать. Разве только заметно, что мы стареем. Но это так медленно, что можно понять только через много лет.

– Если какие-то характеристики мы не можем ощутить непосредственно, это еще не значит, что их нет, – возразил Гумбольдт. – Время – такое же измерение, как и любое другое. У нас нет для него органа чувств, но, тем не менее, мы можем его измерить. Смотрите, – он вытащил из кармана жилета часы и указал на стрелку, спокойно совершающую свой путь по циферблату.

– Да, время идет, никто не спорит, – не сдавался Оскар. – Но как по нему передвигаться? У времени только одно направление – вперед.

– Ошибка, – не согласился исследователь. – Вследствие того, что у него особое измерение, мы получаем там свободу действий. Лучше всего определить его как четвертое измерение. Помните, что я рассказывал вам на занятиях по геометрии о трех других измерениях?

– Первое измерение – это вперед и назад, – сказала Шарлотта. – Второе – вправо и влево. Третье – вверх и вниз. Положение каждого тела в пространстве можно описать с помощью длины, высоты и ширины.

– Правильно, – похвалил исследователь. – Однако не хватает еще одной величины – продолжительности. Недостаточно сказать, где находится тело, если неизвестно, когда оно там находится. Сегодня этот ящик здесь, а завтра он может оказаться совсем в другом месте. Вот еще один пример: там, где мы сейчас стоим, когда-то были моря и ледники. А больше сотни тысяч лет назад здесь запросто могла находиться пустыня или горный массив с крутыми утесами и ущельями. Время меняет пространство. Это один из фундаментальных законов физики. Разве вам неизвестно по собственному опыту, что можно попасть в такое место, которое сильно изменилось за ваше отсутствие? Какое-нибудь местечко из детства?

– Да, конечно, – согласился Оскар.

Он вдруг вспомнил о маленькой лавочке на углу Августштрассе и Артиллериштрассе. Ее хозяин Эмиль Штейнхаймер был человеком простым и жалел беспризорников. То и дело Оскару и его друзьям перепадали карамельки. Но однажды ветхое здание пришлось снести, и Штейнхаймер перебрался в другой город. Теперь на том месте расположилось уличное кафе для богатых, и официанты пинками прогоняли попрошаек.

Гумбольдт улыбнулся:

– Ну вот видишь? В большинстве случаев мы замечаем изменения не скоро, но время дает нам почувствовать свою власть. Кстати, я работал над этим проектом не один, а в сотрудничестве с изобретательным доктором Юлием Пфефферкорном. Полагаю, что могу без преувеличения утверждать, что это один из самых значительных экспериментов нашего времени. Мы войдем в историю, попомните мои слова!