Томас Тимайер - Закон Хроноса

– Вынужден вас огорчить, такого таланта у меня нет, – ухмыльнулся Гумбольдт. – Зато есть кое-какие технические навыки. Они-то и позволили мне сконструировать модулятор голоса, – он приподнял воротник и продемонстрировал провода, уходящие в записывающее устройство в сумке. – За основу взят прибор-переводчик, технология усовершенствована. Сердце устройства – языковой процессор, воспринимающий мои слова и воспроизводящий их голосом господина Фалькенштейна. Хоть на словах это звучит и просто, потребовалась огромная работа по калибровке. К счастью, господин Фалькенштейн несколько дней был моим гостем, так что с проблемой я справился. – Он вынул из потайного кармана маленькую серую коробочку, к которой тоже тянулись проводки: – Надеюсь, вы не в обиде, что я взял на себя смелость записать нашу беседу. Небольшая страховка на случай, если вы решите отказаться от того, что только что сказали. Судьи довольно щепетильны, когда речь идет о свидетельских показаниях. В этом случае вы сами будете свидетелями. – Он загадочно улыбнулся: – Но можно обойтись и без этого. Уверен, мы сможем договориться и без суда. При условии, что вы уступите моим требованиям. По каждому пункту. – Исследователь положил устройство назад в сумку. – Что скажете? Хотите выслушать мои условия?

Вместо ответа в руке одного из масонов сверкнул металл. Двуствольный дерринджер! И был направлен точно в сердце Гумбольдта.

Оскар узнал оружие. Такое же было у Макса Пеппера. Идеально для выстрелов на близкие расстояния.

– Руки вверх, Гумбольдт! – прохрипел Штангельмайер. – Вы же не думали, что выберетесь отсюда живым?

Исследователь поднял руки.

– А вы не подумали, что я подготовился к неожиданностям, господин главный правительственный советник? – снова эта загадочная улыбка.

По собственному опыту Оскар знал, что ничего хорошего она не предвещает.

– Я знаю, что оружие в ложе запрещено. Но знаю и то, что вы не так уж и щепетильны. Например, вы, господин Штангельмайер: внешне преданный и заботливый воспитатель императора, а на самом деле – предмет зависти и недовольства участников переворота, которым доставило бы огромную радость увидеть ваше падение.

Оскар понял, что слова попали в цель. Ствол пистолета начал дрожать.

– Откуда вы знаете?..

– О, мне кое-что о вас известно. Обо всех, – он обвел взглядом всех присутствующих. – Возьмем, например, господина Штрекера. У него хорошие связи с преступным миром. В частности, с особой по имени Хайнц Берингер. В моем распоряжении фотографии, на которых ваш сын находится рядом с этим преступником. Навел я справки и о господине Фалькенштейне. У меня документы, по которым можно определить, как к нему попал маузер и скольких людей нужно было для этого подкупить. Это касается и вас, господин Карренбауэр, ведь именно вы отвечаете за финансы. А вы, господин фон Кронштедт, хотели незаметно стащить пистолет и подкупить нужных людей, чтобы те держали рот на замке. Только, к сожалению, не учли комиссара Обендорфера, который и займется выяснением этих обстоятельств. Видите, вы все в моих руках.

– Вот и самая главная причина пристрелить вас, – прошипел Штангельмайер и снова прицелился. – Вы глупее, чем я думал, раз рассказали нам все это. Приготовьтесь предстать перед создателем.

Гумбольдт пожал плечами.

– Что ж, чему бывать, того не миновать. Можно ли узнать, который час?

– Который час? – удивился Штангельмайер.

Кронштедт достал карманные часы и сообщил:

– Без пяти десять.

– Зачем вам это? – глаза Штангельмайера превратились в щелочки.

– Сегодня ровно в одиннадцать утра несколько курьеров принесут конверты по определенным адресам. Полицейские участки, издательства, редакции газеты. Поверьте, такого скандала в империи еще не было. Сразу семеро самых важных и самых высокопоставленных членов правительства обвиняются в государственной измене и приговариваются к расстрелу. Вся ваша собственность и недвижимость конфискуются в пользу государства, а имена навеки сотрут из документов и учебников истории. Вашим семьям повезет, если им удастся скрыться за границей от гнева правосудия. Я единственный, кто знает, где находятся конверты с компрометирующим материалом и куда они должны попасть. Даже если бы вы сейчас же бросились искать документы, все равно бы не нашли – слишком хорошо они спрятаны.

Молчание, воцарившееся после этих слов, Оскару показалось громче раскатов грома. Как будто масонам прочитали смертный приговор.

– Вы лжете, – заявил Штрекер, покрасневший как помидор. – Это просто дешевый трюк.

– Не верите? Смотрите сами. Разрешите? – его рука потянулась в потайной карман пальто. Он достал маленькую записную книжку и бросил ее Штрекеру под ноги. – Ваш личный дневник, если я не ошибаюсь. В нем очень точно и аккуратно указаны все адреса, весь переворот расписан по пунктам. Начиная с подготовки, убийства императора и прихода к власти нового военного правительства. У меня такие фотографии и документы на всех вас. Ваши дома не такие безопасные, как вы считаете.

Штрекер уставился на записную книжку немигающим взглядом. Он побледнел. Бормотал какие-то слова, но настолько тихо, что никто не слышал. Штангельмайера же, казалось, это убедило не до конца. Он взвел курок.

Гумбольдт устало улыбнулся.

– Оставьте ваши глупости, Штангельмайер. Если бы вы действительно хотели меня убить, уже давно бы это сделали.

– Опусти оружие, Георг, – едва слышно произнес Штрекер. Когда старый приятель не отреагировал, он повторил громче: – Я сказал, опусти оружие.

– Он хочет нас шантажировать. Нужно от него избавиться.

Вместо ответа Штрекер выбил оружие у него из рук. Раздался выстрел. На противоположной стене зала посыпалась штукатурка. Пуля попала прямо в центр всевидящего ока. Там, где раньше был зрачок, теперь зияла дыра. Штангельмайер уперся в Штрекера безумным взглядом. В этот миг за спиной Оскара и Шарлотты раздался стон. Фалькенштейн приходил в сознание.

– Очень кстати, – довольно заметил Гумбольдт. – Ваш предводитель проснулся. Не хотите его поприветствовать? – Не дожидаясь ответа, он направился к Оскару с Шарлоттой, схватил Фалькенштейна за воротник и вытащил на свет. Генерал был бледен и с трудом держался на ногах. Оскар с Шарлоттой устроили его на стуле, где он и остался сидеть, покосившись.

Кронштедт нахмурился.

– Кто… Кто эти двое? И что вы сделали с генералом Фалькенштейном?

– Разрешите представить, – ответил исследователь. – Шарлотта Ритмюллер, моя племянница, и Оскар Вегенер, мой сын. Они принимали участие в предотвращении покушения.

– Это тот парень, из-за которого мой Карл угодил в тюрьму? – просипел Штрекер.