Томас Тимайер - Город заклинателей дождя

– Что это за пластины? – спросила Шарлотта, запрокидывая голову. Прямо над их головами тянулся каменный козырек, представлявший собой естественную защиту от камнепадов и одновременно служащий опорой для прозрачных голубоватых поверхностей.

– Солнечные коллекторы, – ответил Гумбольдт. – Пластины, изготовленные, скорее всего, из чистого кремния, при помощи которых можно превращать солнечный свет в электричество. Точно такие же, как на «Хуракане», только в тысячу раз больше.

Приблизившись к первому зданию, Юпан потянул за шнур, свисавший рядом со входом. Раздался мелодичный звон колокольчика. Оскар прислушался. К двери приближались быстрые шаги – и вот она отворилась.

В проеме возник невысокий мужчина в странном головном уборе, замшевом жилете и таких же туфлях и смерил чужаков, прибывших вместе с верховным жрецом, недоверчивым взглядом. Из глубины здания тянуло какими-то реактивами, слышались шипение и клокотание, словно там работала мощная паровая машина, выбивались клубы бурого дыма.

Впрочем, тому, кто им отпер, это, как казалось, совершенно не мешало – он не обращал внимания на такие мелочи. При виде жреца он сдержанно поклонился и сложил руки в приветственном жесте. Затем оба обменялись несколькими словами, и Юпан повернулся к гостям:

– Перед вами Хуаскар, наш главный алхимик, человек ученый и почтенный. Я спросил его, будет ли вам позволено войти в его лабораторию, но он согласен впустить туда только одного из вас. И то лишь при условии, что тот будет во всем следовать его указаниям.

– Только одного? – с сожалением спросил Оскар. – Но почему?

– Из соображений безопасности. Любая неосторожность в этом здании может обернуться непоправимыми бедами для всего Кси’мала.

– Я готов. – Гумбольдт отвесил поклон алхимику. – Скажите ему, что он может полностью положиться на меня.

Юпан перевел.

Человек в странном головном уборе кивнул и торопливо произнес:

– Алличу ама питайчу!

– Что он сказал? – спросила Элиза.

– Он говорит, что здесь категорически запрещено пользоваться огнем. Кроме того, необходимо надеть специальную одежду. Тут повсюду опасные вещества. Вам придется переодеться.

– Не возражаю, – откликнулся Гумбольдт. – Но надо поторопиться – мы не должны терять ни минуты!

С этими словами он, опередив жреца и алхимика, переступил порог и исчез в недрах лаборатории.

– А что же нам теперь делать? – спросил Оскар.

– Остается только ждать, – ответила Шарлотта. – По другую сторону этого здания я видела каменные ступени, там можно присесть. Небольшая передышка нам совсем не помешает.

– Не самое лучшее время для солнечных ванн, – проворчал Оскар. – Я жутко голоден. Со вчерашнего вечера у меня во рту не было ни крошки. Неплохо бы где-нибудь раздобыть перекусить.

– Отличная идея, – поддержал его Босуэлл. – Да только как нам объясниться с индейцами?

– Я попробую, – сказала Шарлотта, бросив взгляд на сопровождавших их стражников. – Я, конечно, не лингафон, но чтобы попросить поесть, моих знаний кечуа вполне хватит.

– Раз уж ты берешься за это, – сказала Элиза, – попроси заодно чего-нибудь попить. Я просто умираю от жажды.

Шарлотта тотчас направилась к одному из воинов – крепкому молодому индейцу со смуглым лицом, черной, как смоль, косой и живыми глазами. С трудом подыскивая слова, девушка спросила:

– Канчу ималлапас микчунапак?

Лицо воина, поначалу недоверчивое, просветлело.

– Ари, – ответил он.

Шарлотта проговорила с улыбкой:

– Алличу к’уньи унута мунани.

– Ари, ари! – воин коротко поклонился и помчался обратно к подъемнику.

– Кажется, у тебя получилось, – заметил Оскар.

– Без всяких «кажется». Так и есть.

– Удивительно, – сказал Босуэлл. – Когда ты успела освоить их язык?

– Одна школьная подруга научила меня. Это было в Швейцарии.

– У тебя настоящий талант к языкам. Такой человек мог бы пригодиться мне в одной из следующих экспедиций. – Он шутливо подмигнул девушке. – Что ты у них попросила?

Шарлотта пожала плечами.

– Понятия не имею. Просто чего-нибудь поесть. Может, то, что они принесут, окажется несъедобным, а может, наоборот. Что-то вроде сюрприза.

Минут через десять появился слуга с деревянным коромыслом на плечах. К коромыслу были подвешены вместительные емкости, закрытые тканью. Расстелив на широких ступенях ткань, он начал вынимать из емкостей глиняные судки и сосуды и расставлять их на низких деревянных скамеечках, которые принес следом один из воинов.

Когда путешественники одну за другой приподняли крышки судков, оттуда повалил ароматный пар. В одном оказались тонкие кукурузные лепешки, в другом – густой мясной соус с морковью и перцем чили. Были там также жареные сладкие перцы и андский картофель.

– Выглядит симпатично! – Оскар мигом начерпал густого супа в плошку. – Как это называется?

– Имаюкми чайи микчуна? – спросила Шарлотта у слуги.

– Хака часки, – отвечал тот. – Сумак микчуна.

– Он говорит, что это их традиционная еда. Она не слишком острая, так что можно есть без опаски.

Оскар огляделся в поисках ложки или вилки, а не обнаружив, решил не усложнять себе жизнь и попросту обмакнул лепешку в соус. Слуга одобрительно улыбнулся ему, и Оскар решил, что все делает правильно.

– M-м, вкусно! – промычал он с набитым ртом. – Напоминает кролика.

– Это куви, морская свинка, – перевела Шарлотта.

– Вот уж не думал, что их едят, – заметил Оскар, отправляя за щеку следующий кусок лепешки с соусом. – И вовсе не похоже на свинину – просто тает во рту!

Они уже собирались приняться за добавку, как вдруг распахнулись двери лаборатории. В проеме возникла рослая фигура, с головы до ног укутанная в коричневый кожаный балахон, в котором оставалась только узкая прорезь для глаз. На поверхности кожи виднелись желтые пятна – вероятно, следы едких реактивов.

Человек в балахоне сделал несколько нетвердых шагов и остановился. Только тогда Оскар узнал в нем Гумбольдта. Он хотел было броситься на помощь, но ученый предупреждающе вскинул руку.

– Не приближайтесь ко мне, – глухо проговорил он. – Оставайтесь на месте.

В руке у Гумбольдта находился небольшой стеклянный сосуд, из-под пробки которого просачивался зеленоватый дым, а вокруг постепенно распространялся отвратительный запах.

У Оскара защипало в носу, а о том, чтобы продолжить трапезу, не могло быть и речи. Даже воины, в чьем бесстрашии он убедился своими глазами, отпрянули.

Следом за ученым из лаборатории появились Юпан и Хуаскар. На их облачении виднелись такие же желтые пятна, а лица казались испуганными и одновременно торжествующими.

– Теперь, – пророкотал Гумбольдт, – как можно быстрее доставьте меня в крепость, где находится пойманный уку пача!