Мария Николаева - Наследство золотых лисиц

– Просто не хочу упустить то, что считаю своим, – глядя мне в глаза, произнес этот невозможный дракон. Горло сразу же сдавило, и резкие слова где-то застряли.

Почему-то разбивать его надежды мне не хотелось. Пусть Сергил и старше меня на три сотни лет, но, когда он с такой искренностью смотрел на меня, я просто не находила в себе сил рушить чужие иллюзии.

– Не спеши. Иногда, чтобы что-то получить, от этого прежде необходимо отказаться. И забыть. – Я все-таки смогла отвести взгляд. – Вот так мечтаешь-мечтаешь – и оно где-то там, далеко. А стоит на мгновение забыть, как оказывается, что уже получил все, что было действительно необходимо.

Сергил резко выдохнул. Император был достаточно умен, чтобы понять: за моими словами скрывался отказ, пусть и не категоричный, но я не привыкла менять свои решения.

– Странная точка зрения для человека. Обычно люди действуют как раз наоборот.

Сай предложил мне выход из этого ставшего неприятным для нас обоих разговора, и я тотчас же за него уцепилась. В конце концов, не такая уж это и тайна.

– Я не спешу жить, поскольку проживу достаточно. – Подняв руку, я сквозь пальцы посмотрела на небо. Лазурь в вышине отливала цветами империи, и казалось, что мне сейчас достаточно просто сжать кулак, чтобы вцепиться в самую ее суть. – Моим отцом был высший.

Я почувствовала, что мужчина рядом моментально подобрался. О моем прошлом было известно не так уж и много. Мама в свое время тщательно запутала следы, чтобы к ее семье со стороны императора никто подобраться не смог.

– Дракон?

– Нет. – Я повела рукой из стороны в сторону, а потом, все-таки сжав кулак и разрушив ту пленительную иллюзию, пояснила: – Воздушный змей. С востока.

Несколько секунд Сай обдумывал полученную информацию, а затем негромко произнес:

– Никогда их не видел, лишь слышал всевозможные истории, больше похожие на сказки.

– Они не любят во всеуслышание заявлять о себе, – произнесла я то единственное, в чем была уверена. На самом деле отца я совсем не знала. Я любила его, но по-настоящему я жила лишь рядом с лисицами Исэ и котами Корвир. Я винила себя за это упущение. Ни мама, ни отец не были мне так близки, как Ози и Нэ. И теперь мне было очень больно осознавать, что я потеряла столько времени и возможностей. Навсегда потеряла…

– Ясно, – протянул Сергил, словно мои слова действительно имели для него какую-то ценность. – А моя мать была из лесных дриад. Она ненавидела Соули. Ради нее отец приказал облагородить сады дворца и превратить окружавший резиденцию лес в удобный для прогулок парк. Эта беседка ей тоже нравилась.

А ведь ненавидела она не только Соули…

Я украдкой вздохнула, невольно разделяя все то, что стояло за этими словами.

Она и тебя ненавидела, Сай. Ты был ее оковами, тем, что ее навечно привязало к пустой безжизненной каменной коробке, к этому городу.

– Знаешь, я часто думаю, что моя мать, если бы не оказалась здесь, прожила бы гораздо дольше. Как и отец.

А вот это была уже запретная тема. Драконы вечны – так говорят. Но в нашем мире их постепенно становится все меньше. Когда-то давно, когда мы только пришли в этот мир, пустынный и безжизненный, все народы были в равных условиях. Тогда встречались и драконессы, и лисицы-мужчины. Вот только время беспощадно к тем, кто оказывается слабее или просто иным. Драконы приносят потомство только в любви – забавная ложь, но и в ее основе есть зерно истины. Череда политических браков сперва привела к тому, что женщин среди высших стало заметно меньше, а затем те и вовсе исчезли.

Что же касается лисиц… Они рассказывают о многохвостых лордах исключительно шепотом и только среди своих. Потому что в мире, где не существует полукровок, лисицы-мужчины обладали просто чудовищной силой. И их так боялись, что истребляли не только чужие, но и свои.

Так что такие откровенные разговоры не приводят ни к чему хорошему. Особенно всяких любопытных девиц.

– Что с ним стало? – не успев прикусить свой болтливый язык, спросила я.

– Ушел. Думаю, ты знаешь, что драконы не умирают. По крайней мере, от болезней или от старости. Нас, конечно, можно убить, если подобраться достаточно близко… Но гораздо проще устранить дракона, убрав из мира смысл его существования. Все эти легенды о драконьей верности и любви возникли не на пустом месте, Али. Мы действительно такие. Просто… скажем, далеко не каждый способен понять, когда мы любим, а когда просто увлечены новой игрушкой. Отец действительно любил мою мать. Так, как может любить дракон, – полностью и без остатка. Но она видела в нем лишь императора, вынудившего ее покинуть родные леса под страхом уничтожения ее родины. Одна женщина в качестве залога мира и процветания целого народа – это не такая уж великая цена, как думаешь? Отец верил, что когда-нибудь она смирится и поймет, полюбит… А она просто терпела. И лишь когда в ее жизни появился Нэс… Это очень грустная история. Моя мама так полюбила чужое дитя, что напитала болезненного ребенка своей силой. Дриады это умеют. Поэтому их леса всегда зелены и прекрасны. Вот только город к тому моменту выпил слишком много из нее, думаю, она не собиралась умирать, просто не рассчитала силу… А едва она умерла, отец покинул этот мир. Взял и ушел, не попрощавшись и не сказав никому ни слова. Его гнала боль и вера в то, что все мы, пересекая барьер между мирами, теряем прежние воспоминания. Так проще. Каждый дракон с рождения знает, что в самом крайнем случае у него будет шанс начать все с чистого листа. Ни памяти, ни боли, ни следа прежней жизни… Так что драконы не умирают, они просто рождаются заново. Где-то в другом месте.

Я почти не дышала. Сай был со мной откровенен. Слишком. Вот просто до мороза по коже откровенен. И я не знала, чем могу ответить на это. У меня много тайн, очень много, но ни одной из них я не смогла бы с ним поделиться. И уж тем более я не стала бы столь легкомысленно рассказывать об особенностях расы. Подобные знания слишком легко использовать во вред.

– Так что мне остается лишь верить, что отец нашел себя и свое счастье где-то в других мирах. По крайней мере, теперь он не отягощен империей и ее законами, – все еще пребывая в своих мыслях, произнес Сергил, а потом совершенно без перехода спросил: – Али, скажи, а если бы я не был императором, что бы ты тогда ответила на мое предложение?

От этих слов, как и от интонации, какой-то слишком осторожной, мне стало жутко. Легко было ответить, что я давно бы согласилась – на все. Не будь за его спиной империи, не мучайся я мыслями о том, какие решения он принимал и какие приказы отдавал… Да, мне было легко ответить. Но именно эта легкость и заставила меня сильнее стиснуть зубы и промолчать.