Пирс Энтони - Бравый голем

Жаба, почувствовав нечто более крупное, чем голем, закрыла пасть и глянула вперед, прямо в дырку в тыкве — и застыла, как зачарованная. Все, конец, ее взгляд теперь остался в тыкве.

— Вот так-то, языкастая! — торжествующе закричал голем. — Попалась наконец-то!

Попасться-то жаба попалась, но вот маленькие лягушата все еще были полны решимости сражаться. К тому же они теперь рассердились не на шутку. Они сразу смекнули, в чем дело. Зажмуривая глаза или отворачиваясь — как кому подсказывал инстинкт самосохранения — лягушата прыжками снова стали подбираться к Гранди. Один, видимо, самый храбрый лягушонок совершил потрясающий прыжок, приземлившись на голову голема — он был явно чемпионом по прыжкам среди друзей. Гранди проворно спихнул назойливое земноводное на землю, но ненароком сам заглянул в тыквенное отверстие.

Внезапно он очутился внутри тыквы, в Мире Ночи. Он стоял среди скопища каких-то гигантских, выточенных из дерева механизмов непонятного назначения. Та самая огромная жаба тоже была тут, причем ее ласта была зажата между двумя этими механизмами. Ласта застряла между зубьями двух деревянных шестеренок, подтягивая к смертоносной мельнице все огромное тело лягушки, грозя выпустить из нее дух.

— Помогите! — в отчаянии квакнула жаба. — Меня ведь сейчас расплющит!

— Да, но кое-кто здесь собирался сожрать меня! — возразил Гранди, однако сейчас его голос не звучал очень-то мстительно — ему было даже жаль, что лягушка погибнет такой страшной смертью. Схватив лягушку за вторую, свободную ласту, голем попытался выдернуть ее из хватки шестереночных зубьев, но та была зажата чересчур сильно. Тут голем случайно посмотрел в сторону и увидел валявшуюся на земле деревянную шестеренку размером поменьше. Тут же в голову Гранди пришла грандиозная мысль — схватив шестеренку, он засунул ее между двумя большими шестернями, которые удерживали лягушачью лапу, пытаясь блокировать работу машины. Но и это ухищрение оказалось напрасным — маленькая шестеренка только жалобно хрустнула под огромными зубьями, и механизм не остановился, а тело жабы подвинулось к шестеренкам еще ближе. Но тут вдруг шестеренки остановились непонятным образом сами по себе.

Тут перед ними появилась огромного размера лошадь, из ноздрей которой при каждом всхрапе вырывались языки огня. Конь был вороной, без единой отметины другого цвета, а глаза его сверкали, как антрацит.

— Мне следовало это предвидеть! — заржал конь. — Голем попал в наши механизмы!

Его глаза снова засветились, но теперь уже не столь ярким светом.

Гранди и гигантская жаба вновь очутились в реальном мире, вне пределов тыквы. Гранди понял, что их попросту вышвырнули оттуда, возможно, просто избавляясь от назойливых посетителей. Голем посмотрел на жабу — ее нога была совершенно цела, как будто бы и не была зажата адской машиной, только вот аппетит ее, казалось, совершенно улетучился.

Гранди понял, что сейчас испытал очередное пренебрежение к своей персоне — даже в тыкве отказались его принять, выбросив туда, откуда он в эту тыкву попал! Вот ведь как получается — он положительно никому не нужен!

Голем вновь попытался взобраться на окно, и теперь ему это удалось. Покрытый липкой слизью от лягушачьего языка и воняющий отвратительными выделениями этих земноводных, Гранди повалился внутрь помещения. Какое наслаждение вновь оказаться здесь!

Но, отдохнув немного, голем вновь принялся размышлять над своей судьбой и нашел, что она у него не слишком завидная — с ним до такой степени никто не считался, что даже маленькие лягушата позволяли себе унижать его. Тут все зависело от габаритов — нет размера, нет к тебе и соответствующего уважения! Он был поистине никем — как в физическом, так и в моральном отношении.

Тогда какой же смысл быть живым существом, если тебя никто не замечает и не обращает на тебя совершенно никакого внимания? Почему такая несправедливость?

Пройдя несколько шагов, Гранди увидел стоявшее возле кровати ведро, в нем еще оставалась вода, которой вчера мыли пол в этой комнате. Нырнув в ведро, голем стал оттирать от себя лягушачью слизь. Пока его руки были заняты таким важным делом, голова продолжала напряженно работать и сама подсказала ответ на поставленный вопрос.

Жить без всеобщего признания и уважения просто не имело смысла. Но как же все это завоевать? Ведь он был самым незначительным, как ему казалось, живым существом в Ксанте? Под силу ли ему, мелкому созданию, завоевать такой авторитет, который даст ему почет во всем Ксанте?

Покончив с мытьем, Гранди пробежал через комнату. Внезапно какие-то странные звуки заставили его насторожиться. Остановившись, голем понял, что до него доносятся приглушенные рыдания. Он еще более тщательно прислушался, поскольку решил проявлять интерес ко всему и всем. Он в общем-то всегда интересовался другими, хотя эти другие совершенно не могли оценить то, каким образом он выражал этот свой интерес к ним, но голему, в принципе, не было до этого совершенно никакого дела. Оглядевшись, голем понял, что рыдания доносились от растения, которое выглядело довольно вялым. Волшебным даром Гранди была способность вести беседу с любым живым существом, поэтому он, подойдя к растению, завязал разговор.

— Что это ты тут ревешь, зелень огородная?

— Но я же вяну! — пожаловалось растение.

— Это я и сам вижу, травка. Но почему?

— Потому что Айви забыла полить меня! — простонало растение. — Она так опечалена тем ужасным обстоятельством, что… — тут растение попыталось выдавить еще одну слезинку, но не смогло — лишней влаги в его стебле давно уже не было.

Гранди прошлепал в ванную комнату, подошел к большому ушату и схватил лежащую на его дне влажную губку. Затем голем совершил путешествие в обратном направлении, подтаскивая губку волоком к растению. Подняв губку обеими руками, голем сомкнул руки, выжимая воду прямо в горшок, в котором росло растение-страдалец.

— Ой, спасибо тебе большое! — сказало растение уже не таким сухим голосом, едва впитав в себя необходимую порцию влаги. — Как я могу отблагодарить тебя за это?

Гранди был таким же алчным в душе, как, в принципе, любое существо, но он решил, что с этого растения он точно ничего не сможет получить, поэтому в данном случае лучше было проявить бескорыстие.

— Я всегда готов помочь страждущему! — сказал Гранди витиевато. — А еще я скажу Айви, чтобы она полила тебя как следует. А что за занятие отвлекло ее от ухода за тобой?

— Мне бы не следовало этого говорить… — замялось растение, явно чувствуя себя неловко.

Но тут Гранди понял, что можно получить от этой травы.

— Скажи, — обратился он к растению ласковым голосом, — а разве только что я не оказал тебе жизненно важную услугу?