Пирс Энтони - Игры фавна

— 0-9-8-7-6-5-4-3-2-1 Эй, фавн, ты весёлый хулиган?

Фавн Леспок протёр глаза, выгоняя остававшиеся сны, и взглянул под дерево. Там стояла соблазнительная нимфа с обычным набором своего вида: красивое личико, ниспадающие волосы, идеальная фигура, отсутствие одежды. Но что-то было неправильно.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, усаживаясь поудобней в развилке между ветвей и ловя пытающееся ускользнуть равновесие.

— А что, по-твоему, я могу иметь в виду? Спустись и погоняйся за мной так, как фавны всегда гоняются за нимфами.

Он, наконец, сообразил.

— Ты не нимфа.

— Ну, ты бу-ука! — выругалась она, состроив страшную гримасу этого самого буки. Затем развеялась, как дым, и перевоплотилась в сексапильно одетую демонессу.

— Я Менция, путешествую в поисках обычных развлечений или беспорядков, пока моя лучшая половина по-матерински растекается в сюсюканьях. Чем я себя выдала?

— Если я скажу, ты уйдёшь отсюда? — Обычно можно было избавиться от демонов, если удавалось вовремя заключить с ними подходящий контракт.

— Да, если захочешь. — Её ярко-жёлтое платье истаяло, показывая смутные очертания фигуры и намёк на запрещённую линию трусиков.

Значит, тут не обойдётся без подвоха.

— А почему бы мне этого не захотеть?

— Потому что я обладаю ужасной информацией, которая озадачит и встревожит тебя, и, возможно, изменит весь твой кругозор.

Причина казалась адекватной. Леспок, бодрый как никогда, спрыгнул вниз на землю и аккуратно приЗЕМЛился на копыта.

— Тебя выдали манеры. Ты вела себя не как нимфа. Говорила слишком умно и прямолинейно. Большая часть привлекательности нимф заключается в их молчании и отсутствии интеллекта. А теперь хотелось бы услышать ту ужасную информацию.

— Следуй за мной.

Менция крутанулась на месте так резко, что её тело завинтилось в тугую спираль, прежде чем оказаться лицом к противоположному направлению, и зашагала туда. Её юбка съёжилась ровно настолько, чтобы открывать до упора ноги, но не залезать на бёдра. Но, конечно же, Леспок этого даже не заметил, потому что всё, показываемое демонессой, не было реальным.

Она провела его через поляну к дереву, растущему на дальней стороне.

— Видишь?

Леспок с тревогой посмотрел на галошечное деревце. Оно увяло, а галоши чёрными лужицами растеклись по земле. Это могло означать только одно: дерево потеряло своего духа.

Так получилось, что фавн с галошечного дерева, которого, кстати, звали, Ветвяком, приходился Леспоку другом. Они свели знакомство около двух столетий назад, так как их деревья стояли в пределах общей видимости. Почти каждый день Леспок слезал со своего сандалового дерева и присоединялся к Ветвяку на поляне, чтобы сплясать вместе джигу-дрыгу. Если Удача поворачивалась к ним своей прекрасной передней частью, их прыжки могли привлечь к себе рассеянное внимание одной или нескольких нимф, которые присоединялись к танцу. Если Удача, к тому же, дарила им улыбку, эти заДЖИГательные дрыганья быстро превращались в догонялки с последующим празднованием.

Но сегодня утром дерево Ветвяка пребывало в печальном состоянии. Оно бы не завяло так быстро, если бы фавн просто отсутствовал; фавны и лесные нимфы, дриады, были тесно связаны со своими деревьями, и связь эта позволяла им чувствовать любую неприятность, которая могла произойти с их жилищами. Если близко подходил лесник с топором, фавна начинало трясти. Когда фавн повреждал копыто, дрожало дерево. От расстояния эти реакции не зависели: лесной дух мог отбежать достаточно далеко от своего обиталища, и всё равно их связывала невидимая нить. Они неизбежно чувствовали боль друг друга.

— Ты меня игнорируешь? — предостерегающе спросила Менция. Демонессы могли вынести практически что угодно, кроме пренебрежения их чарами.

— Нет. Ты права. Я озадачен и встревожен этим ужасным зрелищем. Тебе что-нибудь о нём известно?

— Нет. Я просто заметила его, пролетая мимо, и нашла поблизости подходящее существо, чтобы шокировать.

Он взглянул на неё.

— Ты действительно безумна.

— Спасибо, — поблагодарила она, покрываясь красным в розовую полоску румянцем. Цвет распространился и на её волосы, и на одежду, и даже на часть прилегавшего к ней воздуха.

Состояние галошечного дерева внушало серьезные опасения за здоровье Ветвяка, если он вообще был ещё жив. Что могло случиться? Вчера с Ветвяком всё было в порядке. Он даже имел неожиданную приятную встречу с дриадой шлёпочного дерева, чьи шлепки придавали ей дополнительное ускорение — так же, как сандалеты с дерева Леспока позволяли ему лучше бегать летом, а галоши Ветвяку — скакать лошадиным галопом вне зависимости от времени года. Превесёлые вышли догонялки. Потому что этим обычно фавны с нимфами и занимались: гонялись друг за другом, чтобы затем столкнуться носом к носу и отметить это способом, за которым детям подглядывать не полагалось. Потому что просто сидеть всё время на дереве — скукота.

Леспок вспомнил, что дриада, облачённая только в свои шлёпанцы, и Ветвяк в процессе догонялок скрылись из вида довольно быстро. А её подружка с соседнего дуба, которую звали Дубария, закатывала такие чудесные фоновые арии, похожие на свист ветра сквозь кроны деревьев, что Леспок поневоле отвлёкся. Совершенно естественно он устремился за ней, и совершенно естественно она убегала от него, но не слишком быстро, так как всё ещё продолжала распевать свои арии. Итак, он поймал её, и они отпраздновали это в обычной манере, при чём дриада не прекращала петь. Это было интересно, потому что она пела обо всём, что с ней происходило на тот момент, и таким образом превращала их занятие в предмет музыкального искусства. Потом она вернулась на дерево, довольная тем, что песня сработала. Других нимф поблизости Леспок не увидел, поэтому тоже залез на своё дерево и удобно устроился на ночь. А теперь его друг пропал.

— Так что ты собираешься предпринять? — осведомилась Менция.

— Предпринять? Она права: вероятно, ему следовало что-то предпринять. Только вот что?

— А что ты думаешь?

— Я думаю, тебе стоит отправиться по их следам, чтобы узнать, что же с ними случилось.

— Очень разумно, — согласился он.

Демонесса превратилась в чёрный клуб дыма.

— Проклятье!

И он отправился их искать. Проблем со следами не возникло: ясно виднелись и отпечатки её шлёпок в форме песочных часов, весьма напоминавших фигуру самой нимфы, и его галош, которые Ветвяк мощно вдавливал в землю в некотором отдалении друг от друга. Они изгибались вокруг других деревьев, когда она уклонялась и совершала прочие отвлекающие манёвры. Смыслом догонялок являлся сам их процесс; фавны с нимфами обожали бегать почти точно так же, как и танцевать.