Ольга Болдырева - Принцип отражения [СИ]

— Это правильно. Мы жертвуем собой ради тех, кто нам дорог, — согласился морт. — Даже если в обычное время все выглядит так, будто бы мы сами готовы их убить. Наверное, поэтому я до сих пор выгораживаю этих двух перед Владыкой.

Ионов пока пытался прикинуть, насколько этот Рыцарь силен. Получалось что-то крайне внушительное. По первым прикидкам морт значительно превосходил по потенциалу даже Саломею.

— Я — Смерть, — представился мальчик. — А Владыку ты найдешь на нижних этажах, на полигоне.

— Спасибо.

Без новых эксцессов пусть до Воронцова не обошелся.

Для начала Игорь едва не лишился головы, когда прозевал появление крайне злого Голода, который тут же попытался убить обставившего его мальчишку (еще и лишившего ужина). Впрочем, с ним Ионов разобрался быстро, к своему удивлению осознав, что стал сильнее морта. Нескольких ударов плетьми хватило, чтобы почти перерезать Рыцарю его загребущие конечности и, посоветовав больше не лезть на рожон, пойти дальше. Сытая пустота внутри отозвалась волной тепла, прошедшей по телу от груди вниз, до самых кончиков пальцев.

Затем Игорь застал Гнева, который старательно душил в углу Фобос — та оказалась еще одной мелкой девчонкой, с явным уклоном психики в инфантильность. Потому что, стоило только отвлечь морта, как Фобос запрыгала вокруг Ионова восторженным мячиком, весело щебеча, что она, наконец, отыскала своего спасителя и защитника. Присутствия рядом злобно рычащего Гнева, девчонка, кажется, не замечала.

Так что до полигона они с Фобос бежали вместе и быстро, пока Бес пытался воззвать к остаткам разума Гнева. Но перед массивной дверью морта скривила подвижное, совсем детское лицо, показала Игорю язык и убежала дальше.

А парень, вздохнув и быстро приведя мысли в порядок, прошел в большой зал.

Воронцов с клубком проводов в руках обходил по кругу зафиксированную на операционном столе мервь, чем-то напоминающую стрекозу с прозрачными трепещущими крыльями и фасетчатыми глазами. На Ионова первые минуты он не обращал никакого внимания. Только закрепив последний зажим и бросив косой взгляд на экран, выводивший какие-то диаграммы, Ворон развернулся к Игорю.

— Я проспорил Ладу желание из-за тебя, — обвинительно заявил он.

— В смы-ысле?

— Мы поспорили, что ты ни за что не поведешься на то дешевое представление…

Игорь похолодел.

— Лара?

— Лад. А ты что подумал?

Внутри стало горько и противно.

— Что это Сина…

— Великая текхент, проникшая в сосредоточение врага, чтобы спасти одного из монстров? — уточнил Воронцов, запуская сканирование мерви и внимательно наблюдая за изменяющимися на экране показателями. — Смешно. Извини, Игорь, Сина бы ради тебя даже пальцем не пошевелила. А вот Лад хорошо повеселился, изображая девчонку.

— Надеюсь, я его убил.

— Увы, — пощелкав мышью, Александр поменял настройки и с сомнением покосился на мервь, которая забилась в чем-то очень похожем на эпилептический припадок. — Вскрытое горло Ладу не страшнее насморка. Зато, наконец, можно будет узнать, передаются ли данумы нерилов. Что-нибудь ощущаешь?

— Желание убить Лада.

Мервь, вздрогнув последний раз, кажется, отошла в мир иной. Показатели резко упали до нуля и больше не поднимались.

— С этим придется подождать.

Воронцов, развязав мощные кожаные ремни, столкнул со стола тушу твари, которая, не долетев до пола, развеялась серым песком. И приглашающе махнул на освободившееся место Игорю, а, заметив смятение и опаску парня, представившего свое бездыханное тело, которое так же небрежно скидывают прочь, пояснил:

— Я от своих слов не отказываюсь и убивать тебя не планирую. Но вот несколько исследований и манипуляций провести придется. Ты ведь уже понял, что идти тебе некуда? Свои же убьют. Да? Ну и молодец. Так что раздевайся, устраивайся поудобнее и приготовься, что будет больно. Нужно поработать над твоей костной структурой. А я пока отвечу на вопросы.

Как Александр и обещал, это действительно было больно.

Что точно с ним делали, парень не видел, надежно зафиксированный на операционном столе. Но вот характерный хруст и слабость заставляли не на шутку нервничать, надеясь, что выйдет Игорь отсюда с полным комплектом конечностей (и, желательно, без пары лишних). Сверху, по высокому белому потолку струился ровный яркий свет непонятного происхождения. Вряд ли где-то поблизости в Нереальности имелась линия электропередачи. Изредка в поле зрения появлялся Воронцов с очередным шприцем в руках. Сосредоточенное лицо мужчины помогало Ионову фокусироваться на реальности и словах Александра.

— Это честная сделка. Ты больше не станешь артачиться, а я исповедаюсь. Возможно, это даже поможет тебе лучше понять мои мотивы и перестать планировать, как убьешь меня и разрушишь Крыло Ворона.

Игорь, до крови прикусив губу, возмущенно выдал:

— На пыточном столе сложно сосредоточиться на чем-нибудь ином.

— Действительно, — ухмыльнулся Александр. — Хорошо, продолжай мечтать. А я пока начну рассказ. Морты — всего лишь побочный результат моих экспериментов. Когда-то давным-давно меня определили как весьма посредственного инквизитора — блок данума не больше чем на шесть-семь часов, в зависимости от ситуации. Впрочем, на тот момент мне хватало с лихвой и этого. В реальности все было настолько сложно и плохо, что на беды и опасности Нера почти никто не обращал внимания. Прошли годы, затем столетия, понадобилось много времени, чтобы я понял, что блок чужих данумов — не единственный мой дар. Однажды мерви загнали меня в тупик, без возможности выбраться, но вместо того, чтобы напасть и убить — покорно замерли, ожидая приказа. Считаешь, нужно было поведать другим об этой чудесной способности? И на что бы ее потратили мои сородичи? На слепое уничтожение вида, назначения и функционирование которого мы даже не понимаем! Поэтому я начал самостоятельные эксперименты.

Игорь, пытаясь не потерять от боли сознание, закатил глаза. Действительно ученый. Вместо того, чтобы выжечь заразу, начал радостно в ней ковыряться. Странно, что Нер подарил такой данум именно Воронцову. Матвеевы пытались его убедить, что Нереальность чувствует, кто и чего достоин.

Получается, бывают технические сбои.

— Так что первые морты стали результатом моих исследований. Не смотри, что многие выглядят, как дети. Они так же, как и нерилы, останавливаются в определенном возрасте и перестают физически меняться. Некоторые еще помнят времена, когда по всей Европе горели костры человеческой инквизиции. Что помню я сам, даже не спрашивай — не поверишь. Я гораздо старше и Данте, и Сины, и многих других нерилов, имена которых тебе ни о чем не скажут.