Пол Томпсон - Судьба

Кериан опознала в Джералунде одного из захваченных Портиосом неракских солдат, взятых в Бианост, как часть уловки, чтобы освободить город от бандитов. Испытывавший облегчение от того, что его узнали, Джералунд отбросил свой вид «простого охотника», но отказался сообщить, зачем находился в долине. Он помог освободить Кериан от бандитов в Бианосте, планировавших казнить ее, но его молчание о цели пребывания в Инас-Вакенти вызывало беспокойство.

Она посоветовала держать его под стражей. — «Он честный человек, для человека, но мы не знаем его намерения и не можем рисковать, позволив ему бежать».

Гилтас был того же мнения. — «Скорее всего, он вражеский шпион или разведчик, неважно, как на это смотреть. Скорее всего, тысячи ему подобных прочесывают все углы и закоулки между Корталом и Оплотом в поисках нас».

Таранас с Гитантасом попрощались с Беседующим, подобрали свое снаряжение и ушли. Кериан задержалась, чтобы сказать «до свидания» наедине.

«Я думала, святая госпожа вылечит тебя к этому времени», — сказала она, нахмурившись, когда его снова скрутил кашель.

«Инфекция глубоко засела. Но не волнуйся, сердце мое, я буду здесь, когда ты вернешься». — Он коснулся кончиками двух пальцев ее пока еще плоского живота. — «Вы оба».

Она положила свою руку поверх его. — «Ты рад этому?»

«Это лучшие новости за все время с прибытия в Инас-Вакенти. А ты рада этому?»

Он знал, как она была глубоко потрясена откровением жрицы, как трудно для нее было представить, что у нее будет ребенок. Выражение лица Кериан отражало терзавшие ее сомнения, и он постарался успокоить ее.

«Не бойся».

«Я не боюсь!» — Настойчиво заявила она. — «Ну, не особо».

Кериан наклонилась и поцеловала его в лоб. Едва она отошла от него, Трусанар поспешил через всю палатку, готовый подставить руку, если потребуется поддержка. После короткой аудиенции, Гилтас был отправлен на несколько часов в постель.

Кериан нагнала остальных, когда те направлялись из лагеря. Они путешествовали пешком. Ни Кериан, ни Гитантас не хотели рисковать, делая своих грифонов мишенями для еще одной молнии, а все лошади требовались для кавалерии. Да и в любом случае, практичнее будет выследить неуловимого Фитеруса пешком. Скрытность была важнее скорости. Их лучшим шансом победить колдуна было захватить его врасплох.

Троица направилась в сторону расцветающего неба. У Львицы было общее представление, где им следовало начать поиски, основываясь на источнике брошенной в нее молнии, и она взяла ровный темп, который они могли поддерживать на протяжении всего дня. Они удалились от раскинувшегося лагеря, ходьба разогнала утреннюю прохладу. Они сняли легкие плащи.

Засовывая плащ в свой небольшой ранец, Кериан задумчиво посмотрела на Гитантаса. — «У тебя есть поклонница», — сказала она. Он ответил пустым взглядом. — «Писец. Виксона».

«Она не мой тип», — отрубил он.

Кериан фыркнула. — «А какой тип твой?»

Вместо того, чтобы отшутиться, молодой капитан глубоко вдохнул и выпалил: «Командир, вы спасли мне жизнь в этих туннелях».

Неоднозначное высказывание сбило ее с толку. Кериан не присутствовала, когда он рассказывал Беседующему полную историю их приключений в туннелях. Она знала ее лишь в общих чертах. Гитантас пояснил, как звук ее голоса вернул его из неминуемой гибели, разбудил его, когда так много других так и не открыли снова глаза.

Она пожала плечами. — «Беседующий говорит, что мой голос на поле боя может срезать небольшие деревья. Но никто еще не сравнивал меня с божественным хором».

Он продолжал настаивать, что это ему не привиделось, что он лежал бы мертвым в том туннеле, если бы не услышал ее голос. Она собиралась снова пошутить, но что-то в выражении его лица остановило ее. Она увидела не простое упрямство. Когда его глаза ускользнули от ее вопрошающего взгляда, а лицо покраснело, сообразительная Львица уже знала все, что требовалось.

«Виксона умная девушка. Не упусти ее. Будь благодарен за этот предоставленный шанс».

«Говорите как генерал», — кисло ответил Гитантас.

«Говорю как тот, у кого больше любви, чем он заслуживает».

Ушедший вперед Таранас вернулся и присоединился к ним. Лицо Гитантаса было все еще красным, и Таранас спросил, все ли в порядке.

«Кажется, у меня есть поклонница».

После этого непонятного заявления, Гитантас перевел разговор на здоровье своего грифона. Кериан исподтишка наблюдавшая за ним, пока они с Таранасом беседовали, наконец кивнула. Не впервые ей пришлось столкнуться с влюбленным до безумия молодым офицером, и она знала, что со временем Гитантас будет в порядке.

Солнечный диск поднимался над горами впереди. Львица ускорила шаг в сторону тенистых пиков.

И снова пинок разбудил Фаваронаса. Он был погружен в глубокий сон без сновидений, но поднялся без протеста. Удивительно, как быстро привыкаешь к подобному обращению, как трогательно признательным можно быть за возможность пользоваться ногами, глазами и ртом.

«Поднимайся вверх по склону», — сказал ему Фитерус. — «Не спускайся, пока я не скажу, что можешь».

Фитерус создал забор из пергамента высотой по грудь, вставленный в оправу из веток деревьев, и образовывавший дугу позади центрального пьедестала в дальнем конце уступа. Он раскрасил пергамент прозрачной жидкостью, которую сделал из серебра, смешанного с другими ингредиентами. Помощь Фаваронаса не требовалась. Фитерусу пришлось самому проделать эту работу, и каждый дюйм свитка должен был быть увлажнен. Теперь Фаваронас должен был оставить угасающий костер и убраться с Лестницы. Малейшая случайная тень могла разрушить усилия колдуна.

Место, куда прогнали Фаваронаса, было узкой каменной пирамидой в нескольких метрах над лестницей. Оно пока еще находилось в глубокой тени. Он дрожал, крепко обнимая себя руками. Западные горы были позолочены солнечным светом. Небо сменило свой цвет с темного индиго на бледно-голубое, по нему плыли редкие высокие сухие облака. Фитерус стоял на вершине пьедестала, подняв вверх руки. Рукава его мантии соскользнули вниз, обнажив узкие запястья и предплечья, густо покрытые рыжевато-коричневыми волосами. Фаваронас отвернулся. Как и у всех чистокровных эльфов, у него не было волос на теле, и это зрелище было для него отталкивающим. Фитерус произнес нараспев короткое заклинание, а затем скрестил руки на груди и наклонился в сторону долины.

Солнце выглянуло из-за горы у него за спиной. Когда показалась половина его диска, золотистый свет упал на скопление монолитов. Они непрерывно светились, пока солнце преодолевало пик. Фитерус кричал, в торопливой последовательности швыряя в небо древне-сильванестийские слова. Фаваронасу пришлось отвести глаза от блеска монолитов, так что он уставился на пергамент. Он не заметил каких-либо изменений в длинном рулоне, но Фитерус продолжал свой призыв, пока монументы полностью не погасли. Затем он слез с пьедестала и коротким жестом велел Фаваронасу тоже спускаться.