Пол Томпсон - Убежище

Из раскрытого люка развернулась веревка с узлами, ее конец упал на пол у ног Хенгрифа. Рыцарь принялся настороженно подниматься. Хорошее место для засады, подумал он.

Когда голова и плечи Хенгрифа показались в комнате наверху, его навалившейся тяжестью окатил жар. Масляные лампы с серебряными отражателями ярко освещали обстановку, но тепло шло от двух больших каминов, расположенных друг напротив друга в большой круглой комнате. В каждом ярко пылал огонь.

Комната была украшена в исключительно традиционной кхурской манере, что сбило бы с толку коренного кхурца. Темно-желтые ковры были уложены пятнадцатисантиметровым слоем, помогая скрыть покоробленный пол. Каждый сантиметр стен был укрыт гобеленами, изображавшими не только кхурские пейзажи пустынь и оазисов, но и заморские виды — варварское великолепие Эргота, сдержанную пышность старой Соламнии, и геометрические узоры Тарсана, выполненные золотым шитьем.

Стульев или столов не было, только шелковые и бархатные подушки, диваны с накидками из плисовой шерсти и дамаста и низкие столики, предназначавшиеся для обедавших на полу. Удушливой атмосфере способствовали свисавшие с потолочных балок драгоценные курильницы; они наполняли воздух тяжелым запахом специй.

Сбросив веревку в люк, хозяин дома вернулся к своему обеду. Гравированный серебряный поднос покоился на диванных подушках рядом с ним. Хенгриф взглянул на его содержимое, и быстро отвел глаза. Какая-то птица, ощипанная, но неприготовленная. Варварство.

«Добро пожаловать, благородный Хенгриф», — произнес Фитерус, делая взмах рукой.

Его бесформенная маскировка исчезла. Сбросив тяжелую драную мантию и толстый серый парик, Фитерус оказался эльфом зрелых лет с пушистыми белыми волосами, бровями, словно тонкие крылья над светло-карими глазами, и подбородком, острым, точно нос боевой галеры. Его руки были необычно большими для эльфа, с выступающими суставами и исключительно длинными пальцами, потемневшими за десятилетия смешивания зелий. На нем были длинные белые шелковые брюки и укороченный геб.

«Забавный у тебя сторожевой пес», — сказал Хенгриф, обдумывая, где бы сесть.

«На самом деле, редкое существо. Заморская мантикора. Она обеспечивает мое уединение».

Фитерус указал, что рыцарь мог бы присоединиться к нему, но Хенгриф уселся на низкий столик рядом, убедившись сперва, что тот достаточно крепкий, чтобы выдержать его вес. Он не захотел ни развалиться на подушках на диване рядом с магом, ни сидеть на устланном коврами полу у его ног, словно проситель.

«Новый поворот событий», — сообщил он. — «Принц Шоббат восстановил свой рассудок. Как обычно, он жаждет низложить своего отца, но когда я упомянул, что эльфы вошли в долину, у него едва не случился рецидив. Он так напуган, что хочет поднять пустынных странников, чтобы остановить эльфов». Хенгриф показал письмо Шоббата. «Он дал мне это воззвание, в котором призывает их объявить священную войну эльфам».

«Шоббат — идиот. В нем говорится о чем-нибудь еще?» — Фитерус аккуратно впился зубами в неприготовленную птицу. Кровь стекала по его подбородку, пока он не вытер ее салфеткой.

«Он созывает кочевников сюда, в Кхури-Хан, чтобы уничтожить эльфов в их палаточном городе».

Фитерус замер, затем отложил свой обед. «Не идиот — безумец!»

«Может быть. Он пишет, что его отец предал Кхур, позволяя эльфам оставаться здесь и наполняя свои сундуки эльфийской сталью».

«В эту сделку будет входить и голова Сахим-Хана».

«Уверен, в этом и состоит цель Шоббата».

Фитерус поднял узкий конический бокал из позолоченного стекла и большими глотками выпил вино, словно моряк, только что вернувшийся из долгого плавания. Его пальцы оставили кровавые отпечатки на блестящей ножке. Интересно, подумал Хенгриф, коричневый цвет его ногтей естественный, или он красит их.

«Все равно, идиот», — сказал Фитерус, вновь наполняя свой бокал. — «Сахим популярен. Кочевники не объединятся против него, не сейчас».

«Может быть, если бы у них появился повод», — предположил Хенгриф.

«Это нужно обдумать. Странники не похожи на обычный народ, эльфов или людей. Что радует нас, их раздражает, и что гневит их, для нас будет обыденностью». — Маг откинулся на подушки и добавил. — «Что ты сделаешь для меня, если я окажу тебе эту услугу?»

Я не сверну твою тощую шею, подумал Хенгриф. «Мы не на сууке, эльф. Я здесь не для того, чтобы торговаться. Ближе к делу. Чего ты хочешь?»

Фитерус устроился поудобнее на подушках и закрыл глаза. «На самом деле, пустячок», — пробормотал он.

Хенгриф сомневался. Маг казался невосприимчивым к обычным соблазнам. Насколько знал Хенгриф, у того было лишь два руководящих мотива: ненависть к своей собственной расе и преданность к своим занятиям магическим искусством. Чего бы он ни желал, скорее всего, это должно быть нечто необычное.

«Я хочу то же, что и Гилтас: Долину Голубых Песков».

Этот загадочный ответ заставил Хенгрифа нахмуриться. Он знал, что кочевники северной пустыни относятся к долине как к священной, одновременно принадлежащей богам и запретной для них. Большинство историй, что он слышал в сууках и различных тавернах, были в высшей степени неправдоподобны. В одной о долине говорилось, как о доме для армии каменных солдат, две тысячи лет стоящих неподвижно, но которые пробудятся, услышав определенное волшебное слово. Если сказать неверное слово, они оживут лишь на время, достаточное для того, чтобы убить произнесшего его, а затем вернутся к своему каменному существованию. В других легендах говорилось, что в долине находятся золотой город, раса невидимых драконов или — самая эксцентричная из всех — гробницы мертвых чужих богов.

Зачем вдруг Фитерусу понадобилась Долина Голубых Песков?

Хенгриф неуклюже поднялся. За годы он получил слишком много ран, немало из которых, пока гонялся за Львицей, чтобы долго сидеть, скорчившись, на низком столике.

«Я передам твои слова своим хозяевам», — невозмутимо произнес он. — «Если отбросить сказки и легенды, эта долина представляет собой превосходную оборонительную позицию. Мой Орден, несомненно, не захотел бы, чтобы эльфы обосновались там».

Он бросил взгляд на графин на ковре возле Фитеруса. Маг любил дельфонское вино с цветками куробы, придававшими ему наркотический эффект. Хенгрифу это было не нужно; он лучше еще немного потерпит жажду.

«О, еще кое-что», — мимоходом сказал он. — «У Гилтаса есть агент в городе, который ищет тебя».

Карие глаза мага быстро открылись. «В самом деле? Эльф?»

«Мой шпион в совете Беседующего не уточнил. Может, нанятый кхурец».

«Надеюсь, нет!» — Фитерус потер пальцами подбородок, забыв, что они испачканы в запекшейся крови. Кровавые полосы придали его сухопарому лицу по-настоящему зловещий вид. — «Для моего последнего эксперимента мне нужен полнокровный эльф. Может, мне стоит позволить ищейке Гилтаса отыскать меня».