Пол Томпсон - Убежище

Он сложил на груди мускулистые руки и вежливо произнес: «И почему?»

«Она вернулась к своему хозяину, колдуну Фитерусу, который жил в этом разрушенном поместье. Обезумевшая от боли, она напала на одного из моих воинов, который следил за магом. Удачное появление лорда Хенгрифа положило конец ее кровожадному буйству».

Хаккам еще минуту сверлил ее взглядом, сузив глаза в раздумье, затем медленно приблизился к мертвому зверю. Его гниющая шкура была едва видна под шевелящимся ковром мясных мух. Хаккам был закаленным пустынным воином и не передернулся от отвращения.

«Какие у вас доказательства?» — спросил он поверх жужжания и гула занятых работой насекомых.

«Доказательства — это мои слова, и доказательства — это логика. Я не убиваю невинных. А песчаный зверь убивает, и убил».

«А этот колдун, о котором вы говорите?»

«На свободе в вашем городе, возможно, даже теперь во дворце у Хана. Найдите его, генерал. Задайте ему вопросы».

Она подняла руку в перчатке, и, как один, ее эскорт развернул своих лошадей. Толпа почти в тысячу кхурцев заполнила дальнюю часть площади. Львица проскакала сквозь строй своих воинов и решительно направилась в сторону людской стены. Когда кхурцы поняли, что она не собирается отворачивать, они поспешили убраться с ее пути. Остальные эльфы последовали за ней.

Рассерженный Хаккам сплюнул на мостовую и оглянулся на Кхури ил Нор. Он надеялся, что его суверен получил добрую порцию душка от этого подарка Львицы. Приказав, чтобы гниющую тушу вывезли, он направился с докладом к Хану.

Сахим-Хан ожидал во внутреннем дворе. Он потребовал разъяснений. Генерал сделал краткий доклад о причинах, побудивших Львицу притащить мертвого монстра к дворцу.

Выражение на лице Хана было странным, нечитаемым даже для его давно служившего генерала, но голос был твердым, когда он ответил: «Это серьезное оскорбление трону Кхура. Я пожалуюсь Беседующему».

«Могущественный Хан, Беседующий лежит в своей палатке тяжелораненый», — напомнил ему Хаккам. — «Пока он лежит там, Кериансерай правит лэддэд ».

Генерал отсалютовал и был отпущен. Он быстро удалился, чтобы скрыть слабую улыбку на лице. Поэтому и пропустил тихий задумчивый смешок хана.

Сахим был заинтригован доводом Кериансерай. Лэддэд ловко избежали ответственности за резню. Тупоголовые кочевники могли все еще считать, что это сделали эльфы, но этот рассказ в считанные часы облетит город, и горожане подумают иначе. В наши дни песчаные звери практически стали легендой, так редко их видели, но каждый кхурец знал рассказы об их свирепости. В старину песчаный зверь в одиночку время от времени задирал стадо в две сотни коров или овец за одну ночь. В тех местах, где эти чудовища прежде обитали в больших количествах, отрядам кочевников приходилось воздвигать деревянные ограды, чтобы защищать свои ночные лагеря. И даже в этом случае, многие их соплеменники погибали. Чтобы песчаный зверь оказался здесь, внутри городских стен, это и в самом деле было чудом.

«Ловко проделано, леди», — подумал Сахим, заходя обратно в цитадель.

К досаде, его мысли переключились на Фитеруса, и всякая тень веселья исчезла. Он быстро терял терпение с этим жалким магом. Махинации Фитеруса обходились трону Кхура намного дороже, чем стоили его услуги. С этим следовало что-то делать. И побыстрее.

На некотором удалении, наверху крепости, практически там, где он выпустил ту изумительную стрелу, Шоббат наблюдал, как убыли эльфы, и кхурские солдаты уволокли мертвого песчаного зверя. Запах разложения достигал его даже на такой высоте. Он отвернулся, поднеся к носу надушенный кусок ткани.

«Сильно воняет, не правда ли?»

Шоббат вздрогнул. Фитерус был здесь, где его мгновением ранее еще не было.

«Я не посылал за тобой!» — с трудом выдавил принц.

«Мне хотелось хорошей точки обзора представления». — Маг в капюшоне подошел к краю балкона и заглянул вниз, положив на перила свои длинные пальцы. — «Отвратительное создание. Хотел бы я знать, каким образом оно попало из пустыни в город. Несомненно, кто-то должен был заметить, как оно прошло через открытые ворота».

«Кажется, оно за одну ночь добралось сюда из Долины Голубых Песков», — сказал Шоббат, потирая руки. Они были необъяснимо холодными. — «Оно пришло прямо к тебе. Это ты призвал его?»

«Конечно же, нет. Глупая тварь хотела убить меня. Этот инцидент потребует кое-какого изучения».

«Фитерус, не приходи сюда снова. Это слишком опасно для меня».

Капюшон отвернулся от общего плана. «Да, так и есть», — согласился Фитерус, и затем исчез.

Ноги Шоббата дрожали. Он плюхнулся на скамейку из песчаника у него за спиной. Маг вышел из-под контроля, появляясь и исчезая из дворца по своему хотению. С этим следовало что-то делать. И побыстрее.

Тем не менее, у него были все основания чувствовать себя уверенно. Эльфы добрались до долины, но не остались там. Конечно, это бы отменило пророчество Оракула. Он избавился от Хенгрифа, который сперва подкупил его, а затем шантажировал этой взяткой.

Воспоминание о смерти Хенгрифа вызвало слабую улыбку. В некотором смысле это была репетиция смещения его отца. Убийство за закрытыми дверьми было не лучшим вариантом. Оно будоражило конкурентов и давало изменникам возможность прикрываться совершением правосудия. Лучшие заказные убийства совершались на публике, в присутствии верных сторонников. Многие из стражников Сахим-Хана уже получали плату от Шоббата. И будут еще больше. И тогда Шоббат нанесет удар.

Скоро.

Фаваронас вздрогнул и проснулся.

Образ уродливых созданий из его кошмара все еще явно стоял перед глазами, и все тело болело, словно он боролся с легионом нападавших. Он прожил триста шестнадцать лет, и вот теперь спал в пустыне, бегал от кровожадных кочевников и шастал по туннелям с привидениями. Любимые залы Квалиноста были далеко, во времени и расстоянии. Как он скучал по своей старой жизни там! Размеренное течение времени в королевской библиотеке, запах древнего пергамента, пыль времен, скопившаяся на мудрости веков. Он опасался, что все это потеряно навсегда.

Мучимый сильной жаждой, он медленно сел и потянулся к лежавшему рядом бурдюку с водой. Стягивавший горловину хомут представлял собой кольцо полированной жести. Он являлся хоть и небольшим, но превосходным зеркалом. В этой зеркальной поверхности он мельком заметил в своем отражении нечто, от чего перехватило дух.

Поперек его горла пролегли четыре глубоких параллельных царапины.

Он вскрикнул, выронив кожаный бурдюк и схватившись за горло. Рана не болела, но он почувствовал застывшие на ней комочки свернувшейся крови. Это не было сном! Кровожадные меняющие облик существа были реальностью. Ему нужно было немедленно рассказать об этом Глантону.