Элейн Каннингем - Терновый Оплот

Алгоринд оказался в абсолютном проигрыше.

— Не знаю, — признал он.

Капитан фыркнул.

— Чего и следовало ожидать. Взять его. Пускай магистры разбираются.

Это было совершенно за пределами понимания Алгоринда.

— Я не могу пойти с вами.

— У тебя нет выбора. Можешь пойти по собственной воле или со связанными руками и мешком на голове. Выбор за тобой.

— Я пойду, — склонив голову, согласился Алгоринд. — Ну хоть одно одолжение сделаете? Передайте сообщение в Залы Правосудия, расскажите о моей судьбе.

— В замке есть гонцы. Рано или поздно они доберутся до твоей камеры, тогда сможешь отправить послание куда угодно. А теперь — пошевеливайся.

* * * * *

Идя дворами, Бронвин спешила обратно в свой магазин. Во Дворе Орущей Кошки ей показалось, что одна из дешевых куртизанок, которые расхаживали вокруг, послала ей знающую улыбку. Женщина выглядела смутно знакомой и совершенно безобидной, а потому, проходя мимо, Бронвин подняла руку в дружеском приветствии.

Она нашла Элис в припадке. Та заламывала крошечные ручки и металась по магазину с такой яростью, что вокруг неё поднимались облачка пыли. Первым делом Бронвин подумала о Каре. Она набросилась на гномиху, хватая ту за плечи и разворачивая к себе, чтобы встретиться взглядом.

— Где она?

— Пропала! — прорыдала Элис, подтверждая худшие опасения Бронвин.

Женщина провела рукой по затылку и спине, приглаживая этим жестом, выражавшим абсолютное разочарование, волосы.

— Ты видела что-то?

— Молодой человек заходил сюда, искал тебя. Думаю, паладин. На нем была сине-белая туника, и он носил широкий меч. Молодой, не более двадцати лет, но выше большинства мужчин. Волосы светло-русые, вьющиеся. Он оставил у двери свою лошадь.

В сердце Бронвин вспыхнуло плохое подозрение.

— Большая лошадь? Белая?

— Мне так кажется. Я не могла рассмотреть, как следует. А что?

— Длинная история, — пробормотала Бронвин.

Эбенайзер рассказал ей, как был спасен человеком, способным превращать нежить в пыль. Жрец или паладин. Человек, который искал её, мог забрать Кару и который находился рядом с Терновым Оплотом. Что ему было известно и чего он хотел — она вполне могла догадаться.

В этот самый момент обе они были поражены звоном колокольчика. Гномиха и женщина подпрыгнули и развернулись к двери. Там стоял Данила Танн с широкой улыбкой на лице и маленькой девочкой-полуэльфикой на руках.

— Кара! — воскликнула Бронвин.

Она бросилась вперед, чтобы схватить девочку. Быстро обняв ребенка и поставив на пол, она лишь потом обратила внимание на молодого человека.

— Данила, что случилось? Где ты её нашел?

— Вообще-то, я ничего не делал. Кару принесли мне Арфисты, которые её разыскали.

Взгляд Бронвин потемнел.

— Все еще следите за мной?

— Строго говоря — нет. Мы следили за паладинами. И один из них пришел в твой магазин.

— Тогда я должна поблагодарить тебя, — тихо сказала Бронвин, гладя ребенка.

Кара радостно беседовала с Элис, рассказывая той о рыжей кошке, которую она почти изловила и обсуждая, не станет ли та прекрасным домашним питомцем. Бронвин вздохнула.

— Я обещала ей разыскать отца, но не знаю, смогу ли сберечь её до тех пор.

Женщина говорила тихо, но ребенок поднял глаза.

— Со мной все будет хорошо, Бронвин. Смотри. Ко мне, Магазинный Кот.

Прежде, чем ворон смог отреагировать на зов, девочка исчезла. Бронвин быстро заморгала, словно это могло помочь ей разыскать девочку. Но ей все еще не удалось обнаружить ничего, и лишь детский смех раздался перед входной дверью. Прежде, чем Бронвин смогла сдвинутся с места, Кара вернулась, так же внезапно, как исчезла.

— Гляди! — сказала она, с гордостью показывая три ярких камня в руке.

— Рубин, голубой топаз и… цитрин? — спросила она, глядя на Данилу.

Он кивнул, и в глазах юноши отразилась радость ребенка.

— Так и есть. Ты хорошо запомнила.

— Джемджум, — пробормотала Бронвин, вспоминая истории, которые она слышала о самоцветах, помогавших владельцу переместиться к месту пребывания любого из драгоценных камней. Они были редки и чрезвычайно дороги. Сразу три были царским подарком.

— С этой троицей Кара сможет сбежать из любого места, — легко сказал Данила. — Убери их обратно в сумку, Кара. Как я тебя учил.

Сияя, ребенок сделал, как было сказано. Данила обратился к Бронвин.

— У тебя замечательная новая подружка, — тихо сказал он. — Хотя, думается мне, забот с ней будет невпроворот.

Бронвин кивнула.

— Сама Кара — не проблема. Но я думаю — проблемы у неё. Я просто не знаю, сколько их и какие они.

— Позволь мне помочь, — серьезно сказал Данила. — Скажи, что я могу сделать.

Она улыбнулась другу. Гнев почти забылся.

— Ты уже помог. Драгоценные камни дают ей немного власти над собственной судьбой. Она нуждалась в этом. Немного власти, — мрачно добавила она, — лучшее, что одна из нас может получить.

Даг Зорет лишь раз видел, как его бывший учитель Малхор поддался гневу. Прежде чем Малхор успокоился, пол-батальона беспомощных солдат остались лежать не земле — некоторых сожгли дочерна дарованные Цириком молнии, другие ещё содрогались от спазмов. Так что Даг тихонько прочитал собственную молитву Цирику, увидев гневное лицо старшего жреца. Если одному из них суждено закончить эту встречу, корчась и содрогаясь на ковре, Даг предпочёл бы, чтобы это был не он.

Он поднялся с кресла в знак уважения к вышестоящему жрецу.

— Какой сюрприз, — вяло произнёс он. — Не ожидал встретить вас в Глубоководье.

— Ещё бы! — буркнул Малхор. — Я слышал про тебя кое-что.

Даг шагнул к столу и угостился креветками, которые служанка принесла вместе с обедом. Хорошая гостиница. Обеда с лихвой хватало на двоих. Он взял целый поднос и протянул его Малхору. Старший жрец как будто этого не заметил. Он сунул креветку в рот, чуть пожевал, и продолжил.

— Ты пока не нашёл свою сестру, зато её нашёл один из наших информаторов, — сказал Малхор, подчеркнув своё заявление, схватив вторую креветку. — Она спрашивала о ребёнке. Сказала, что он твой.

Даг пожал плечами.

— Не первая женщина, которая делает подобные ложные заявления на мой счёт. Поскольку я не знал, что у меня есть сестра, меня нельзя считать ответственным за кровосмешение.

Жрец снова набил свой рот и принялся гневно жевать.

— Ты уходишь от вопроса.

— Это вошло у меня в привычку, — легкомысленно отозвался Даг. — Вы хорошо меня обучили.

Жрец сощурился, изучая младшего мужчину, как будто внезапно задумался, не слишком ли хорошо тот усвоил его уроки. Потом задумчивое выражение пропало, а вместе с ним — и раздражение Малхора.