Элейн Каннингем - Терновый Оплот

Бард подошел к буфету, где хранилась его любимая картина — почти хорошее изображение красивого черноволосого полу-эльфа — и наполнил стакан эльфийским вином из графина. Вином, что он некогда преподнес Хелбену в качестве подарка.

— Мои обязанности — Новый Оламн, — напомнил он архимагу. — Мы уже говорили об этом. Обучение и поддержка бардов Арфистов — важная задача. Особенно сейчас, когда им так не хватает цели. Кстати, у тебя краска на левой руке.

— Рррр, — архимаг взглянул на запачкавший кожу зеленый мазок, и тот быстро исчез. Схватив лежавший возле арфы маленький свиток, Хелбен бросил его племяннику.

Ловко поймав бумажку, Данила плюхнулся на любимый дядин стул. Архимаг тоже присел. Резные ножки его кресла заканчивались когтями грифона, сжимавшими янтарные сферы. Когти барабанили по шарам, словно нетерпеливые пальцы, полностью отражая настроение Хелбена.

— Сколько волшебных игрушек нужно человеку? — скривился Данила, а затем обратил свое внимание на свиток.

Прошло несколько минут, прежде, чем он смог прочитать и перевести закодированное сообщение. Его лицо окаменело.

— Малхор — лидер сопротивления, командующий боевыми жрецами в Жинтийской крепости, известной как Темный Оплот, — провозгласил он мрачно. — Проклятье! Бронвин и раньше вела дела с подозрительными личностями. Но это просто за гранью.

— Малхор не должен получить то ожерелье, — твердо сказал Хелбен. — Ты должен прекратить продажу и принести мне камни.

Бард поднял брови и окинул взглядом строгое одеяние архимага. Единственным украшением Хелбена были серебряные нити в его черных волосах, да особая полоска белого, затесавшаяся среди аккуратно подстриженной бороды.

— С каких пор в тебе проснулась страсть к антиквариату? — сухо спросил Данила.

— Сам подумай, мальчик! Даже в самой простой форме янтарь — больше чем просто камень. Это единственный канал Плетения. Этот янтарь пришел из Анораха, он — пролившиеся слезы деревьев, настигнутых внезапной и жестокой смертью. Представь себе силу, которая могла потребоваться, чтобы обратить Лес Миконидов в мертвую пустыню. Если хоть один её след задержался в камне, находясь в любой доступной для направления и фокусировки форме, это ожерелье обладает огромным потенциалом. Оно может собирать и передавать энергию… — Хелбен замолк. Дэн заметил, что маг словно увидел эту мысль в новом свете. Поднявшись, дядя снова зашагал по комнате. — Видимо, нам придется понаблюдать за Малхором и его амбициями.

— У нас же столько свободного времени, — пробормотал Данила и изогнул бровь. — Говоря «мы» ты, возможно, имеешь в виду «мы» по-королевски, исключая из планов своего скромного племянника и сообщника?

Хелбен почти улыбнулся.

— Мечтай, — сказал он. — Говорят, это полезно.

— Дядя, позволь мне быть откровенным?

На этот раз архимаг выглядел искренне удивленным.

— Зачем останавливаться на моем сообщении?

— Меня беспокоит Бронвин. Перестань хмуриться — ничего такого. Все было сделано так, как ты того желал. Я договорился, чтобы за ней присмотрели и защитили. Я тихонько помогал её магазину, подкидывая правильные места для приобретения камней и редкостей, устраивал все так, чтобы приобретения были известны тем, кто правит причудами моды. Я убедился, что она получает приглашения, способствующие созданию и упрочению её репутации. Короче говоря, я удерживал её в Глубоководье. Счастливой и занятой.

— Но буду я проклят, как лич, если понимаю, зачем. И проклят трижды, если горжусь своею ролью в манипуляциях другом и Арфистом!

— Тогда думай об этом, как о «руководстве», — ответил Хелбен. — Если другое слово тебе не по нутру.

Данила пожал плечами.

— И гоблин будет пахнуть гоблином, хоть гоблином зови его, хоть нет.

— Очаровательный оборот. Этому ты учишься в своей школе?

— Дядя, меня не отвлечь.

Архимаг поднял руки.

— Хорошо. Тогда я буду так же честен. В твоих словах куда больше наивности, чем я от тебя ожидал. Разумеется, Арфистами необходимо управлять. Решения, принимаемые агентом часто очень важны и слишком влияют на дальнейшие события, чтобы оставить их в руках одного человека.

— Если этот человек, разумеется, не ты.

Хелбен остановился и развернулся. В одном этом движении были выражены сила и гнев драконов.

— Последи за языком, — сказал он глухим голосом. — Есть пределы моему терпению. Даже к твоим выходкам.

Данила не отступил, хотя он, лучше чем многие, дрожащие перед великим архимагом, понимал масштаб его могущества.

— Если я оскорбил тебя, прошу прощения. Но я говорю лишь правду, которую вижу.

— Опасная привычка, — проворчал Хелбен. Успокоившись, он отвернулся. Сцепив руки за спиной, архимаг посмотрел в окно — окно, которое внезапно сдвинулось вправо, хотя с внешней стороны башни этого было не заметить. Нынешний вид, по мнению Дэна, был особенно привлекателен: элитная Замковый Квартал, венчавший собою величественную громаду горы Глубоководья. Из гнезда на вершине вспорхнула тройка грифонов. Их крошечные фигурки вырисовывались на фоне закатных облаков, окрашенных аметистовыми и брильянтово-розовыми красками. Данила следил за ними в течение круга, а потом отвлекся, ожидая продолжения речи архимага.

— Несомненно, ты задаешься вопросом, зачем мы так пристально следим за Бронвин, молодой Арфисткой, чьи задания в основном связанны с сообщениями.

— Несомненно, — сухо сказал Данила. Он сложил руки и вытянул вперед длинные ноги. — Какой тебе в том прок? Я много раз пытался понять, почему стал мастиффом для этой овцы.

— Сарказм становится твоей болезнью, — заметил Хелбен. — Ты не был бы столь легкомыслен, если бы понимал, что Малхор может заинтересоваться Бронвин.

— Тогда расскажи мне, — Данила положил руку на сердце, словно школьник, дающий присягу другу. — Я буду самим смирением.

Улыбка архимага была мрачной и мимолетной.

— Я никогда не думал о тебе, как о ком-то незначительном. Но все же тебе стоит признать, что этой сказке лучше остаться не рассказанной. Я бы хотел сохранить все в секрете. Иди и достань ожерелье, пока оно не попало в руки Малхора.

— Бронвин ценит свою репутацию честного дельца. Она не поблагодарит меня за вмешательство.

— Она не должна о нем узнать. Так будет лучше. Но если это невозможно, используй любые методы, чтобы забрать ожерелье.

— Легко сказать, — заметил Дэн, направляясь к двери. Хелбен скептически наморщил лоб.

— Странные слова для человека, первым вкладом которого в дело Арфистов стала способность выведывать у женщин секреты.

Молодой Арфист застыл, а затем развернулся.

— Я сделаю то, что ты просишь, дядя. Но не так, как ты подразумеваешь. Я возмущен этим заданием и глубоко оскорблен твоими нападками на мою личность.