Анна Бэй - Вопреки. Том 2 [СИ]

— Я бы на твоём месте была поосторожней. Мы кому-то как кость в горле, жди беды. А лучше… не тяни и покажи письмо Блэквеллу.

— Вот чёрт! Да я же чокнулась… — предположила я, но отражение снова вело себя, как отражение.

Слушаем: Escala — Requiem for a Dream, Mary Shaw-Demosys — Indecisions (Original mix), London Music Works — Inception (Time).

Я в ужасе села в постели и взяла стакан с тумбочки. Налив в руку прохладной воды, я умыла лицо и хотела уже поставить стакан обратно на тумбочку, но красная свеча вдруг загорелось. В ступоре смотрю на горящий фитиль и не знаю радоваться или нет, потому что это было несколько не вовремя.

Не готова была сегодня встречаться с Хозяином, жутко устала, в голове был хаос, но главное… не могла быть с ним откровенна, потому что за десять минут до выезда в Финилон-Каас, я закончила работу над кристаллом для Алекса Вуарно, который была готова отправить, но не знала, как. Чувствую угрызения совести за свою тайную деятельность.

А Хозяин это почувствует.

Молчи, Алиса. Обдумай сначала ситуацию, пусть в голове всё уляжется, иначе большая вероятность сделать всё только хуже.

Я умылась, взбила волосы, пощипала свои щёки, чтобы вид был не таким блёклым, и надела лёгкое платье, которое напоминало халат. Расклешённые рукава, никакого корсета, хотя грудь поднимает здорово, а в остальном по фигуре и спереди шнуровка. Я надеваю его всякий раз на уроки шахматной игры.

Открываю дверь игровой комнаты, и в нос ударяет запах алкоголя.

Пьян. Плохой знак, но в этом случае он вряд ли будет лезть мне в голову. Делаю реверанс и смотрю в его лицо в поисках ответов, но вижу лишь в его глазах… злость. Он напомнил мне тигра на цепи, который выжидает нужного момента, чтобы вцепиться в глотку жертве, а я… я зашла в эту клетку по доброй воле.

Он конечно же встал в присутствии женщины, хоть я и его раба. Приличия! Одет в боевую одежду, но как всегда никаких лат, ведь ему не нужна броня — это же Блэквелл. Не вижу меча, но кинжал в ножнах заправлен за пояс, где рядом висит его любимый хлыст.

Хлыст — это плохой знак.

На его лбу снова испарина, он не бережёт себя, и так много пьёт! Идиотских усов в стиле оперативника советской милиции прямиком из сериала «Улицы разбитых фонарей» в помине нет, что не может не радовать. Хочу промокнуть его лоб платком и поцеловать как в нашу первую встречу здесь, но, боюсь, что в этот раз это будет неуместным.

Герцог вертит в своих ловких пальцах шахматную фигурку и это…

Белый ферзь.

Дверь за мной закрылась от искры королевского изумруда ла левой руке Хозяина и теперь мне действительно жутко.

На полу перед диваном стоит кое-что, чего раньше не было: картонный пакет, в котором явно что-то есть и рядом часы, всё ясно, у нас…

— …Блиц! — опередил мои мысли Герцог, который, несмотря на опьянение, вполне владел собой, и снова отвечал на мой немой вопрос, — И пусть тебя не смущает, что я немного выпил, это всего на всего даст тебе маленькую фору.

Дожидается, когда я сяду и садится сам. Как же я не заметила глиняную бутылку рома на полу за диваном? Думаю, она ещё полная, потому что осколки другой такой бутылки рассыпаны вдоль стены за моей спиной.

— Сегодня настоящий шахматный поединок, — проговаривает он каждое слово очень чётко.

— Вы сказали… блиц. В прошлый раз на партию потребовалось полтора часа.

— В прошлый раз у нас должен был получиться рапид, но ты вышла за рамки времени. Сегодня задание другое, — он делает паузу, пока у меня перехватывает дыхание от ужаса моей дрянной подготовки.

Блиц — это поединок в пятнадцать минут… пятнадцать! Всего какая-то четверть часа, это же нереально! Я не знаток каких-то замысловатых шахматных схем, а абсолютный дилетант! И раньше шансов не было, а теперь…

— Думал о твоей нерешительности, — как будто снова читает мои мысли, — Знаешь, что я понял? — смотрит так пытливо и леденяще, что мне некомфортно, — У тебя недостаточно мотивации. В этот раз, всё будет иначе, у нас будут ставки.

— Но мне…

— Заткнись, — ждёт подчинения и добивается своего. Он до крайности резок и слова просто застревают в моём горле. Знаю себя: с этой минуты я буду молчать, потому что теперь мне жутко обидно. Не хочу говорить с ним, — Несмотря на кошмарную обстановку вокруг, мне нравится этот диван, и, если ты проиграешь, то… сама знаешь. Правила такие: по исходу пятнадцать минут выигрывает тот, кто ставит мат, либо у кого действующих фигур больше.

Да, меня тянет к Хозяину незримой связью, постоянно думаю о нём и меня съедает желание оказаться с ним, но… не хочу, чтобы он смотрел на меня как на мясо. Он полон агрессии, злости и расчёта, и меня мутит, как представлю, что он прикасался ко мне в этом неприятном контексте. Инстинктивно отползаю назад и поджимаю колени к себе, потому что понимаю, что… у меня нет выбора.

А он кладёт руку на хлыст, что висит на его поясе. Плохой, очень плохой знак!

Его правая рука тянется к часам и заводят будильник на 03:50, выделяя на партию ровно пятнадцать минут.

— Тик-так, Алиса, тик-так!

Ну никак он не похож на белого кролика с карманными часами, хоть убей! Я делаю ход пешкой и жду его ответный ход. Проходит семь минут и за это время я потеряла уже восемь фигур, а он только три. Через две минуты я ещё завладела тремя, но потеряла второго коня. Нагнетая обстановку, он встаёт и ходит по комнате, распивая ром, играет он, не глядя с помощью телекинеза, а в это время начинаю паниковать.

Тяну руку к слону, чтобы сдвинуть, но тут слышу прямо над ухом:

— Подумай хорошенько.

Моя рука зависает в воздухе и меня словно парализует. Не могу думать, не могу оценить обстановку, я вдруг забыла, что за фигуры передо мной, как они ходят.

— Я… я…

— Вижу.

Он без церемоний хватает меня за руку и выдёргивает с дивана, бросая в стену. Ударяюсь спиной, а в ступни впиваются осколки глиняной бутылки. Блэквелл вытаскивает хлыст и бьёт им в двадцати сантиметрах от моей щеки, а я чувствую сотрясение воздуха совсем рядом, но молчу, потому что он ждёт лишь слова, чтобы сорваться с цепи.

— Ну же… — требовательно говорит он, и в его лице свирепый зверь, жаждущий воли, — За пределами этой комнаты ждать твоего хода не будут! Долго думаешь — теряешь ход, необдуманно ходишь — теряешь фигуры! Ждать тебя, соблюдать правила, жалеть — ничего этого не будет, Алиса, тебя съедят, а хуже того: всех, кем ты дорожишь.

— Вы игрок, а не я. Я — фигура.

— Представь, что меня нет! НЕТ МЕНЯ!

Его нет? Нет-нет-нет, это слишком свежо в моей памяти, я не хочу вспоминать… как он висел трупом в цепях под шатром весь синевато-белый от потери крови, как не дышал почти, как… боже.

Хочу заплакать, но никто не должен видеть. Кошусь на часы, а осталось лишь две минуты.