Анна Бэй - Вопреки. Том 1 [СИ]

Обстановка за столом была слишком напряжённой для светского ужина, и Блэквелл был не единственным, кто нагнетал атмосферу. Колкие серо-голубые глаза кудрявой шатенки с курносым миниатюрным носиком следили за происходящим впитывали каждое слово беседы с чрезмерным вниманием. Аннабель Гринден явно желала вставить слово, судя по старательно закусанной пухлой нижней губе, и стучала пальцами по столу. Блэквелл встретился с ней взглядами и подмигнул ей, отчего она тут же выдохнула и сменила гнев на милость. Её холёные пальчики перестали молотить по столешнице из красного дерева и потянулись кокетливо накручивать пряди тёмных волос.

— Я, признаться, сильно заинтригован этой особой и мечтаю о повторном знакомстве! — Мэтью Айвори прервал их безмолвное общение, — Она будет на завтрашнем приёме?

— На счёт неё не уверен, она…. Немного занята. В том смысле, что исполняет одно важное поручение, — осек себя Блэквелл, — Алиса сидела верхом на коне? Это важно.

— Да, верхом. Прямо без седла и узды. И надо сказать отлично управлялась с таким гигантом. Лорд Блэквелл, вы окажите мне большое одолжение, если пригласите Леди Элис завтра, — недвусмысленно просил Айвори.

— Я сделаю всё возможное, вы же мой гость.

Последнюю фразу Блэквелл произнёс со всем возможным дружелюбием и даже улыбнулся, но, дождавшись, когда на него перестанут смотреть, гневно сжал столовые приборы, деформируя серебро, а костяшки его пальцев побелели от напряжения. Мало кто заметил с какой злостью блеснули изумрудные глаза, ведь в целом вид Герцога не давал повода усомниться в хороших манерах и полном самообладании.

После ужина Винсент Блэквелл сидел за письменным столом в кабинете. Считал секунды, крутил в руке золотой медальон и курил сигару. Нервничал. В камине потрескивали дрова.

Стук в дверь.

— Входи!

Она тихо зашла. Изящный реверанс.

Выжидала.

Настенное тусклое освещение играло в её светлых волосах тысячей оттенков от медового и пшеничного до жемчужного, локоны небрежно спадали на плечи. Её фигура была словно шедевром гениального скульптора, даже сквозь облегающее изумрудное платье просматривались четко очерченные бедра, а выше тонкая талия и развитая грудь, нарочно подчёркнутая довольно глубоким декольте. Алиса подняла свои миндалевидные ясные глаза. Сердце Блэквелла ёкнуло от такой мерцающей красоты, а кровь невольно подогрелась желанием. Рабыня украшала собой безжизненную комнату, наполняя всё смыслом, приковывая к себе всё возможное внимание искушённого Герцога, привыкшего созерцать женскую красоту. Он был сильным магом, дальновидным и жёстким правителем, но обычным мужским слабостям в такие минуты противостоять не мог.

Его взор без стеснений скользил по вечерней гостье, привыкая к тонким чертам лица, будто фарфоровой коже. Манящие губы девушки чуть приоткрылись в порыве что-то сказать, но не нашли слов и сомкнулись, что лишь пробудило ещё больший соблазн. Эта женщина была создана для покорения мужчин, но никак не для рабства и невольничьего рынка, и Блэквелл прекрасно это осознавал.

— Я вижу ты освоилась… мои гости известили меня об их загадочном спасении. Описали тебя… верхом на моём коне! Объяснишь? — он ждал.

Ждал, когда снова услышит её голос и за это ненавидел себя.

— Мне объяснить вам как садиться на лошадь?

Глаза Блэквелла яростно вспыхнули. Он усилием воли заставил девушку сесть на колени и опустить голову. Классическая рабская поза, выражающая преданность и покорность.

— Дерзость, как элемент непослушания. Не смей такое повторять! — в его голосе прозвучала сталь, — В этой позе ты будешь находиться каждый раз, когда мы наедине, — начал он, — Как думаешь, кто я такой?

— Тиран поневоле, — кратко описала его она и, по сути, попала в точку, отчего Блэквелл искоса на неё глянул и невольно поднял брови, — То, что я вижу, пока лишь заметки сумасшедшего, поэтому я с вашего позволения промолчу. — её голос был тихим и шелестящим, он нарушал тишину так гармонично, будто какая-то неведомая сила пронизывала каждое слово, слетевшее с её уст.

— Заметки сумасшедшего? — улыбнулся Блэквелл. — Какие, например?

Он присел на корточки рядом с ней и чуть приблизился, а девушка осторожно подняла на него свои спокойные серые глаза, в которых не было ни капли страха, зато мерцали блики огня свечей. Длинные густые ресницы затрепетали и в глазах рабыни появились шальные искорки:

— Говорят, у вас нет сердца.

— С такими потерями не живут, — многозначительно сказал он, — Сердце есть у всех живых организмов с развитой кровеносной системой, включая всех представителей позвоночных, в том числе и человека, а я, как бы это меня порой не расстраивало — человек, и при этом вполне живой. Но ты всё ещё не ответила на мой вопрос… — он сделал продолжительную паузу и встал, продолжая допрос, — Я упрощу задачу: как ты вышла из замка — раз, как приблизилась к моему коню — два, как нашла этих людей — три, как прошла через защиту обратно и нашла замок — четыре, — сквозь зубы пояснил Блэквелл.

— Вышла из замка элементарно: пошла гулять — раз, — она нарочно вторила манеру излагать, — Вашего коня я увидела в лесу, его загоняли громадные волки. Я прогнала их, успокоила коня, села на него и поехала к замку — два. По пути увидела свежие следы и запах дыма, пошла на запах, нашла людей, сидевших у костра. Они заблудились, искали замок, замерзли. Увидели меня, попросили проводить их, сказали, что вы их ждете. Они не врали и это было очевидно. Как нашла замок, вы должны были сами догадаться — лошади, даже самые простые, всегда знают путь домой. А ваш конь явно намагниченный — четыре.

Объяснения Алисы грешили излишней последовательностью и при всей информативности были довольно краткими. Блэквелл не привык слышать из уст женщин про действия, не отягощённые ахами-вздохами, бесконечными эпитетами и бессмысленными оборотами, а в совокупности с выводами, которые Алиса делала вскользь, Герцог пришёл к заключению, что он слишком пьян, ведь всё выглядело как плод его фантазии.

— Можешь присесть, — разрешил Герцог своей рабыне, указывая на кресло, — Ты знаешь, что не можешь мне лгать? Я имею некоторую власть над тобой, как ты уже заметила.

Она медленно подошла к креслу напротив Блэквелла и аккуратно села, не сводя с него внимательных глаз. Его настигла волна её запаха: ваниль, нотки жасмина и будто бы лесные ягоды.

— Так же я заметила, что все ваши рабы — обычные контрактники. Все, кроме меня.

— Не совсем обычные. Их жизнь — моя.

— И всё же!

— Но ты ведь не совсем обычная?

— Иначе: совсем необычная, — деликатно поправила его она.

Он сделал паузу, а потом продолжил: