Гарднер Дозуа - Книга Мечей (сборник) [litres с оптимизированной обложкой]

Официант, могильный дух из Кур-а-лена, бросил на него косой взгляд, но молча принес заказанное. Центральная часть апокрита разрослась узлами на теле человека-хозяина, а его рыхлая черная, похожая на мешок масса слилась со спиной человека и протянулась вперед, обвившись вокруг бедер.

– Есть один человек, – сказал апокрит.

– Обычное дело, – согласился Горел.

– Он кое-что украл у меня, – сказал апокрит. – Добро уже бы давно испортилось, но украденное нематериально. Важно то, что было отправлено сообщение. Понимаешь?

– А мне-то что?

Апокрит пожал плечами. Из кармана сшитого на заказ пиджака он достал маленький черный мешочек для денег, перевязанный шнурком. Он подтолкнул мешочек по столу к Горелу – небрежно, почти презрительно.

Горел взял его, развязал и увидел внутри порошок.

Божья Пыль.

«Черный поцелуй».

Он взял понюшку, попробовал.

Его словно ударили по лицу, и он откинулся на спинку стула. Апокрит, торговец наркотиками, смотрел на него через стол все с тем же легким презрением.

– Возьмешься за работу?

И Горел ответил:

– Да.

Человека, которого он выслеживал, найти было трудно. Свою плату Горел давно вынюхал, и теперь, вдали от богов, отсутствие наркотика тяжело ударило по нему.

Но он был профессионалом. Он шел по следу, ведь даже в мертвых землях кое-где живут люди и нелюди. Абандонменты и развалины, странные деревеньки, где нищие и почти мертвые искали одинокого прибежища. Человек, которого он преследовал, использовал много имен, но у него было всего четыре пальца.

Несколько раз он терял его, но теперь чувствовал, что след горячий. Он всегда доводил работу до конца. И сейчас, с больной головой, умирая с голоду, в чрезвычайно дурном настроении, он наконец приблизился на своем грахале к развалинам старого каменного здания, которое когда-то могло быть храмом, хотя кто его построил и по какой необъяснимой причине – в центре мертвых земель, Горел не знал.

И не хотел знать.

Подъехав, он слез с грахаля. Животное благодарно опустилось на землю, поджав под себя ноги и убрав голову под темный панцирь. Теперь оно будет неподвижно до восхода солнца, когда снова сможет поглощать энергию. Тогда оно проснется.

Горел вытащил оба пистолета. Он шел неслышно. Крадучись подбирался к зданию. В трещинах между старыми камнями рос темный плющ, изнутри доносились голоса.

Дверь оказалась всего лишь гнилой деревянной плитой. Горел пинком распахнул ее и вошел. Внутри было темно и сыро.

Человек, лежавший на матраце, приподнялся и сказал:

– Что тебе…

И замолчал.

– Девлин Четверопал, – сказал, улыбаясь, Горел. Его руки сжали горло беглеца. Кожа у того казалась скользкой. Дыхание щекотало ладонь Горела. – Я так и думал, что это ты.

– Кто… что?

Маленькие глазки Девлина в панике таращились в лицо Горелу. Потом, вслед за потрясением, пришло узнавание.

– Горел? Ты?

– Все еще жив, – сухо сказал Горел.

– Нет, нет-нет-нет-нет-нет, – быстро проговорил Девлин, его руки исполняли в воздухе танец отрицания. – Это не моя вина, нет-нет-нет, меня там даже не было, когда…

В тумане виднелись фигуры. Древние резные тотемы со злыми глазами. Погребенные Глаза, так называли эти камни. Зрячие глаза. Отряд Горела шел в тумане, но всякий раз как туман сгущался, пропадали люди… а эти тотемы возникали словно ниоткуда, выступали из тумана и смотрели на тебя, звали…

Мало кто пережил Мосайнскую войну.

– Ты с ними договорился, – без выражения сказал Горел. – Они оставили тебе жизнь – за определенную цену… – Он мрачно улыбнулся и сунул пистолет в лицо Девлину. – Сколько человек ты принес в жертву древним в Мосайне? – спросил он.

Девлин Четверопал задрожал. На его губах выступила пена.

– Нет-нет-нет-нет, – сказал он, умоляя или извиняясь – трудно было понять. – Я никогда… я не…

– Представь себе мое изумление, когда некий торговец-апокрит подошел ко мне в баре и сказал, что ищет четырехпалого вора. Забавно, подумал я. Это мне кое-кого напоминает. Поэтому я сказал себе: пожалуй, возьмусь за эту работу. Хорошо иметь друзей, не правда ли, Девлин? Старых друзей прежних лет? И я подумал: неужели мой старый друг Девлин Четверопал все еще жив после стольких лет?

– Горел, это не…

– Единственное, чего я не понял, – сказал Горел, – что именно ты украл у этого неразговорчивого купца? Он был удивительно скуп на подробности. Я спрашиваю только потому, что, если оно все еще чего-то стоит… я могу убить тебя быстро и безболезненно.

Его руки неожиданно затряслись от жажды наркотика, и, хотя он постарался скрыть это, Девлин заметил… и неожиданно улыбнулся.

– Он так и не сказал? – В слабом свете видны были его гнилые зубы. – Тогда я покажу тебе… В память о прежних временах, Горел.

Палец Горела плотнее лег на спуск, но он не стрелял. Жажда не отпускала, и он неохотно убрал руку от Девлина. Тот поднялся с постели быстро, как крыса.

– Идем! – сказал он. – Идем!

Вторая, более прочная дверь отделяла прихожую от основной части храма. Девлин достал из-за пояса ржавый ключ и открыл дверь. А когда открыл, за ней оказалось еще темнее.

Горел медлил в нерешительности…

Но он уже чуял.

Это густо и тяжко пропитывало воздух. Не давало дышать, мучительно насыщенное – одного его запаха было достаточно.

Очищение. Вера. Называйте, как хотите.

Проклятие, наложенное на него богинями Шалиной и Шарой.

Девлин поспешил в темноту. Один за другим загорелись огни: небольшие свечи вдоль стен.

В тусклом свете Горел увидел, что они не одни.

Мужчины и женщины, лежавшие на полу в этом большом помещении, казалось, были при смерти. Только легкий подъем и опускание груди свидетельствовали, что они еще дышат, еще сохраняют непрочную связь с жизнью. Он ощущал здесь божественное колдовство, остро чувствовал, какая тонкая преграда разделяет здесь два мира.

Он уже проникал за нее и так никогда и не сумел по-настоящему вернуться.

– Что ты сделал? – спросил он – но, говоря это, уже знал ответ.

– Идем, идем, идем, идем! – сказал Девлин. На его губах играла безумная улыбка, глаза блестели. – Он ждет. Он готов. Он близко!

Он взял Горела за руку. Стрелок пошел за ним, не в силах сопротивляться. Они двигались в глубину помещения, перешагивая через спящих, Девлин поднес к губам палец, подчеркнуто предупреждая – тише. Кое-кто из спящих стонал. Одна из женщин приподнялась и посмотрела на них.

– Пора, Девлин? Уже пора?..

– Не для тебя, Стальная Хромая! – засмеялся Девлин. – Хромая, Хромая, уродина Хромая, твое время еще не пришло!

– У меня есть деньги, – сказала женщина. Потом: – Я… я могу достать еще. Достану больше.

– Ну так достань.