Гарднер Дозуа - Книга Мечей (сборник) [litres с оптимизированной обложкой]

Больше не обращая на нее внимания, он повел Горела дальше. Женщина смотрела им вслед, потом со вздохом снова легла. Горел услышал ее сдавленные всхлипы.

Они пришли в конец зала. Девлин выпустил руку Горела и наклонился, зажигая расставленные полукругом свечи. Одна за другой они загорались, и внутри этого желтого пунктира был заключен бог.

Прикованный к стене стальными полосами. С женской грудью и мужскими половыми органами. Обнаженный. С глазами, как два темных круга, с губами толстыми, разбитыми, влажно блестящими. Безволосое тело, член маленький и сморщенный. Тело бога покрывала испарина, капельки мелкие, как пылинки.

Пыль.

Горел преклонил колена перед богом. Рука Девлина начала гладить его по голове. Горел смотрел на плененного бога, а бог смотрел на него – бездонными дырами глаз…

– Лучше пыли, – прошептал Девлин. – Ты хочешь знать, что я украл , Горел? Я взял только то, что было мне обещано! Тебе оно нравится, Горел? Я вижу, ты отмечен, я чувствую твою потребность, старый друг , твое желание! Ты хочешь!

– Да! – сказал Горел. – Да!

– Тогда «черный поцелуй» твой, Горел из Голириса.

Он почти не сознавал присутствия Девлина. Мир сократился до полукруга свечей. Горел чувствовал запах бога, острый, сладкий, подавляющий запах пыли, и знал, что нуждается в этой пыли так, как ни в чем никогда не нуждался. Он на четвереньках медленно подполз к богу. Если пламя свечей причиняло ему боль, жгло его плоть, он не сознавал этого и ему было все равно. Плененный бог рвался с цепи, но он был прочно прикован. Горел смутно чувствовал, как просыпаются другие, их желания сливались с его стремлением. Он подполз к обнаженному богу и протянул ему свои губы.

Первая понюшка всегда лучшая.

Вспышки света, вспышки сознания. Горел выпадал из мира и возвращался в него. Нечасто ему бывало так хорошо, так… полно . Даже боль из-за утраты дома, из-за того, что его увезли из гордого Голириса, – предательство, боль, страх – все это ушло, осталось только блаженство.

Мелькающие картины, не связанные друг с другом. Странные ощущения. Пот и кислый вкус губ бога… вкус крови и волшебства.

Он лишь смутно ощущал, как руки Девлина обшаривают его, лишают всего несущественного – денег и пистолетов. Смешок у самого уха, горячее вонючее дыхание. Шепот:

– Только первая проба бесплатно…

Ничто из этого не имело значения. Его губы не отрывались от губ бога.

Больше ничто не имело значения. Ничто, кроме «черного поцелуя», ужасного поцелуя богов.

Он потом не мог понять, сколько пролежал так. Время утратило значение. Все утратило значение. Темный зал превратился в рай, единственный рай, какой может надеяться найти человек в этом мире. Грязный матрац, на котором он лежал, стал его домом, более великим, чем исчезнувший Голирис. Ему не нужны были ни деньги, ни пистолеты, у него не осталось ни знаний, ни желаний. Все было так, как и должно быть здесь, в чертоге нагого бога.

Нагой бог… бог в оковах… из какого темного логова он поднялся, из какого первобытного болота выполз с Четверопалом, своим пророком и учеником? Горела это не волновало – как и все прочее. Он ни в чем не нуждался, он сам обратился в ничто .

Поэтому он лишь смутно ощутил наконец, что кто-то движется среди тел проклятых, среди криков и смеха. Чья-то рука протянулась к нему и затрясла, приводя в сознание. Далекий голос сказал:

– Придурок.

Горел улыбнулся или попытался улыбнуться. Рука ударила его раз, другой.

Горел хотел ударить в ответ, но не смог поднять руку.

Голос произнес:

– Девлин, если он мертв, ты следующий на очереди.

– Он жив, жив, – ответил плаксивый голос. – Мертвец для меня бесполезен, он никому не нужен, кроме богов за вуалью.

– Боги, – произнес другой голос. – Избавь меня от богов и их приверженцев.

– Ты ведь… ты не навредишь ему? – вкрадчивый голос, голос Четверопала.

– Горел?

– Мой бог, – сказал Девлин, – в дыру Горела и всех, кто с ним.

– Думай, что болтаешь, человечишка. А теперь подними его, пусть протрезвеет. Он мне нужен.

– Он ни на что не годится без новой дозы пыли.

– Так раздобудь пыль, и поживей. У меня скоро лопнет терпение.

Руки потащили Горела, подняли его. Он пытался сопротивляться, но его опять подхватил «черный поцелуй», и он покорился.

– Пусть выспится. А что касается пыли…

– Я заплачу за нее.

– Почему не сказал с самого начала?

– Только подготовь его, иначе потеряешь еще один палец.

Тьма, свет. Его несут. Запах колдовства постепенно рассеивается. На него льют холодную воду, он кричит. Его растирают, не слишком нежно, потом снова поливают холодной водой.

Затем следует прикосновение чего-то мягкого. Полотенце.

Голос произнес:

– Вытрись. Справишься, а?

Он не уверен.

Голос кажется знакомым. Он вытирается как можно более тщательно. Его куда-то тянут, сзади касается что-то мягкое. Кровать, на этот раз никаких тараканов.

Он уснул.

Когда он проснулся, в комнате было очень светло. Горел мигнул, отгоняя слезы.

– Рад снова видеть тебя в мире живых, – произнес голос. Знакомый голос.

Он сел и посмотрел на маленького человека, сидящего у его кровати. Тот язвительно улыбнулся. Левого глаза у него не было, глазницу закрывала простая кожаная полоска. У него были седые волосы и пролысина вдоль старого шрама.

Он курил тонкую самодельную сигару.

Горел сказал:

– Мозер?

– А ты ждал Четверопала?

– Я никого не ждал. – Он посмотрел на своего спасителя, сжав кулаки. – Ты забрал меня оттуда?

– Ты нужен мне в рабочем состоянии. – Любопытный взгляд. – Но где ты…

Горел покачал головой:

– Странствующий бог. Откуда-то с юга… Долгая история.

Мозер тоже покачал головой:

– Рад тебя видеть, Горел.

– Я тоже.

Горел коснулся головы. Саднит. Он заметил, что руки покрыты язвочками укусов. Клопы.

Он нерешительно почесался:

– Я думал, ты мертв.

Его друг только улыбнулся:

– Я услышал, что ты здесь.

– От кого?

– Четверопал пытался продать мне твои пистолеты.

– Этот маленький…

Мозер показал головой:

– Они здесь. Сила уже вернулась к тебе?

Пистолеты лежали на столе у постели, на рукоятях блестела семиконечная звезда Голириса. Горел сказал:

– Я только…

– Да?

– Нужно чуть-чуть, щепотку.

Наступила тишина. Мозер перестал улыбаться.

Он затянулся сигарой и задержал дым во рту, потом выпустил. Лицо окуталось голубым облаком.

Он сказал:

– Может, зря я тебя выпустил.

– Да пошел ты, – ответил Горел.

Он встал, потянулся к пистолетам. Мозер не дрогнул ни единым мускулом. Горел взял пистолеты, проверил один, потом другой. Мозер курил и ждал. Убедившись, что пистолеты в порядке, Горел оделся, побрился и потянулся. Он не думал, что сможет съесть хоть что-то… но попробует. Когда он повернулся к Мозеру, маленький человек докурил сигару и вместо нее держал в руках небольшой бумажный пакет. Он бросил пакет Горелу.