Екатерина Бэйн - Нежданная ученица

— Я ценю все то, что ты для нас сделала, — Мидара вскинула голову, на ее щеках проступил румянец, — и я помню, чем мы тебе обязаны. Но я не люблю, когда об этом напоминают… в такой форме.

— Я не напоминала вам об этом, госпожа сьерра, и не собиралась напоминать. До тех пор, пока мне не указали на мое место.

— Она просто вспылила, — вставила Эвианн, — не надо сердиться, Лара. Мы и не собирались тебя задевать. Но эта наемница не должна вести себя с нами, как равная.

— До сих пор вы на этом настаивали. И ее замечание было дельным. Мы не должны ехать по этой дороге. Это может быть опасно.

— Но здесь короче.

— У нас нет отряда вооруженных до зубов воинов. К тому же, мы можем попасть в ловушку, которой не ожидаем. В конце концов, вы платите Малин за собственную безопасность. Она всего лишь выполняет свою работу.

— Хорошо, — с усилием выдавила из себя Мидара, — мы поедем по другой дороге. Но если мы опоздаем к назначенному сроку в Асмахар, я знаю, кого выставить виновными.

— Виновными перед кем? — осведомилась Эйлар не менее холодно, чем сама сьерра.

— Оставим это. Мы теряем время.

Мидара развернула коня и направила его к развилке. Остальные последовали за ней.

— Не сердись, Лара, — тихо сказала Эвианн, проезжая мимо, — честное слово, мы очень тебе благодарны.

И последовала за своей сестрой.

Эйлар очень захотелось развернуться и отправиться в противоположную сторону. Она даже видела, как делает это. Каким бы это было облегчением! Но, помимо Мидары, была еще и Эвианн, в сущности, добрая девушка, однако, находящаяся под влиянием сестры, и Ирвин, который уж точно ни в чем виноват не был. К тому же, сильно пострадал и даже двинуться без помощи не может.

— Не стоило этого делать, — заметила Малин, — но все равно, спасибо.

— Не за что. Я ненавижу высокомерие в любой форме. Тем более, в такой ситуации. Когда все было очень плохо, они были готовы выдавать себя за простолюдинов и позволяли называть себя на «ты». Зато теперь они вспомнили о своем происхождении.

— Все благородные сделаны из одного теста. Я давно привыкла к этому. Но знаю точно: не стоит их злить.

— Они будут со мной считаться, — тихо проговорила Эйлар, буквально себе под нос, — иначе на деле убедятся, что даже ученица мага кое-чего стоит.

Если Малин и расслышала это, то не подала вида.

Как и предполагал Мэнфрейд, и на что он втайне рассчитывал, кавалькада владетельницы остановилась перед его домом на другой день, к обеду. Он видел их приезд в хрустальном шаре и даже не потрудился встать, чтобы открыть перед ними дверь.

Он не поднялся из недр кресла даже тогда, когда в гостиную вошла Эгленис собственной персоной. За ней следовал нынешний придворный маг и четверо вооруженных охранников.

— Вы выбрали неподходящий день для визитов, сударыня, — негромко проговорил маг, — я не ждал вас столь скоро.

— И ошибся! — торжествующе выпалила она, — уж вы, конечно, рассчитывали, что мы не будем столь расторопны. В таком случае, не буду тратить время на представления. Вы знаете, кто я. И вы не должны сидеть в моем присутствии.

— Я уже давно не нахожусь на службе Тариолы, сударыня. И являюсь жителем Ваннизиана. Так что, вы не вправе требовать соблюдения дворцового этикета от пожилого человека.

— Наглец! — припечатала Эгленис, шагнув вперед и сунув руку в сумочку, — вас следует поучить хорошим манерам.

— Не угрожайте мне моим же оружием, — усмехнулся Мэнфрейд, — вы уверены, что оно сработает против его собственного хозяина?

Владетельница заколебалась. Ее рука некоторое время находилась в сумочке, потом она вытащила ее.

— У меня есть и кое-что другое. Но не в этом суть. Суть в том, что здесь были беглые преступники, а вы помогли им. Вы ведь помогли им? — она впилась взглядом в мага, — сняли заклятие?

— Разумеется, снял.

— Вы не имели права этого делать.

— Я имею право снимать собственные проклятия, сударыня.

— Это было их наказание. Вы не имели права снимать их! — Эгленис топнула ногой, — вы не смели этого делать!

— Это вы не имели права использовать подобные заклятия.

— Что-о?! Я имею право делать все, что мне вздумается! Не смейте мне указывать! Я — владетельница Тариолы!

— Все верно. Но здесь, как вы уже успели заметить, не Тариола. Здесь Ваннизиан, где имеется собственный правитель, чтобы указывать.

— Хьюго, — владетельница обернулась к магу, — ты должен разобраться с ним, чтобы он был почтительней.

— Что значит, разобраться?

— Мне все равно, что ты будешь делать. Любой способ хорош для этого.

— Вы предлагаете мне напасть на господина Мэнфрейда, ваша милость? Запустить в него молнией, к примеру?

— А хотя бы и молнией, — нетерпеливо отозвалась она, — надеюсь, это научит его вежливости.

— Ваша милость, я не стану нападать на мага, который заведомо сильнее меня. И опытней. Тем более, что повод не кажется мне существенным.

— Что ты сказал?

Но поскольку сэр Хьюго был абсолютно уверен, что со слухом у нее все в порядке, повторять он ничего не стал.

— Значит, оскорбление владетельницы Тариолы не кажется тебе достаточным поводом для наказания?

— Для начала, я не имею права его наказывать. Как не имеете его и вы, госпожа владетельница. К тому же, мы сюда прибыли по другому поводу.

Мэнфрейд на протяжение этой, так сказать, беседы сидел абсолютно спокойно, безмятежно потягивая вино из бокала и заедая его хорошо прожаренным мясом. Он вел себя так, словно присутствие в его доме таких «гостей» — дело обычное, обыденное, и успело ему поднадоесть.

— Здесь я устанавливаю правила, — отрезала Эгленис, — мне решать, как с ним поступить.

— Ваше решение может нарушить законы Ваннизиана, госпожа владетельница.

— Плевать мне на Ваннизиан! — вскричала она, — я сделаю так, как решила!

— Вы — не владетельница мира, сударыня, — вступил в разговор Мэнфрейд, — всего-навсего, Тариолы.

— Замолчите!

— Не так-то просто заставить меня молчать, если я этого не хочу. А мне очень хочется сказать вам кое-что. Вы воспользовались моими таррами для того, чтобы совершить самый мерзкий поступок в своей жизни. Пока самый мерзкий. Но больше вам этого не удастся. Отныне все мое вернется ко мне и никто, кроме меня этим не воспользуется.

Владетельница уставилась на него. Потом рассмеялась:

— Неужели? «Все твое», как ты выразился, лежит у меня в сумочке. А кое-что вот здесь, — она разжала кулак, продемонстрировав ему тарру, — это я припасла специально для тебя.

И в следующее мгновение сжала ее пальцами.

Мэнфрейд тяжело вздохнул. Сэр Хьюго покачал головой.

— Воистину, глупость человеческая не знает пределов, — проговорил старый маг, — неразумная женщина, дорвавшаяся до власти, ты еще не поняла? Слова мага — не просто слова.