Владимир Поселягин - Бродяга

Для начал я забежал на ряды, а они уже во всю работали, и купил плащ, накинув его. И широкополую шляпу с пером. Хоть замаскировался. Дальше арендовал повозку и стал сносить туда все покупки. Утварь взял, посуду и некоторое подобие жаровни, только не комплектную, без баночки с горючим веществом. Мне сама подставка требовалась, чтобы магический огонь под ней разводить. На лодке очень нужная вещь для готовки пищи, не требуется дров вести и всего остального. Ну и железного листа тоже, чтобы днище не прожечь. Потом взяв пару одеял, три куска тентов, полотенце с мылом и пробежался уже по продовольственным рядам. Набрал прилично, месяца на три активного плаванья без подходов к другим островам или суше. У оружейников купил пару хороших ножей и топорик. Прошлые покупки-то сгорели с лодкой, расплавились. Впрочем, карта тоже, но заходить за ней в администрацию порта, и за компасом я не стал. Последний уже не нужен, а карту я и так запомнил. Да с карты торговца, которого нанял, она у него довольно подробная, пиратская, они те воды очень хорошо изведали, по большому блату торговцу продали. Так что куда плыть мне было известно. Заблужусь, не страшно. И да, я снова взял два бочонка, для питьевой воды, мне здесь же их наполнили свежей колодезной водой. На месте, подъехав к берегу где был полувытащен на сушу баркас, мне его сначала столкнули в воду, я нанял для этого двух дюжих парней, а потом они же всё перекидали с телеги на борт судна. Я, наблюдая за ними, успел поставить амулет-водомёта. После этого расплатившись за работу, отчалил и поставив парус, пошёл вверх по течению. Кстати, на водах появилось несколько лодок с солдатами и офицерами, я их в амулет дальнего виденья рассмотрел, от порта шли, так что я поспешил уйти. Парус правда свернуть пришлось, ветер сменился, встречный стал. Я даже ускорился, несмотря на удивление зевак скоростными качествами баркаса против течения. Ушёл.

Подбросив ветку в костёр, я угрюмо смотрел на языки пламени и поднявшиеся искры потревоженного костра. Из столицы я ушёл два дня назад, успел поднять из реки оба моих речных судна, и лодку, и баркас, вон они загруженные вещами стоят, приткнувшись к берегу рядом с морским баркасом. Я их планировал веретеницей буксировать за собой на канатах. Однако планы у меня изменились. Сейчас совсем нет желания что-либо обсуждать. Слишком уж не понравилась мне та новость что я узнал час назад. Зло сплюнув, я одним движением руки погасил костёр, магия естественно, и спустившись, проверил буксировочные канаты, и столкнув все три судна от берега, устроившись на головном морском баркасе, направился в сторону столицы. Я панировал пройти её ночью, но куда там, теперь каждая минута дорога. Получается всё зря, такие планы были…

Думаю, я и ночью бы не прорвался, вся бухта перекрыта. Как я заметил, только ещё входя в столицу, что в сторону порта, видимо от наблюдателей, полетели почтовые голуби, так что на выходе из реки в бухту, перед крепостью, меня уже ждали. Среднюю скорость я держал довольно долго, но вышедшая навстречу военная шхуна швырнула камень по поперёк пути, приказывая остановятся. Именно швырнула, по-другому это действо и не назовёшь. Это меня взбесило, и так времени крохи, ещё и эти тут. Взяв боевой артефакт, я выстрелил. Не в шхуну, а в крепость, и разрушаясь в падении, часть стены с одной из башен в комплекте, в грохоте и пыли, обрушились воду. Так-то. Шхуна сразу отвернула и с неё засигналили флажками. От борта отвалила шлюпка, на которой шесть матросов, сидя на вёслах, активно работая, направили посудину ко мне. Подумав я скинул скорость, останавливая баркас. Заодно канаты проверил, не перетёрлись ли или ещё что. Видимо парламентёра мне послали, на лавке лодки сидел незнакомый морской офицер. Ладно, поговорим, надо наконец разъяснится. Мне сильно не нравится такая настырность. Может сжечь пол города? Как демонстрация? Ну очень хотелось.

Как и ожидалось мне доставили просьбу, офицер так и передал, вежливую просьбу посетить своего отца адмирала. При этом офицер всё косился на крепость, где пыль только начала оседать, показывая значительные разрушения. Я дал добро, пересел в их лодку, оставив свои, сообщив что любое проникновение на борт моего имущества будет караться по всей строгости, за воровство. Дальше меня быстро доставили на борт шхуны где я легко поднявшись на борт, прошёл в кормовую часть, тут была роскошная каюта, а внутри сам адмирал да его дружок маг. Вот этот толстячок и попытался сразу на меня воздействовать. Защита не дала. Я ответил. Ледяные стены пришпилили его к переборке, пробив оба плеча и одну ногу, вторую так, вскользь.

– Не стоило этого делать, – посмотрев на дёргающегося как бабочка друга, хмуро сказал адмирал.

– Он первый начал, – пожал я плечами, не видя смысла оправдываться.

– Врача! – крикнул адмирал.

После того как толстяка сняли, а врач и два матроса ушли, но вот толстяк остался, его перевязали и на диван положили. Уходить тот отказался. Мы молчали пока тут были посторонние, а как они нас покинули, адмирал спросил:

– Почему ты не сказал, что маг?

– А кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался? – прямо спросил я, с не менее хмурым видом чем сам адмирал.

– Молодой человек, у вас хоть и сильные эмоции недовольства и ярости кипят, но всё же проявите уважение хотя бы к старшим, – слабым голосом сказал маг.

– Ты вообще молчи. А если о старшинстве говорить, то я старше вас, так что меня давайте уважайте… Ладно, чего надо? Говорите быстрее, и я поплыву.

– С тобой очень сложно разговаривать… сын, – подумав, последнее слово тот сказал с заметной заминкой.

– Вот что… папаша, у меня сейчас только одно желание, раздавить тебя как клопа. И знаешь почему?

– Хотелось бы знать причины такой негативной реакции.

– А причина проста. Мне досталось бракованное тело. Я это только сегодня узнал. Подозревать начал давненько, стал амулет первого уровня делать, только сегодня закончил плести, лекарский, специализированный, только по мозгу работает. Вот и просканировал себя, изучив данные диагностики. Твой сын был дауном, дауном и остался. Его мозг меня убивает, заставляет меня умственно деградировать. Единственно, вспышки сильных эмоций. Я-то поначалу думал, что у вас мир такой, патриархальный, тухлый можно сказать, что мне не нравилось. А оказалось мир как мир, и та лень и нежелание ничего делать, даже прекратить мыслить, это не влияние вашего мира, это влияние моего нового тела. Если бы не вспышки ярких эмоций, например, деревню сжёг, или нападение охотников за болотной крицей, я бы сразу и не понял, что это именно со мной что-то не так. После этих случаев, два месяца оставался прежним, видимо яркие эмоции давали нормальную работу моему мозгу, а дальше снова, тихая деградация.