Вероника Иванова - Разрушитель: И маятник качнулся… На полпути к себе. Вернуться и вернуть

Чем больше я на неё смотрю, тем больше мне становится жаль девушку. Но как можно помочь? Чем? Она умна, достаточно сильна, чтобы жить, даже привлекательна… Но бедна и, в силу отсутствия средств, отвержена людьми своего круга. Знакомая ситуация. Не имеющая пока решения… А может, и вообще нерешаемая. Посему займёмся насущными делами!

А всё-таки зачем Мэю нужно попасть во дворец?

Для посещения Королевской библиотеки я оделся именно так, как и подобает настоящему лэрру: нацепил и сахью, и маади, которую Равель искусно заштопала и отчистила от грязи — совершенно без просьб и намёков с моей стороны, за что девушке от меня будет вечный почёт и уважение… В общем, вырядившись, как провинциальное пугало, и подхватив корзинку с любезно подобранными Мерави вкусностями, я, изучив на всякий случай маршрут движения, направился в гости к отцу Шэрола.

Библиотека располагалась в северной части города, в непосредственной близости от дворца (полагаю, для того чтобы успеть спрятать за высокими укреплениями наиболее ценные фолианты), но на Дворцовую площадь не выходила, пряча свои глухие стены в переулке между Первым и Вторым Лучами. Стражник на входе был предупреждён: окинув меня скучающим взглядом, он разрешил пройти внутрь, в холл, где пришлось дожидаться провожатого. Молодой человек с бледным от недостаточного пребывания на свежем воздухе лицом вежливо поклонился и предложил проследовать в святая святых. В книжные залы…

Тут и выяснилось, что я совсем забыл, на что похожа библиотека.

Шкафы, уходящие ввысь к потолку и теряющиеся во мраке, ибо где напастись свечей, чтобы представить книжное собрание во всём блеске? Характерный, ни с чем не сравнимый аромат пыли, несмотря на все старания уборщиков оседающей на книжных переплётах как на бутылках выдержанного вина в погребе… Лоснящаяся кожа корешков, расставленных не по цвету или иному внешнему признаку, о нет! Каждый библиотекарь использует свою, никому не раскрываемую систему ориентирования в лабиринте книжищ, книг, книжонок и книжулек…

Затаённое дыхание прошедших лет доносится с каждой полки. Свидетели. Участники. Дети и родители целых эпох. Книги. Каждая из них хранит Знание. Да, не всегда нужное. Не всегда истинно верное. Очень часто — вредное. Но ведь текст тем и хорош, что каждый читатель видит в нём что-то своё… Пусть поймёт превратно или вообще не поймёт, но… В это можно не верить. Над этим можно смеяться. Это можно презирать. Смейтесь! Но я знаю совершенно точно: ни одно прочитанное слово никогда не исчезает из памяти. Рано или поздно оно прорастёт откровением или лёгкой улыбкой: вы даже не вспомните, где прочли всплывшую в океане памяти фразу, но она окажется именно той, которая так необходима в этот момент… Необходима не для того, чтобы понять основы мироздания, а чтобы добавить восприятию мира чуть-чуть остроты…

Я люблю книги. И они меня… любят. Не в силах удержаться, провожу пальцами по пыльным корешкам. Мягкие. Жёсткие. Ломкие. Колючие. Потрескавшиеся. Тёплые… Беру одну из книг в руки. Тоненькая, судя по переплёту — пользующаяся спросом: кожа на сгибах совсем залохматилась. Кто ты у нас, милая? О, сборник мудрых высказываний одного из легендарных героев Восточного Шема! К счастью, не на языке оригинала: вязь размашистых рисунков, которой изъясняются на шёлковых свитках народы по ту сторону гномьей вотчины, мне прочитать не под силу. Хотя она также восходит к Старшему Языку и очень легко переводится в удобоваримое написание, если применить определённые чары… Занятная книга. Надо будет почитать…

— Вижу, вы уже освоились в моём логове, благородный лэрр! — Приветствие застаёт меня врасплох, и я поспешно ставлю книгу на полку. Туда, откуда она мне подмигнула.

Граф Галеари провожает моё движение взглядом и удивлённо качает головой:

— Надо же… Шалунья сама попросилась в ваши руки…

— Шалунья?

— Раз уж так случилось… Видите ли, лэрр… только не сочтите мои слова обычными стариковскими бреднями… Я уверен, что книги обладают разумом.

— Ну конечно, если принять во внимание…

— Особенным разумом, лэрр! — тоном, не терпящим возражений повторяет старик. Хотя, какой же он старик? Мужчина в самом соку… Если пьёт настойку из воггского корня, разумеется… — Я не говорю о мудрости, заключённой в строчках букв… Я говорю об их собственном разуме.

— Любопытная теория… Поясните, в чём она находит выражение на практике.

— Я много наблюдал… — Граф, нашедший внимательного слушателя, перешёл на тон изложения, весьма напоминавший учительский. — И заметил, что люди, которые пренебрежительно относятся к книгам, в свою очередь вызывают у книг похожее отношение.

— А именно?

— Например, искусно прячутся на полках… Вам смешно? — Он заметил мою улыбку и слегка обиделся.

— Нет, граф, нисколько! Скорее я улыбнулся своим мыслям… Почему же никто не обращает внимания на то, что каждая книга обладает… Давайте назовём это всё же душой, а не разумом, потому что разум холоден и практичен, а страницы книг согревают сердца…

Галеари растерянно моргнул:

— Не ожидал…

— Чего вы не ожидали?

— Найти в лице лэрра столь тонкого ценителя… Признаться, я полагал, что вы немного времени уделяете…

— Почему же? Я пришёл именно сюда, граф, не просто так, а чтобы выразить своё уважение вам и вашим питомцам.

Он сжимает и разжимает пальцы, обдумывая мои слова. Довольно долгая, но наполненная смыслом пауза. Наконец взгляд Галеари проясняется.

— Да, именно так… Вы и в самом деле любите книги: они это почувствовали… Даже Шалунья не стала прятаться за спинами других.

— Да что же это за Шалунья, объясните, прошу вас!

— Собственно, просто книга, но с характером… Редко кому удаётся взять её в руки и открыть… Например, даже моему сыну она далась только на третий раз, а уж Шэрол просто обожает находиться в библиотеке!

— Ревнуя вас к книгам? — мягко шучу. Граф понимает шутку и устало вздыхает:

— Отчасти… Он делает это совершенно зря: я не приравниваю книги к своим детям и люблю их одинаково сильно, но всё же по-разному. А ему не помешало бы на какое-то время забросить чтение и развлечься в кругу сверстников, как вы считаете?

— Следует спросить самого Шэрола о том, что ему ближе — мудрые тексты или бессмысленное пьяное веселье, граф. Возможно, он сделал правильный выбор… Кстати, если говорить о развлечениях: прекрасная Роллена не одно из них?

— О, если бы… — Он горько вздыхает. — Боюсь, здесь всё гораздо серьёзнее. Мальчик влюблён.

— Вы не одобряете этот выбор, верно?

— Как вам сказать… Она из знатной, уважаемой семьи, красива, но…

— Недостаточно умна?

— Я этого не говорил! — Граф грозит мне пальцем.