Марк Лоуренс - Ошимское колесо

Я стоял, потел, болел и превыше всего чувствовал ярость. Казалось, все люди, столпившиеся в этом вестибюле, говорили одновременно. Поток обсуждений лишь чуть-чуть стих, когда привели меня. Здесь были дюжины лордов, сбившихся в кучки, несколько дам, немного баронов, граф, и даже пухлые торговцы в своих самых дорогих одеждах – все разговаривали друг с другом, некоторые весело, другие обеспокоенно, третьи разгорячённо. Я увидел герцогиню Санестру, носившую сегодня вместе со всеми бриллиантами ещё и свой возраст. Лорда Грена, моего старого противника в вопросах ставок на лошадей и на людей, который выглядел более нервно, чем у бойцовских ям, а ещё пару десятков аристократов, которые могли бы за меня заступиться. Несколько взглядов в мою сторону – но верёвки на моих запястьях остановили любого, кто захотел бы выйти вперёд.

– Нельзя просто стоять здесь! – Я оглянулся на четверых человек, назначенных охранять меня – они выглядели довольно неряшливо среди шелков и золота могущественных аристократов. – Вы же видели, что там снаружи… Вы…

– Кузен Ялан! – Второй сын Гертета, Роланд, вышел в главные двери, немедленно заметив меня. Мартус называл его "Чудо без Подбородка", и, честно говоря, самыми примечательными его достижениями было нечто вроде бородёнки, скрывающей этот факт, и рождение первого правнука Красной Королевы. – Отец желает тебя видеть!

Я посмотрел в его бледно-голубые глаза – казалось, он не заметил того, что я под стражей. Я умудрился улыбнуться и кивнул.

– Веди. – И кузен Роланд повёл, взмахнув изумрудным плащом, вышитым клевером, который дядя Гертет взял в качестве герба для своей ветви семейного дерева Кендетов.

– Минуточку, кузен! – Остановил я Роланда, когда мы добрались до дверей в главный зал. – Ты же знаешь сестёр де Вир? Да все их знают. – Я не давал ему времени ответить. – Некромант захватил церковь святой Агнессы. Боюсь, Лиза и Миша де Вир всё ещё могут быть в главном доме с моей новорождённой племянницей. Ты окажешь мне огромную услугу, если направишь отряд удостовериться, что они оттуда убежали, и привести их в безопасное место, если потребуется.

– Некромант? – Роланд исковеркал букву "р" и от удивления разинул рот. – Во дворце?

– В церкви. У Римского зала. Младенец в опасности! – Я кивнул и не стал усложнять. Надеялся, что упоминание младенца может подстегнуть его, как отца. – Ты мог бы послать стражников.

Роланд моргнул.

– Непременно. – Он поднял руку и поманил. – Сир Роджер! Сир Роджер! – В нашу сторону неловко захромал низенький рыцарь в самых блестящих доспехах из всех, что я когда-либо видел. – Сир Роджер, дамы в беде в Римском зале! – Роланд каждого "Роджера" превратил в "Уоджера".

– Я займусь этим, принц Роланд. – Рябой Роджер с густыми чёрными усами кратко поклонился – сама эффективность и целеустремлённость.

– Сэр Роджер, возьмите дюжину человек. – Вот и весь совет, который я мог дать, когда Роланд повернулся к двери. – Да получше!

Кузен Роланд протолкался к входу ко двору своего отца мимо элитных стражников – их там было четверо, в королевских огненно-бронзовых доспехах под алыми плюмажами. Он приставил руки к громадным дубовым панелям и распахнул двери в зал.

Я не был в большом зале Миланского дома со свадьбы Роланда, когда мне было тринадцать. Отец и его старший брат поссорились тогда из-за какого-то вопроса по части наказания домашних священников. Разумеется, дело было не в священнике, а в том, кто где главный, как и большинство ссор между братьями. В любом случае, тяжёлые слова были легко брошены, и отец в сильном негодовании вывел из зала своё семейство – Мартус насильственно оттаскивал слегка пьяного юного принца Ялана от симпатичной юной подружки невесты, имя которой я забыл.

За последние десять лет зал изменился до неузнаваемости. Дюжины украшенных драгоценностями ламп вместе освещали искрящимся светом, несомненно, самое обставленное помещение из всех, что я когда-либо видел. За троном красного дерева висели гобелены, расшитые золотом и серебром. На полу лежали ковры из индусского шёлка таких ярких цветов, что резало глаз. По всему периметру зала стояли позолоченные доспехи вперемешку с бабушкиными стражниками, которые были так неподвижны, что с первого взгляда и не скажешь, какие доспехи пустые, а в каких есть человек.

Тронный зал оказался не таким многолюдным, как предыдущее помещение. Здесь собралось около трёх десятков приближённых Гертета с винными кубками в руках, между которыми сновали слуги. Я увидел дюжину знакомых, но безымянных лордов; сэра Гретема в полном доспехе, словно собравшегося на один из тех турниров, что составили его репутацию; и леди Беллинду, стоявшую по центру – последнюю и самую юную из длинной цепочки возлюбленных Гертета. И рядом с ней стоял, возможно, самый влиятельный сторонник Гертета, герцог Граст – дородный человек с густой седой бородой. Возможно, я распустил о нём эксцентрично жестокий слух, спустя несколько лет после того, как он застукал меня со своей сестрой.

Чёрный трон Гертета стоял на помосте и возвышался над ним. Спинка расходилась драматическим завитком, в её узорах виднелись вставленные рубины, которые отражали свет ламп и казались светящимися каплями крови.

Но ничто из этого великолепия не притягивало мой взор так, как корона на голове нового короля. Императорская корона бабушки, тяжёлая железная штука, украшавшая чело её самых кровавых предков в те дни Красной Марки, когда все мы были воинами и всё такое. Века смягчили корону бриллиантами и узором красного золота, но она до сих пор говорила о могуществе, завоёванном мечом и луком.

Гертет выглядел потерянным в тёмных объятьях своего трона – он тонул в массивной мантии из золотой ткани, тщательно расшитой завитушками и спиралями в бреттанском стиле. Я следовал за Роландом, отметив болезненную бледность дяди, который потел под короной и выглядел более измождённым, чем на похоронах отца этим утром.

– Отец! – небольшой речевой изъян Роланда придавал комический эффект почти всем словам. Отец подобрее сменил бы сыну имя на "Джон", когда проблема с буквой "р" стала очевидной. Роланд протолкнулся ещё мимо пары лордов, поднял руку и заговорил громче. – Отец! Я нашёл принца Ялана, он пришёл присягнуть тебе!

Роланд отошёл в сторону, показывая на меня. Он впервые с некоторым замешательством посмотрел на мои связанные запястья, только теперь приняв во внимание порванную и забрызганную кровью одежду.

– Племянник. Я одобряю, что ты первый из мальчиков Реймонда пришёл преклонить колено… но почему ты явился передо мной в лохмотьях и верёвках? Это какая-то новая мода? А? А?

Его резкий смех вызвал у двора-в-ожидании льстивые эхо – все захихикали над моим состоянием. Я предполагал, что теперь они уже называются просто "двор", раз ожидание, по всей видимости, закончилось.