Марк Лоуренс - Ошимское колесо

Первая капля дождя попала мне точно промеж глаз. Вторая попала в правый глаз. Третья попала в горло, когда я собирался выразить недовольство. За десять ударов сердца три капли превратились в потоп, заставив меня попятиться в шатёр в поисках укрытия. Изящные руки обхватили меня за плечи и втянули за полог.

– Дождь! – сказала Тарелль. Её лицо скрывалось в тени, а свет единственной лампы падал на изгиб ключицы, лоб и линию носа.

– Как здесь может идти дождь? – Мина, испуганная, но взволнованная.

– Я… – Я не знал. – Должно быть, это из-за Солнца Зодчих. – Может ли огонь создать дождь? Такой большой огонь может изменить погоду… определённо языки пламени поднялись так высоко, что лизали саму крышу неба.

– Я слышала, что после Дня Тысячи Солнц сто лет длилась зима. Зима севера, где вода обращается в камень и хлопьями падает с неба, – сказала Данелль, положив голову мне на плечо. От её глубокого голоса по моей спине побежали мурашки.

– Я боюсь. – Лила прижалась ближе, когда дождь заколотил по крыше тента над нами. Я сомневался, что нам удастся долго оставаться сухими: шатры в Либе предназначены для защиты от солнца и ветра, и им редко приходится защищать от влаги.

Невероятно близко грянул раскат грома, и принц Ял оказался начинкой сэндвича из четырёх девушек. Грохот на миг парализовал меня от ужаса, и в ушах зазвенело, поэтому понадобилось некоторое время, чтобы оценить моё положение. С такого расстояния даже тридцать шесть ярдов тоб не могли скрыть очарование сестёр. Впрочем, чуть позже всплыл новый страх, который отогнал все мысли о том, чтобы воспользоваться этим положением.

– Дамы, ваш отец весьма определённо угрожал, касательно вашей добродетели, и я в самом деле…

– О, вам не стоит волноваться об этом. – Хриплый голос звучал так близко от моего уха, что я задрожал.

– Отец вечно говорит всякое. – Тихие слова от девушки, чья голова лежала на моей груди. – И никто не двинется, пока дождь не прекратится.

– Не могу вспомнить времени, когда за нами не наблюдали бы отец, наши братья или его люди. – Другая мягко прижалась к моему плечу.

– А нам так нужна защита… – Из-за спины. Мина? Данелль? Кто бы это ни был, её руки двигались по моим бёдрам весьма недобродетельно.

– Но шейх…

– Позолота? – Раздался звонкий смех, и все четыре сестры стали толкать меня вниз. – Вы и правда в это верите?

По меньшей мере, две девушки разматывали свои тобы шустрыми натренированными ручками. Среди теней от такого количества тел, я мало что видел, но то, что видел, мне нравилось. Очень.

Уже все четверо толкали меня вниз – путаница мягких рук, длинных волос, блуждающих ладоней.

– Золото такое дорогое. – Тарелль, взбираясь на меня, всё ещё наполовину замотанная.

– Это было бы глупо. – Данелль, прижавшись к моему боку, восхитительно мягкая, и её язычок проделывал чудесные штуки с моим ухом. – Он всегда использует серебро…

От этих слов я попытался подняться, но их было слишком много, и всё валилось из рук – за исключением того, что теперь оказалось в их руках… и, чёрт возьми, я слишком долго был в Аду, пришло время для кусочка рая.

В Либе есть поговорка: последний ярд тобы самый лучший… а если её и нет, то должна быть!

– Аррр!

Оказалось, мало что остужает пыл мужчины сильнее, чем холодная вода. Когда крыша шатра, ослабленная предыдущими повреждениями, без предупреждения порвалась и окатила мне спину несколькими галлонами ледяной воды, я резко вскочил, разбрасывая женщин аль Хамид и, несомненно, обучив их множеству новых иностранных ругательств.

Когда я стряхнул большую часть пролившейся воды, стало ясно только одно: новой воды на смену ей капает очень мало.

– Тссс! – Я повысил голос, поскольку они кричали – мокнуть им нравилось не больше, чем мне. – Дождь прекратился!

– عشيقة، هل أنت خخير؟[1]

Прямо перед шатром мужчина тараторил на языческом наречии, и к нему присоединялись другие. Они, должно быть, услышали крики. Сложно было сказать, сколько ещё времени страх того, что сделает со слугами шейх, если они ворвутся внутрь к его дочерям, будет перевешивать страх того, что шейх с ними сделает, если они не смогут его дочерей защитить.

– Прикройтесь! – крикнул я, двинувшись охранять вход.

Я слышал смешки позади себя, но сёстры зашевелились, предположительно подозревая, что и они не останутся невредимыми, если сообщения о "проказах" дойдут до ушей их отца.

Снаружи кто-то схватился за полог шатра. Я его даже не завязал! С криком я бросился вниз, чтобы схватиться за его низ.

– Быстрее, Христа ради! И задуйте лампу!

В ответ они опять захихикали. Я сцапал лампу и пресёк попытки войти, вырвавшись наружу, отчего передний слуга шейха свалился задом на мокрый песок.

– С ними всё в порядке! – я выпрямился и махнул рукой в сторону шатра. – Крыша порвалась из-за дождя… там вода повсюду. – Я, как мог, постарался изобразить последнюю часть на тот случай, если никто из них не знал языка Империи. Не думаю, что эти идиоты хоть что-то поняли, поскольку они стояли, уставившись на меня, словно я загадал им загадку. Я целеустремлённо зашагал прочь от шатра, маня троих мужчин за собой.

– Смотрите! Здесь вроде почище. – Я искренне надеялся, что тобы надеваются так же быстро, как и снимаются. Два человека шейха вели служанку сестёр и поторапливали её, несмотря на её раны.

– Что это там такое? – сказал я, в основном, чтобы всех отвлечь. Когда же я глянул в ту сторону, куда указывал… там что-то было. – Там! – Я стал тыкать туда намного яростнее. Лунный свет начал проникать через остатки облаков над головой, и что-то стало появляться из дюны, на которую я указал наобум. Оно показалось не с вершины дюны, не вышло из её тени, но вылезало прямо из влажной корки песка.

Теперь и остальные увидели это, их голоса от удивления зазвучали громче. Что-то поднялось из песка: невероятно тощая и бледная как кость фигура.

– Чёрт бы всё это подрал… – Я сбежал из Ада, а теперь, похоже, Ад следовал за мной. Дюна изрыгнула скелет, кости которого держались лишь на воспоминании о прошлой связи. Рядом с первым из песка пробивался второй скелет, собираясь из разрозненных частей.

Повсюду вокруг меня встревоженно кричали люди, ругались, взывали к Аллаху или просто орали. Они начали отступать. Я отступал вместе с ними. Не так давно такой вид заставил бы меня улепётывать как можно быстрее от этих ужасов, но теперь я уже повидал мертвецов, в Аду и за его пределами, так что мне удавалось сдерживать панику ниже точки кипения.

– Откуда они взялись? Каковы шансы, что мы встали лагерем как раз там, где умерла пара путешественников? – Это казалось нечестным.

– Их больше, чем пара. – Робкий голос за моей спиной. Я обернулся и увидел четыре фигуры в тобах около женского шатра. – Там! – Говорила самая маленькая, так что, наверное, Мина, самая юная, и она указывала влево от меня. Песок с подветренной стороны дюны начал подниматься, и показались костлявые руки, словно кошмарные побеги растений.