Валерий Теоли - Печать бога (СИ)

Взор эльфа подёрнулся пеленой. Он осел на колени. Кожа его, окроплённая святой водой, пузырилась, на ней разрастались язвы.

- Ну, вот и всё, - констатировал Адами.

- А вы неплохо сохранились за последнюю сотню лет, - отметил незваный гость. - Кремами пользуетесь, настойками или услугами лекарей?

- Природная красота! - залилась смехом Великая Магистресса. - Натуральная!

- Именно её я и хотел увидеть. Я понимаю, почему вы прятались под маской - черты предков трудно скрыть. Спасибо, вы облегчили мне задачу.

- Сомневаюсь, мой бесплотный друг! Вы лицезрели нечеловеческую красоту и обязаны заплатить. Скоро придёт тот, кто уничтожит вас. Смерть - цена за просмотр!

- Боюсь вас огорчать, но никто не придёт. Ваш сообщник - уж не знаю, кем он вам приходится, братом, отцом, любовником - будет казнён.

- Вы ошибаетесь! - Мудрейшая продолжала смеяться, вызывая подозрения в невменяемости; её поведение можно было оправдать необыкновенной старостью, вернее, начинающимся вследствие сего слабоумием. - Он поистине бессмертен. Никакое оружие не причинит ему вреда, пока я не захочу!

На стол полетели клочки разорванного конверта. Великая Магистресса ловко развернула лист бумаги, мгновенно истлевший в её пальцах.

Повреждённая кожа сползала кусками, влекомая потоками зелёной слизи, выделяющейся из тела нежити. Из-под неё выглядывала чистая кожа. Эльф вздрогнул, ловчая сеть распалась и потекла серебряными струйками на пол. Святой охотник вытащил из пробитой груди изъеденный кислотой огрызок клинка и отскочил, на ходу вытаскивая футовый кинжал и склянку с чесночной эссенцией. Откупорив её зубами, он брызнул содержимым в лицо врага. Эльф тряхнул головой, взмыл вверх, перескочив остававшийся до магистра лестничный пролёт. Ди Мечелли, вправивший себе позвоночник, активно пополз в противоположную от нежити сторону; он намеревался спрятаться в подвале. Хлестнувший по нему жгут распластал человека на полу; эльф запрыгнул ему на спину и рывком оторвал бедняге голову.

"Интересно, оживёт?" - подумалось Давиду, свято уверовавшему в силу восстановления плоти. Удирая от нежити, он продумывал очередные способы её поражения. Чеснок, серебро, обезглавливание, святая вода не возымели должного эффекта. Протыкание сердца серебром, популярное против оборотней, тоже не подействовало. В мозг упрямо стучала мысль о кресте и осиновом коле. Да, крест вещь эффективная, если он подходящего размера и выплавлен из тяжёлого металла. Бывало, серебряным крестом забивали до смерти еретиков с колдунами да ведьмами; ежели им ожившего мертвеца по макушке приложить, тоже помогало. Но массивного креста у Адами не было. Осиновый кол он, как всегда, забыл в спальне под подушкой, осиновые стрелы с серебряными наконечниками и лук там же. Да, много всякого добра любил на ночь складывать под подушку святой охотник. Тем паче, с похмелья ему отшибло память, и он, разбуженный сегодня около полудня, принял престарелого слугу за родную сестричку, умершую в детстве от оспы, а резиденцию - за особнячок покойного батюшки, сгоревший лет тридцать назад от попавшего в чердак фейерверка. Хвала Создателю, ведро студёной воды привело славного святого охотника в порядок.

А не сжечь ли противную нежить? Неплохая идея, всего-то делов - необходимо найти источник огня. В спокойной обстановке Адами развёл бы костёр, взял головешку и ткнул ею эльфа куда надо, чтоб быстрей загорелся. А так, на бегу, не сразу кресало достанешь, не то, что костёр запалишь. Да, плохо ты подготовился к встрече с некромантом-оборотнем, Давид.

Заповедь ловца нечисти (и попутно истребителя нежити) гласит: если не помогают проверенные средства борьбы, нужно обрушить на врага всё, имеющееся под рукой - авось, поможет. Святой охотник, следуя заповеди, забежал в винный погреб, то есть подвал, и остановился передохнуть. Спустя секунду туда влетел эльф, цепляясь непомерно длинными жгутами-хлыстами за плохо прибитые гвозди, выступающие из шкафов с бутылками. Бежать в катакомбы? Нет, там случился обвал после взрыва. Пробиваться наверх? И тут пришла Она. Идея.

- Ко мне, малыш! - заорал святой охотник. - Иди сюда, мелочь лысая! Подходи, не бойся!

Эльф встал в нерешительности, заподозрив подвох. Человек что, сдурел от страха? Мало ли. Ничего, по сравнению с психопатом ди Воели этот экземпляр кажется вполне вменяемым. Да и что он сделает бессмертному существу, жаждущему новых знаний и впечатлений?

- Возьми меня, стручок тупоголовый! - орал Адами, выкатывая из орденских закромов бочонок с флорским вином. - Возьми!

Нежить покосилась на бочонок и прыгнула к человеку. Реакция не подвела святого охотника: подняв бочонок над собой, он швырнул его в эльфа. Бочонок ударился в грудь нежити и дал трещину; выскочила ослабленная усилиями Давида затычка, на рухнувшего на излёте эльфа полился дорогущий напиток, припасённый ди Мечелли специально для опытов над ярыми трезвенниками. За бочонком в воздух взвилась вторая серебряная сеть, свободно упавшая на барахтающегося в луже вина эльфа.

В руках Адами появилось кресало. Разбежавшись, он перепрыгнул через пытающуюся встать нежить и помчался к выходу, на ходу высекая искры.

Крепкое вино занялось не хуже тополиного пуха. Загудело устремившееся к эльфу пламя. Оно охватило нежить за считанные секунды, перекинулось на деревянные шкафы и забушевало на бутылках. Нежить рвалась из устроенной человеком западни, била хлыстами, сшибая ряды бутылок и перекидывая шкафы. Разбивающиеся сосуды подливали вина в огонь, отчего тот становился жарче и веселее.

Налюбовавшись зрелищем поджаривающейся нежити, святой охотник повернулся, чтобы уйти. Жгут змеёй окрутил его лодыжку, мешая ступить за порог. Рыкнув, Адами ножом отсёк шипастую плеть и вышел, заперев за собой дверь. Для надёжности он пододвинул под неё громадный горшок с растущим папоротниковым деревцем. Управившись, он заметил отсутствие зеленоватого свечения в холле Башни. "Хороший признак", - мелькнула мысль перед тем, как закружилась голова. Святого охотника затошнило, он сделал несколько шагов и привалился к круглой колонне, поддерживающей лестницу.

Шипы на жгуте пробили обувь и впились в ногу, вызывая жжение. Нога распухала на глазах. Давид ножом разрезал стягивавший щиколотку жгут и отбросил его подальше. Жгут, извиваясь, зигзагообразно пополз к человеку. В глазах потемнело. Адами вспорол сапог, разулся. Нога наливалась зеленью, обозначились потемневшие вены. Яд разносился по кровеносным сосудам, заражая организм. Человека замутило, он сплюнул кровяной сгусток и тихо зарычал.

Дверь в подвал разлетелась в щепки под мощным ударом. Горшок с деревцем опрокинулся, треснул. В проёме возник зелёный эльф. На его теле не было ни царапины, ни намёка на ожог, разве что дымились кончики ушей. Он нашёл взглядом святого охотника и направился к нему спокойной походкой победителя. У его ног вились целые и невредимые жгуты. Подойдя, эльф стеганул человека по плечам, разорвав ткань куртки и рубахи. Жгут обвился вокруг шеи Адами, святого охотника дёрнуло, повалив на пол, и потащило к нежити. Другой жгут выбил у него нож. Полузадушенного Давида приподняло, эльф взглянул ему в глаза.