Александр Тув - Новобранец. Служба контрмагии [цикл]

… с чего это вдруг такая забота…

… подозрительно это…

— Ничего, — я потерплю.

— Ну — у… как знаешь — я тебя предупредил.

Шэф последовательно поджег все пять пирамидок, начиная с северной, двигаясь по часовой стрелке. Они мгновенно занялись от довольно большой искры, выстреливаемой зажигалкой, и дружно зачадили, начав коптить безоблачное небо неопрятными, грязными клубами черного дыма. После этого верховный главнокомандующий сел на землю по — турецки, подложив под себя скрещенные ноги, положил руки на бедра, ладонями вверх, задрал голову к небу, закатил глаза так, что стали видны белки, и испустил громкий, протяжный и нескончаемый вой. Лицо его, как тогда, когда он открывал двери во Дворце Пчелы, стало белым и на нем вздулись черные жгуты жил.

К сожалению, в жизни Дениса уже был момент, когда он слышал подобный омерзительный звук — когда похожую ноту выпевал Кар — танг — старший жрец Храма Морских Богов, и положа руку на сердце, надо честно признать, что по уровню мерзостного воздействия на благодарную аудиторию, Шэфский вокал Кар — танговскому нисколько не уступал — если вообще не превосходил, и тому было несколько причин: во — первых — на Маргеланде Денис был без сознания и не слышал… вернее — не воспринимал адскую мелодию, а во — вторых — звук издаваемый мудрым руководителем был еще гаже, чем издаваемый старшим жрецом — он был какой-то липкий, что ли. Денису казалось, что невидимая рука проникла к нему во внутренности и пытается вывернуть его наизнанку. Возник безотчетный страх, все волосы на теле Дениса встали дыбом, кожа стала влажной и липкой — такой же, как вой Шэфа. Во всем теле возникла противная дрожь, а в животе отвратительная, неконтролируемая слабость — Денис почувствовал непреодолимое приближение медвежьей болезни, мышцы сфинктера удерживали содержимое кишечника из последних сил.

В жизни Дениса хватало неприятных минут и его трудно было удивить чем-то на этот счет, но Шэфовское «песнопение» как минимум входило в пятерку! — Денис чувствовал что еще немного и он лопнет — как жаба, попавшая под самосвал. Перед внутренним взором предстала четкая картина раздавленных жабьих потрохов вперемешку с дерьмом и он почувствовал что до харчеметания остался один шаг… — малюсенький такой шажок.

«Зря я Шэфа не послушался!..» — успел подумать Денис, судорожно глотая слюну и собирая волю в кулак, чтобы не сделать этого шажка.

Ужасный звук, заполнивший, как казалось Денису, весь мир и от которого не было никакого спасения, от которого невозможно было ни спрятаться, ни скрыться, был совершенно противоестественным, такого звука не могло существовать на белом свете, он был какой-то гипертрофированно неправильный.

И эта неправильность вызвала дальнейшие неправильности в окружающем мире: дым от горящих пирамидок, до этого клубами уходивший в безоблачное небо, стал свиваться в тонкие жгуты, которые вопреки всем законам природы не уходили вверх, а совсем наоборот — стали стелиться вдоль земли, как черные змеи. Конечной целью змей из дыма была мертвая голова колдуна, в которую они и впились, как пиявки в беззащитную плоть.

Вой прекратился так же неожиданно, как начался — наступившая тишина сначала даже резанула по ушам, но зато потом Денису стало необычайно хорошо: пропал страх, все неприятные ощущения в организме исчезли, как испаряется утренний туман — без следа. Душа пела, и хотелось жить. Жизнь была прекрасна! Но как выяснилось, не для всех. Мертвый колдун втянул обратно в рот свой распухший язык и открыл глаза — в них плескалась мука. Дениса от этого зрелища слегка передернуло, но именно что слегка — попривык он за последнее время к разным кунштюкам, поокунала его жизнь в бочки с дерьмом — ну, вот еще одна… — похоже любимый руководитель по совместительству еще и некромант… пустячок — с… а неприятно… Но! — начальство не выбирают — у кого-то и такое должно быть… наверное…

— Именем Неназываемого и Трех Слуг Тьмы, приказываю! — голос Шэфа был вроде бы обычным… но что-то в нем настораживало Дениса, было в голосе что-то странное — то ли новые обертоны добавились, то ли старые исчезли или изменились, но голос был другой , необычный. — Назови свое истинное имя! — приказал Шэф. Язык, на котором любимый руководитель обращался к мертвой голове, был Денису совершенно незнаком, но лингатамия — это лингатамия, а не интерактивный курс ускоренного изучения английского языка для особо одаренных детей с дефектом речи — «переводчик» выгравированный на черепе работал с точностью лазерного дальномера и никаких проблем с пониманием у Дениса не возникло.

Казалось голова раздумывала, отвечать, или нет, но это только казалось — просто ворочать языком в отрубленной голове не так легко, как в сидящей на плечах.

— Иллиаш, — выдохнул убитый колдун.

— Должность, звание, место работы?! — в голосе Шэфа чувствовался металл. Ощущалось, что методы полевого потрошения знакомы ему не понаслышке.

Денису показалось, что голова недоуменно моргнула на незнакомые слова, видимо Иллиаш не очень хорошо понял, что от него ждет неумолимый допросчик. Осознал свою оплошность и Шэф, потому что досадливо дернул щекой и упростил вопрос:

— Кто ты!?

Вот теперь мертвому колдуну все было понятно, и пожевав разбухшим языком, он браво доложил:

— Я легат Высокого Престола, боевой маг — инквизитор.

Шэф удивленно присвистнул:

— И какого дьявола тебе понадобилось на Козлином острове? — задумчиво вопросил он.

В ответ колдун замолчал, как партизан на допросе (если верить официальной пропаганде о поведении пленных партизан в гестаповских застенках). Впрочем, памятуя некоторую, а если называть вещи своими именами, весьма значительную, тугодумость мертвого колдуна, Шэф тут же упростил вопрос, не дожидаясь фатального «зависания» Иллиаша:

— Зачем ты здесь?

— Капитул Высокого Престола приказал доставить двух демонов, которые выйдут из Щели Скверны, в столицу.

— Живыми?

— Живыми или мертвыми.

Шэф весьма заинтриговался:

— А мертвыми-то зачем?

— В Чаше Истины говорят и живые и мертвые.

Глаза Шэфа нехорошо прищурились, чувствовалось, что колдуну повезло, что он уже мертвый. Через неуловимую (почти что) паузу он продолжил допрос:

— Сколько людей было на острове?

— Сорок два.

— Где лагерь?

— На берегу.

— Напротив рейда?

— Да.

— Кто оставался в лагере во время боя?

— Никто.

— Какой сигнал тревоги? — «Голова профессора Доуэля» проигнорировала вопрос, но Шэфа это не смутило — он видимо знал как общаться с подобными супчиками. — Какой сигнал дневной тревоги?

— Дым от костра желтого цвета.