Александр Тув - Новобранец. Служба контрмагии [цикл]

Последняя фраза, произнесенная Шэфом вызвала в толпе совершенно неожиданную реакцию: в ее недрах стал нарастать гул, с каждой секундой он становился все сильнее и сильнее, и результатом этого шума стал боцман, как будто выдавленный экипажем «Арлекина» из своих рядов. Он несмело приблизился к компаньонам, было видно насколько тяжело ему это дается, и еще более несмело заговорил. При первых же звуках его голоса, на палубе воцарилась полная тишина — все присутствующие затаили дыхание, ожидая чем закончится это безумное предприятие — подход к демонам по собственной воле.

— Господин… — заговорил боцман, не поднимая головы. — Этого человека нельзя оставлять в живых…

— Почему? — деланно удивился верховный главнокомандующий.

— Он прикажет нас всех убить, когда сойдем на берег…

— За что?

— Ну — у… мы не поддержали затею с разворотом «Арлекина»… мы не пришли на помощь его людям сейчас… — Шэф сделал вид что задумался и тишина над палубой стала такой вязкой, что ее можно было резать ножом. Нарушил ее отец Хрланг:

— Ты напрасно беспокоишься предатель, вам не уйти от возмездия братьев. — Высказав эту угрозу, от которой боцмана, да пожалуй и не только его, а весь экипаж слегка передернуло, он снова замолчал, с безмятежным видом разглядывая толпу, с таким видом, будто старался запомнить всех получше.

— Даже не знаю что тебе сказать… — начал командор, повернувшись к боцману, — вроде бы убивать его не за что… — ответом на эти слова стал вздох разочарования и отчаянья, вырвавшийся из сотни глоток. А Шэф, выдержав мхатовскую паузу и доведя нерв эпизода до высшей степени накала, раздумчиво продолжил, — … единственно, что я могу для вас сделать… — толпа прекратила дышать, готовясь выслушать вердикт высшей инстанции, — … это организовать переговорный процесс… круглый стол, так сказать… — боцман, а вместе с ним и все остальные мореходы, уставились на Шэфа в полном обалдении. Никто не мог понять о чем толкует страшный демон, но верховного главнокомандующего это мало заботило: у носорога плохое зрение — но это не его забота! — Возьмите почтенного отца к себе, обсудите возникшие проблемы, найдите точки соприкосновения и придите к консенсусу. — С этими словами главком отвернулся от пленника, давая понять, что можно начинать переговорный процесс.

Боцман, судя по всему, понял командора правильно, он махнул рукой, от экипажа отделились два дюжих матроса, подхватили совершенно несопротивляющегося и продолжающего молчать отца Хрланга под руки, и моментально дотащили его до толпы, которая буквально всосала пленника в свою толщу. Некоторое, очень недолгое, время в ее недрах происходило какое-то невнятное, безмолвное движение, которое так же быстро прекратилось, как и началось. Толпа расступилась, оставив лежать на палубе какой-то неопрятный ком, блеклые цвета которого были расцвечены многочисленными красными пятнами. Повинуясь тихим, неслышным на квартердеке, приказам боцмана, откуда-то был расторопно доставлен тяжеленный балластный камень, окровавленное тело накрепко к нему принайтовано и незамедлительно отправлено в пучину вод, после чего палуба была в очередной раз чисто вымыта.

— Что за араэлиты, и чего все их так боятся? — полюбопытствовал Денис.

— Все байки потом, сначала доделаем, что запланировали, — пресек главком проявления несвоевременного любопытства.

— Вот так всегда… — недовольно пробурчал заинтригованный, но обломившийся Денис, а Шэф, не обращая на него внимания обратился к экипажу:

— Ну что… навозные черви… — усиленный динамиком шкиры, голос его постепенно нарастал. — Вы не оправдали оказанного вам, высокого доверия! — толпа, распаленная казнью главного араэлита, и гомонящая по этому поводу, недоуменно смолкла, подавленная непониманием своей вины и суровостью тона страшного демона. Денис же представил на месте любимого руководителя Мкртичяна — того, который из «Кавказкой пленницы», и чуть было не заржал в голос, но, разумеется удержался, а главком, меж тем продолжил: — Ни один из вас — шелудивых псов, не пришел и не рассказал о подрывной деятельности подпольной террористической организации, направленной на насильственное свержение законно избранной власти! — Верховный главнокомандующий замолчал, а ответом ему послужило гробовое молчание ошарашенного экипажа. Матросы и солдаты ни хрена не поняли по существу предъявленных обвинений, но зато хорошо осознали, что начальство недовольно, и что могут полететь головы, причем в самом прямом смысле этого слова, а не как у нас: губернатор спер половину бюджета какой-нибудь губернии — его за это «ушли» в отставку, а в СМИ начинается ор: полетели головы! — А ведь вы принесли клятву покорности! — громовым голосом закончил читать обвинительное заключение командор.

«Интересно, это клятва предусматривает ответственность за недоносительство, или Шэф хочет слишком многого от незаможного селянства?» — мельком подумал Денис, а мудрый руководитель продолжил, добавив в голос нотки сожаления — типа не хотел он так… но раз не понимаете по — хорошему, то не взыщите: поймете по — плохому.

— Поэтому придется всем вам поставить Печать Низа и повязать Ночную Косынку… — реакция экипажа напомнила Денису поведение людей, которым в трус ы засунули змею — они застыли в тех позах, в которых с ними произошло это прискорбное событие, боясь сделать малейшее движение, чтобы не спровоцировать гада. Все присутствующие вытаращили глаза и распахнули, искаженные ужасом рты. Видимо, в отличие от Дениса, они хорошо представляли, что собирается проделать с ними черный демон. Однако дальнейшие слова верховного главнокомандующего показали, что и для экипажа «Арлекина» все сказанное явилось откровением. — Суть заклятия, — негромко пояснил Шэф в наступившем мертвом безмолвии, — проста и понятна даже таким тупым баранам, как вы… — командор взял паузу, вслушиваясь в звенящую тишину. — Любое ваше действие, или бездействие, которое может принести нам вред, — главком положил руку на плечо Дениса, — вызывает безусловную мучительную смерть. — Тишина над палубой стала вязкой, как кленовый сироп — толпа пыталась осмыслить услышанное. Подождав, пока сказанное станет понятым, или по крайней мере, надеясь на это, верховный главнокомандующий продолжил: — Любое неисполнение, любого нашего приказа, вызывает безусловную мучительную смерть.

«Так это ж, он три закона переиначил! — дошло до Дениса. — Плагиат однако… хотя… с другой стороны, лучше чем Азимов все равно не сформулируешь… так что правильно — нечего велосипед изобретать. Молодец Шэф…»

Картина с витийствующим командором и внимающими ему, с открытыми ртами, моряками живо напомнила Денису Каа и бандерлогов: «Слыш — ш-ш — ш-ите ли вы меня бандерлоги!? Слышим, о великий Ка — а-а!»