Кристина Выборнова - Король и спасительница

— Нужно еще примерно столько же.

— Да на нас уже чистого места нет! — возмутилась я. — И сил нет тоже. Хоть бы ты помог…

— Через несколько минут, а пока идите, — разрешил нам Лид. Я показала его спине язык и мрачно потащилась следом за Наткой, шурша по траве мокрым подолом с налипшими комьями глины.

Несколько королевских минут продлились полчаса. Король оставил учеников сидеть в кружочке и подошел к болотцу как раз тогда, когда мы, убирая с потных лбов серыми руками серые волосы, начали наковыривать очередные носилки.

— С ума-а сойти-и, Соня-а, на кого вы похожи-и! — сообщил он нам по-русски. Из-за варсотского акцента эта фраза прозвучала еще более издевательски.

— Я еще на тебя посмотрела бы, если бы ты столько в грязи возился, — огрызнулась я, стоя по колено в жиже посредине болотца. — Тут, вообще, где-нибудь есть вода, чтобы отмыться?

— Да, чуть дальше в мое время было несколько родников, думаю, и до нынешних времен какие-то сохранились. Наверное, вы бы так не испачкались, если бы сразу пользовались нужным инструментом, — король тоже засучил рукава, достал из-за спины варсотское подобие нашей лопаты и выкопал кусок глины.

— Тьфу ты! — сплюнула Натка. — А я думала, у нас ничего такого нет!

Король противно хмыкнул и продолжил аккуратно копаться, ловко избегая грязных брызг. Я возмущенной лягушкой вылупилась на него из центра болота и отбросила палку.

— Знаешь что, Лид, мы вроде бы выяснили, что ты ничем не отличаешься от простолюдинов! Может, перестанешь, наконец, высокородничать?

— Я и не высокородничаю, Соня, но я не могу сразу забыть все, чему меня научили, и как меня воспитывали в то время, пока я был королем.

— Короче он хочет сказать, что он высокомерный чистоплюй и этим гордится! — заключила сердитая Натка и, выйдя из болота, принялась вытирать руки травой. — Между прочим, твое величество, ты так и не сказал, зачем тебе вообще столько глины. Троянского коня Сьедину лепить будем?

— Статую, — ответил Лид кратко.

— Кого?

— Видимо, меня. Чтобы посадить ее на трон.

— Зачем? Как муляж, что ли?

— Чтобы у местных жителей не возникало лишних вопросов и тревожных мыслей, если кто-то из них тут появится. Некоторые простолюдины лучше знают историю, чем я надеялся.

— А, понятно, — протянула я. — Но зачем глину-то таскать?

— Потому что камней здесь все равно не найти.

— Ну ты бы мог наколдовать статую так же, как и палатки, в моем мире. И даже каменную.

— Это заняло бы гораздо больше времени, особенно на доделку, да и потом, как я перетащу камень такого веса через дыру? В общем, мне легче слепить, тем более, что я это все равно люблю.

— Любишь? — удивилась я такому прямому выражению королевских вкусов.

— Я хочу сказать, что мне всегда это нравилось, — поправился король, видимо, решив, что я его не поняла. — И мне это нетрудно: думаю, примерно за ночь я справлюсь.

— А ребятам и Гефу что скажем?

Лид пожал плечами.

— Что угодно, они достаточно безграмотны и историей не интересуются.

— По-моему, зря ты их недооцениваешь, твое величество, — покачала головой Натка. — Надо бы придумать что-нибудь правдоподобное.

— Хорошо, придумаешь — скажи, — согласился Лид и бросил на носилки последний кусок глины. — Думаю, достаточно. Теперь мне это надо с кем-то донести. Натка…

— Да давай уж я, — махнула я серой рукой и принялась выбираться из болотца, но чуть задержалась, привлеченная негромким кваканьем, которое раздалось у меня чуть ли не под ногой. Я наклонилась и с любопытством всмотрелась в лежащий на грязи полуувядший разлапистый лист, ожидая увидеть там лягушку.

Но на листе, свернувшись толстым полукольцом, сидело нечто среднее между гусеницей и змеей длиной с полруки. На ее кольчатом, скользком, синем в красное пятнышко теле торчали длинные и одинокие черные шерстинки, а морду венчали огромные черные глаза и присоска в форме дудочки. Гусеница-змея встретилась со мной взглядом и, вибрируя присоской, тихонько сказала:

— Ква-а-а…

— А-а-а-а-а!!! — отозвалась я громким визгом, за пару секунд вылетела из болота и, вцепившись в короля, сделала попытку спрятать голову ему под пиджак. Лид, плохо переносивший резкие звуки, вздрогнул и, крепко прижав меня к себе, попятился назад. Поскольку я не желала выглядывать из-под пиджака, а он не видел, куда шел, не удивительно, что мы оба споткнулись об носилки и дружно сели в глину. Натка все это время, ничуть не сочувствуя нашим горестям, ржала, как конь.

— Авр, Соня, — сказал Лид на смеси русского и варсотского, осторожно пытаясь вытащить меня на свет божий. — Ну, что ты там увидела?

— К-квакучую г-гусениц-цу, — ответила я и еще крепче в него вцепилась.

— Кс-а-ар, что ли? — переспросил король, начиная хихикать. — Соня, он не опасный. Он как ваши лягушки. Вылезай.

— Неа, — отказалась я. Королю, судя по сбившемуся дыханию, не заржать во весь голос, подобно Натке, не дало только строгое высокородное воспитание. Он потрепал меня по затылку и сказал:

— Ну хорошо, можешь ходить так, но давай для начала встанем с глины.

— Давай, — согласилась я неохотно и высунула на улицу один глаз. Король, придерживая меня, с трудом поднялся и обратился к икающей со смеху подруге:

— Натка, если ксар Соне так не нравится, поймай его, он как раз подойдет для уничтожения Гефу.

— Кого поймать? — безмятежно спросила Натка.

— Ксара. Вот он сидит, видишь?

— Это мы запроста-а-а-а-а-а!!!!

По дикому воплю подруги я поняла, что до этого она гусеницу-змею не замечала. С любопытством высунув голову из-под Лидового пиджака, я увидела надвигающуюся Натку с разинутым ртом и выпученными глазами. Она налетела на нас с королем, и мы все трое шлепнулись, правда, к счастью, уже не на носилки, а просто на край болотца. Я, держась за Лида и поглядывая на подругу, заливалась злорадным смехом, а Натка повторяла дрожащим голосом: «к-к-вакучая г-гусеница!».

В конце концов ксар, которому надоел этот шум, квакнул, плюхнулся с листа в болотце и унырнул по своим делам. Мы, начиная приходить в себя, оглядели друг друга. Теперь король по грязности не очень-то отличался от нас с Наткой: на его пиджаке, рубашке и почему-то даже на кепке виднелись следы моих скрюченных пальцев и пятерней. Из-под кепки на меня глянули светлые Лидовы глаза с каким-то укоризненно-веселым выражением.

— С вами, черт возьми, не соскучишься, — сказал король по-русски и вдруг хохотнул почти как Геф: наверное, набрался интонаций от своих учеников. Последние, кстати, уже явно посматривали в нашу сторону.

— Пойдемте, — король кивнул на носилки и медленно выпустил мою руку.

— Угу, — сказала я с сожалением.

Изменившийся вид короля подростки, конечно же, встретили дружным ржанием. Близнецы Мир и Фир подавились жеваными травинками. Сот аж упал на спину со смеху, а Геф не преминул спросить: