Кристина Выборнова - Король и спасительница

— Ли-ид, — решила я нарушить молчание. Король отозвался негромким звуком «эй», который меня не смутил: я знала, что это по-варсотски значит что-то вроде «ага».

— Что я хотела спросить, — продолжила я на вавилонской смеси наших языков, — а тебе перстни нравилось носить? Сейчас-то понятно, что ты их не носишь, а вот раньше…

— Не могу сказать, что нравилось. Просто это была обязательная часть моего вида, все высокородные их носили. Иногда это действительно удобно, если перстень жесткий, острый или тяжелый… — Лид показательно ткнул в воздух кулаком. — Со Сьедином вот пригодился.

— Хм, — отозвалась я, от холода чуть ли не с головой уходя в свое просторное варсотское платье. — Ты лицо-то делать будешь? А то оно какое-то жутковатое. Может, тебе зеркало нужно?

— Нет, Соня, я помню, как я выгляжу, — уверенно отозвался король и прошелся пальцами по волосам статуи, подравнивая прическу. Магический огонек передвинулся ниже, еще лучше освещая неприятное лицо. Против воли я уставилась в темные глазницы.

— У-у-у-у… — тихо сказало нечто в басовом регистре, а из головы статуи начала расти странная подвижная чернота. Она ворочалась, будто вылезая наружу, а звук все не прекращался…

Я одним прыжком достигла короля и схватила его за запястье, намереваясь оттащить от статуи. Лид, повернув глаза, посмотрел сначала на меня, потом — на жуткую черноту, у которой к тому же вдруг прорезались зловещие рога, и сказал по-русски с варсотской выразительностью:

— Опя-ать приперлась.

— Кто? — заморгала я.

— Животное из вашего мира. Корова, правильно?

— У-у-у, — согласилась корова тихо. — Му-у-у-у.

— Ой, — рассмеялась я с облегчением. — Неужели та самая? Когда мы сюда входили, она с нами влезла, мы ее не могли запихать обратно!

— Наверное, она. Пока я обучал Гефа и его людей, она несколько раз входила и выходила через дыру. Видимо, траву выбирает, — король прищурился на коровий силуэт, который тряс рогами.

— Как же она это делает, ведь нужно же схватиться за трон! — удивилась я.

— По-моему, она касается его мордой. Наверное, уловила закономерность.

— Какая умная, — сказала я умиленно. — Просто дрессированная!

— Только иногда мешается. Пока я делал палатки, она пыталась жевать мою одежду.

Я хихикнула. Король не хихикнул в ответ: он, наконец, принялся за лицо статуи.

Одна за другой начали проявляться знакомые черты: тонкий Лидов нос с небольшой горбинкой, несколько удлиненный подбородок со впадинкой, высоко поднятые брови и большие, немного прикрытые глаза. Общее выражение лица было равнодушно-брезгливым, губы — крепко сжатыми, будто король устал на кого-то ругаться и умолк от безнадежности. Меня взяли сомнения.

— Лид, — сказала я. — Конечно, похоже, но ты уверен, что был таким мрачным? Мне ты как-то показался поприветливей…

Король покачал головой.

— Нет, Соня, я уверен.

— А по-моему, все-таки не совсем. Откуда ты это взял-то?

— Запомнил, — сказал Лид. — За триста лет.

Я примолкла. Король продолжал ковыряться над статуей, завершая отделку. Внезапно решившись, я слабо погладила его по плечу сквозь пиджак, и спросила шепотом:

— Лид, а если честно, очень страшно было?

Король, задержав руки в нескольких сантиметрах от лица статуи, крепко задумался. Я прямо видела, как он пытается втиснуться в непривычные рамки простолюдинских чувств. Наконец он отозвался:

— Нет, Соня. Терять нечего было. Сейчас страшнее.

— У-у-у-у, — под настроение подвыла нам корова.

Король хихикнул, вытер руки об траву и принялся аккуратно подбирать глину вокруг трона. Я, зевая во весь рот, помогала ему. Наведением чистоты мы занимались, как мне показалось, чуть ли не дольше, чем непосредственно лепкой. Когда педантичный Лид наконец подобрал последнюю глиняную крошку, я уже почти спала сидя, а корова успела поесть, ткнуться мордой в трон и уйти в наш мир. Наконец король поднял полуспящую меня с травы, практически волоком дотащил до лагеря и запихал в палатку, в которой на этот раз было весьма тесно и не было никакого собора.

— Ой, Лид, — последним усилием вырвалась я из сна. — А как ты спать будешь в таком холоде, ты же мерзнешь…

— Не беспокойся, Соня, я лягу возле выхода, тут близко костер, — отозвался король и с шуршанием улегся. Я хотела было предложить ему покрывало, но уснула в процессе открытия рта.

Проснулась я, конечно же, рано: утренний холод, сырость и жесткая земля под палаткам не способствовали хорошему сну. Открыв глаза и с трудом усевшись, я некоторое время, щурясь, молча смотрела на свернувшегося клубком спящего короля, которого колотило так, будто под ним был зарыт отбойный молоток. Наконец мои нервы не выдержали, и я начала трясти его по плечо. Лид с трудом приоткрыл глаза и приподнялся на локте. Выглядел он невыспавшимся, что, в общем, меня не удивило.

— Ну и чего ты над собой издеваешься? — укорила я бестолкового короля. — Надо было как следует костер разжечь или под себя хотя бы углей насыпать.

— Костер я разжигал, но он, видимо, уже потух. Неважно, все равно нужно будить простолюдинов, — отозвался Лид, встал на четвереньки и, все еще дрожа, выполз из палатки. На любом другом человеке, кроме короля, это выглядело бы комично, но за Лидом тянулся такой плотный шлейф собственного достоинства, что я даже не улыбнулась и вылезла следом.

Костры, ясное дело, потухли, из палаток доносился храп. Занимался серый рассвет, трава была мокрой. Невдалеке высился трон, на нем сидела поддельная статуя, а рядом, помахивая хвостом, паслась корова. Король, даже не дожидаясь, пока я реанимирую костер, пошел вдоль ряда палаток, громко говоря:

— Вставайте, будем продолжать учиться.

В палатках застонали. Чей-то заспанный голос спросил:

— Чего он орет там?

— Вставайте, — повторил упорный король, не меняя интонации. Из палаток начали показываться лохматые головы, а вскоре на четвереньках выползли и сами их обитатели.

— Ваше величество, да ты же жаворонок, — с отвращением протянула Натка, пытаясь пригладить всклокоченные волосы. — Может, тебя в свое время именно за это и заколдовали, а?

— Возьми Гефа и помогите Соне приготовить еду, — проигнорировал ее слова король и обратился к остальным:

— Пойдемте.

— А поесть?! — возмутилась Иа. Король, не отзываясь, направился к трону.

— Поедим попозже, когда они приготовят, — примирительно сказал Лен, аккуратный и благодушный даже с утра, и пошел за королем. Остальные сумрачно направились следом.

К моему костру подбрела всклокоченная Натка и хриплый Геф, и мы принялись вяло и медленно варить суп для завтрака. Солнце, маленькое и белое, постепенно поднималось над дальними деревьями. Когда его лучи упали на палатку Иа, она неожиданно зашевелилась, и наружу выползла измятая фрейлина с травой в прическе. Сладко потянувшись, она зажмурилась и сказала: