Дмитрий Кутейников - Укротитель

После длительного и тщательного укрощения не спали только мы с Верой, все остальные уже давно сопели в две дырочки, а мы тихонько отползли в сторону и негромко разговаривали о разном.

— А я разве не?.. — Я удивлённо порылся в памяти. — Ой, и правда! Сначала некогда было, а потом забыл! На самом деле, тут и рассказывать особо нечего, но вот как раз тебе будет интересно! — Я ласково упёрся пальцем в верин лоб. — Давным-давно, ещё до Сукебе, жил-был один программист. И была у него привычка всю интересную информацию хранить, и делать резервные копии, и беречь их. И когда во время войны очень многие компьютеры были уничтожены, он оказался в числе тех немногих, кто сохранил много-много полезных данных из самых разных областей — и книги, целые библиотеки книг, и разные справочники и много всего ещё. И, разумеется, после войны эти данные вдруг превратились в изрядную ценность — не на вес золота, конечно, но всё равно очень приличную. И этот программист спасённые данные щедро подарил Рубиновой лиге — кроме, как он выразился, «некоторых материалов сугубо личного свойства», тем более, что резервные копии у него всё равно остались. Вот с тех самых пор у нас в роду и идёт традиция беречь знания, и почти все мои предки и родственники так или иначе этим занимаются. — История про древние времена, хоть и не очень относящаяся к заданному вопросу, очень захватила Веру: ей вообще было интересно всё, что было раньше, и чем древнее — тем лучше, особенность породы, даже в покедексе упомянутая. Интерес этот, правда, проявлялся у неё несколько своеобразно — ну, для пиджи, наверное, естественно, и я поспешил закончить рассказ, пока мой интерес не сделал это совсем уж затруднительным. — А ещё он вёл дневник, в который записывал разные события и происшествия, а потом, уже после войны, написал мемуары, где очень живо и образно описал свою жизнь до войны и как всё менялось. Непосредственно перед нападением я как раз рассказал о них Мидори, и скинул ей почитать, заодно и сам перечитал — уж очень он увлекательно писал… Вот и получилось, что мою собственную память почти отшибло, а прочитанное — наоборот, крепко впечаталось. Жуткая каша! Когда вернёмся домой — я тебе тоже скину. А теперь ложись на спину, только чуть-чуть отодвинься, чтобы никого не задеть крылом, как в прошлый раз!

Мой незатейливый экскурс в прошлое завёл её настолько, что уже через пару минут мы поменялись местами, а ещё через пару минут, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, она целиком скрылась под одеялом. Меня по-прежнему напрягал настойчивый интерес Веры к женской половине моей анатомии, и если с её вниманием к моей груди я уже почти смирился, то настойчивый интерес к другим регионам меня откровенно нервировал. Изрядно подливало масла в огонь её на редкость индифферентное отношение к моим отказам — даже к весьма резким по форме. Мол, не сегодня? Ну и ладно, дорогой, не сердись! А завтра — опять то же самое, и опять полное спокойствие в ответ на моё возмущение, и прямо-таки пугающая уверенность, что моё «нет» — временное…

— Нет, ну как ты не понимаешь! Я не хочу, чтобы мне это нравилось, понимаешь? Это же неправильно! — В очередной раз возмущённо шептал я ей, стараясь не разбудить остальных.

— Ну почему неправильно? Мне вот нравится, и тебе нравится. Ну ты теперь такой, и что? Мы всё равно тебя все любим! И нам не важно, что у тебя там есть и чего нет. — Её проворные изящные ладошки не оставили ни малейшего сомнения, что она имела в виду. — Ты же знаешь — сам ведь рассказывал — что укротителями бывают и женщины тоже, и что тут такого? Наверняка ведь и им, и их пиджи нравится то, что они делают, и я сильно сомневаюсь, что…

— Не надо подробностей, я понял твою мысль. А вот ты меня никак не хочешь понять. Я не хочу меняться, понимаешь? Я всю жизнь — и это довольно долго — прожил мужчиной, и вполне этим доволен. А это вот превращение меня вовсе не радует! И все остальные ко мне со всякими глупостями не пристают, в отличие от тебя!

— Скорее всего, я тоже не хотела меняться, просто сейчас не помню… — Голос у Веры был совершенно спокойным. — И меня тоже изменили против моего желания. Но…

— Прости! — Перебил я её и погладил по руке, пытаясь передать искренность чувства. — Я уже так привык к тебе, что начал забывать…

— Спасибо! — теперь уже она перебила меня, накрыв мою ладонь своей. — Но я не о том. Я решила начать новую жизнь. Не то чтобы у меня был большой выбор, но я решила принять всё, как есть — и хорошее, и плохое, и знакомое, и новое — потому что никто не знает, что и когда с нами случится, и глупо оглядываться на всякую ерунду, если это всё, — ненадолго вынырнув из-под одеяла она сделала широкий жест руками, как бы охватывая и меня, и сестёр по гарему, и вообще весь мир, — может в любой момент исчезнуть без следа… Я хочу лично убедиться, что хорошо и что плохо, что мне нравится, а что — нет, и как можно скорее, чтобы потом не жалеть об упущенном времени, которое можно было потратить куда лучше! — Я невольно вздрогнул, когда её пальцы решительно продемонстрировали, что она имела в виду, и вопросительно поднял бровь в ответ на лёгкий смешок, с которым она остановилась. — Ты такой смешной! Всё будет хорошо, просто перестань париться!

Было хорошо.

— Света, мне нужен твой совет. Как ты думаешь, если я накачаю руки, меня перестанут принимать за женщину? — Неожиданный вопрос напрочь сбил её с мысли. — Ну, понимаешь, что меня принимают за пиджи — это понятно, и первый же скан ставит всё на свои места, а вот потом меня часто принимают за женщину и это уже откровенно достало. А если накачать руки и надеть какой-нибудь лёгкий броник, чтобы только торс закрывал и грудь прятал, а руки, наоборот, напоказ… — с помощью Иштвана я изобразил нечто вроде сравнительно толстого, но плоского спереди нагрудника с парой углублений изнутри. — Глядишь, и Вера… Впрочем, это неважно.

Света, всё ещё ошарашенная вопросом, не сразу нашлась с ответом и опустила клинок — всё равно пора было сделать в тренировке перерыв.

— А… Зачем? — Наконец сформулировала она. — Ты же сам говорил, что доспех тебе только мешать будет?

— Доспех — фигня, я просто не хочу, чтобы меня за женщину принимали, и если из-под более-менее мужского нагрудника будут видны накачанные руки… — Похоже, Свете моя идея не казалась такой хорошей, как только что мне.

— Если ты хочешь поднять силу, чтобы стать эффективнее в ближнем бою — это я понимаю и даже одобряю, но вот качаться только ради объёма не стоит. Потеряешь гибкость и скорость. Лучше всего было бы тренироваться с тем оружием, что ты используешь. — Она подняла руку, не давая себя перебить. — Да, я знаю, что твой цепной дух может создать любое, да-да, хорошо, почти любое оружие и сразу даёт тебе неплохой навык его использования… Неплохой для того, кто впервые взял его в руки. Но если ты собираешься, как и прежде, очертя голову переть на рожон — этого абсолютно недостаточно! — Света была категорична и решительна, как… как в бою. — Вспомни схватку с Доротеей: ты едва мог её сдерживать несмотря на минимум трёхкратное превосходство в скорости, и справились мы с ней еле-еле. А если бы ты как следует освоил хотя бы азы нормального фехтования — ты бы её в одиночку порубил на ленточки, какая бы толстокожая она ни была.