Тереза Тур - Память пепла

С тех пор как Вероника узнала, что не беременна, внутри поселилось какое-то…безразличие ко всему. Немного волновал Рэм, последнее время он был слишком замкнут, но возраст самый что ни на есть располагающий к подобной отчужденности. Пятнадцать лет. Мальчишки…

— Дорогая…позвать целителя? — Ричард, как всегда, был внимателен и нежен.

Но почему-то сейчас женщину это не радовало. Захотелось уйти к себе. Господин Мирров любезно прислал серию новых детективов. Пусть каждый занимается своим делом. Император ищет, как проникнуть в Ваду, Ирвин лечит, а она, пожалуй, пойдет отдыхать…

— Все хорошо, Ричард. Просто…устала.

…

— Рэм, ты… Ты что творишь?!!!

Феликс, привыкший наблюдать за тем, как фехтуют братья, вскочил. В таком состоянии Рэма он еще не видел.

Пашка, кряхтя как старик, поднимался с земли. Рэм просто снес брата. Будто это был не дружеский поединок ради того, чтобы размяться, а последний бой в жизни герцога. Его сиятельство даже не взглянул на соперника. Сжав зубы до побелевших скул, рубил шпагой наотмашь, ничего не замечая вокруг.

— Да чему ты удивляешься? — бросил Пашка у Феликса, осторожно качая головой, словно проверяя — на месте ли она. — Он такой уже несколько дней! Все шарахаются…

— Рэм?.. — осторожно спросил юный целитель.

— Я не желаю говорить об этом, — холодно ответили ему.

— И такая канитель не один день, — вздохнул Пашка. — Рубануло — так рубануло. Его светлость рычат, кидаются. Ничего объяснять не желают.

— Не понимаю, — вздохнул Феликс, озадаченно поглядывая на обычно спокойного, хладнокровного юношу. — Может, попить успокоительную настойку пару недель?

— Не надо, — Рэм отбросил шпагу.

Сталь жалобно зазвенела по плитам. Ее стон обиженно вскарабкался по мрамору белых башен дворца и растворился в яркой бирюзе летнего неба. Погода стояла чудесная. Ясно. Солнечно. На этом фоне все происходящее казалось просто дурным сном. Нелепой, чудовищной ошибкой…

Герцог развернулся и, не обращая внимания на ошарашенные взгляды братьев, дал понять, что уходит.

Золотая птица галсту́к появилась из ниоткуда… Огромные песчаные крылья тенью накрыли двор, и все присутствующие услышали тихий, но твердый голос герцогини:

— Геральд?

— Матушка! — сухо поклонился юноша.

Красивое, тонкое лицо Рэма исказила злобная гримаса. С тех пор как инкогнито наследника было раскрыто, он сбросил чары, и теперь они с Паулем больше не были похожи на близнецов. Волосы юноши были на порядок темнее, зеленые глаза с чуть более миндалевидным разрезом, шрам справа над губой…

— Геральд, мне необходимо с тобой поговорить.

— Позже.

— Но… — проговорила герцогиня в спину сына.

Пашка и Феликс, переглянувшись, стали совершать маневр отхода. Подальше! Подальше от этих странных сегодня людей! Сначала забаррикадироваться в библиотеке, а там — как пойдет!

Рэм, пройдя несколько шагов, вдруг встал как вкопанный. Потом медленно развернулся. И проговорил:

— О чем вы хотите со мной поговорить, матушка? Не о том ли, что место отца…

— Именно, — перебила герцогиня, чей взгляд, в свою очередь, вспыхнул зелеными искрами праведного гнева.

Как же они были похожи в этот момент! У ног женщины свилась золотая змея. Песчаный монстр шипел на золотистую копию принца Флоризеля, что изо всех сил старался не сдавать позиций.

— Место гибели твоего отца зовет. Завтра День Ушедших Раньше. Надеюсь, ты присоединишься ко мне.

— Безусловно. И надеюсь, что мы будем там одни.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, матушка, вашу сердечную привязанность! Последнее время вас слишком часто видят рядом с неким господином Миро. Непозволительно близко! У этого чкори…

— У этого чкори умерла жена. Ее убили в Империи много лет назад. Трагическая случайность. Он один вырастил дочь. А теперь не знает, жива ли она. У нас с ним…много общего. Ты не находишь?

Реймская исчезла, а песчаный вихрь, вместо того чтобы как обычно это бывает при появлении герцогини, растаять в воздухе легким золотистым облачком, усилился. Огромный пес уже упирался головой в башни дворца, Пауль и Феликс, отплевываясь, еле держались на ногах.

— Рэм, — пытался прокричать Пашка. — Прекрати немедленно!

— Она…предала! Предала память отца…

— Рэм! Подойти ко мне и дать правую руку! Ладонью вверх! Немедленно! — голос взревел настолько властно, что герцог тут же подчинился.

Все стихло через мгновение. Феликс, как ни в чем не бывало, отсчитывал пульс, беззвучно шевеля губами.

— Ну ты даешь! Это что…магия такая? — принц Тигверд не сводил восхищенного взгляда с младшего братишки.

— Голос необходимо усиливать магически в стрессовых ситуациях. В тех случаях, например, когда в толпе началась паника.

— Ага. Или Фло из песочницы вырос выше башенок дворца! Ну ты прям… Крутой!

— Невероятно, — пробормотал Феликс, не переставая делать пассы руками над Рэмом.

Тот обмяк. Побледнел. Поднял усталый, слегка испуганный взгляд на братьев:

— Я…

— Рэм, не надо, — Пауль Тигверд положил руку брату на плечо, — вспомни, как мы мою мать изводили. И к чему это привело? Твои чувства понятны, но…

— Так, хватит! Потом поговорите. Рэм, ты должен лежать. Три дня — постельный режим. И все настойки, что я принесу — пить. Без возражений! — прогремел усиленный магически голос юного целителя.

.

…

Королева Риадна сидела в кресле, уставившись в одну точку. Женщина не хотела шевелиться. Не хотела разговаривать. Не хотела дышать.

Как же так? Как? Как это случилось… Она — колдунья. Черная ведьма… Зло, которое необходимо уничтожить во имя тех, кто чист. Арвин…Пески! Ну конечно! Он тоже… Муж обрек себя на гибель. Он узнал. Он…тоже. Дети….Нет!!! Только не дети…

Так вот почему за ней пришли инквизиторы! Ее место на костре…

Нет!!!

— Ваше величество… — в тысячный раз раздался над головой тихий, сочувствующий голос. — Вы в безопасности. Дети в безопасности. Они на берегу моря, играют с собакой. За ними присматривают. Пожалуйста, не переживайте. Постарайтесь успокоиться, прошу вас. Вот. Выпейте.

Несчастная затуманенным взором посмотрела на человека, который все это время терпеливо что-то говорил и безуспешно протягивал стакан с мутной жидкостью. Наверное, здесь не сжигают на костре. Это…яд?

— Вы кто? — вырвалось у нее. Кажется, этот рыжеватый худой мужчина с яркими, бирюзовыми, но очень печальными глазами, уже пытался объяснить, что он…

— Я — целитель, ваше величество. Мое имя Ирвин. Ирвин Эйн.

— Вы — колдун?!

Ирвин грустно усмехнулся.

— Да. Я — колдун из Ваду, приговоренный к костру. За то, что лечил людей…

— Но вы же — зло! Как все колдуны. Как…я…

— Ваше величество… — с укором начал целитель.