Алексей Переяславцев - Длинные руки нейтралитета [litres]

– Да, Степан Леонидович, могли выиграть. Но только на фордевинде, а при менее благоприятном курсе проиграли бы те же два узла. И если учесть, что в бою мачты, не тут будь сказано, сбивают, так и вообще. Прикажите всем, кроме вахтенных, отдыхать, время пока есть.

Приказ есть приказ. Но разговоры в кубрике от этого не прекратились.

– Вот, значит, братцы, прослышал я тут кой-что. Не с пустой головы трюма загрузили энтими гранатами. На драку с броненосцами идём, вот что говорили.

– Броненосцы? Это какие такие?

– В броню, стал-быть, закованные, с паровой машиной, сами без мачт и парусов.

– Да гранаты возьмут ли, ежели по железу бить? Оно ж не загорится.

– Мыслю, что могут пробить.

– Отчего так мыслишь?

– А оттого, что командиром на «Морском драконе» кап-два Семаков. А евойные ребяты говаривали в кабаке, что он, мол, людей бережёт весьма. Вот в скольких сражениях побывал энтот «Дракон» – так ни одного в парусину не закатали. Стал-быть, знает заране, чем энтих в железе пронять можно.

– Вот же бывает!

В пакете, подлежащем вскрытию лично командующим эскадрой после выхода из Константинополя, значилось недвусмысленно: «Идти полным ходом на Кинбурн». В военно-морском флоте любой державы приказы принято выполнять.

Паровые машины тех времён не отличались высочайшей надёжностью. В частности, при переходе через Чёрное море потёк перепускной клапан на пароходофрегате «Магеллан». Матросы на этом корабле были хорошо обучены, а офицеры не привыкли легко сдаваться перед трудностями. Буксир продолжал движение под парусами. Это, разумеется, снизило скорость: теперь у всей эскадры она составляла не более двух с половиной узлов.

Судовые механики на французских кораблях были опытны и умелы, а машины, пусть даже не особо надёжные, отличались отменной ремонтопригодностью. Правда, запасного клапана на эскадре не было, зато были все запчасти к нему. На восстановление полного хода понадобилось не более четырёх часов работы.

– Надо было коку запас кофия перед отходом подкинуть, – с сожалением произнёс командир.

– Так в какой спешке выходили, Владимир Николаевич. Даже когда бы и вспомнили, времени на то не было совсем. Вам надо отдохнуть перед делом. Ночь была беспокойная, а Иван Андреевич два часа отстоит ходовую. И я тоже выспался. В случае чего разбудим.

Семаков для порядка поворчал, но отправился в свою каюту.

Шёберг, заступив на вахту, повёл себя вполне грамотно. Для начала он подозвал сигнальщика. Тот получил не вполне обычный приказ:

– Вот что, братец, тебе не только за горизонтом следить. Также слушай внимательно. Коль услышишь канонаду, немедля дай мне знать. Приказ ясен?

– Так точно, ваше благородие!

– Исполняй. Через час тебя сменят.

Матрос Мягонький отнюдь не был дураком. Он сделал свои выводы. Свои корабли остались далеко за кормой. Значит, любой встреченный – чужой. «Морской дракон» идёт в виду берега. И коль скоро целей на море у неприятели не будет, то канонада может быть лишь по причине бомбардировки прибрежных укреплений. И узнал об этом командир в самый последний момент, оттого и спешка с выходом в море. Интересно, на что нацелилась вражья эскадра? Не на Севастополь, понятно. Что-то на весте… Одесса? Николаев? Херсон?

Мичман взял в руки пластинку с синим кристаллом, ткнул на левую букву и мельком глянул на сигнальный огонёк. Нет, вблизи никого не было. Пока не было. Через час команду разбудить и разрешить обед. А ещё через час – всем переодеться в чистое.

В этот день генерала Васильчикова снова вызвали на переговоры. На этот раз участвовали как английские, так и французские представители. Дипломатические усилия союзников получили ещё одну причину в виде утопленного английского фрегата. В ту ночь на всех кораблях выставили усиленную ночную вахту сигнальщиков. Как и в прошлые разы, доклад был примерно тот же: «Оно со свистом прилетело и ударило». Разница состояла лишь в том, что доложил не малограмотный матрос Аткинс, а зоркие и внимательные наблюдатели, в том числе один уоррент-офицер. Вахтенный офицер попытался отыскать в трюме следы снаряда, произведшего столь ужасные разрушения, но вода прибывала очень уж быстро, а на мелкие ледяные осколки, случайно попавшие на стрингеры, никто внимания не обратил. Приказ трюмным был: попытаться отыскать железное ядро, потому что больше подобный снаряд было не из чего делать.

Французский представитель первым взял слово. Адмирал Брюа был учтив и глубоко дипломатичен.

– Дорогой князь, мы полностью разделяем ваше мнение о неприкосновенности некомбатантов, и в частности медицинского персонала. И со своей стороны обещаем, что в дальнейшем инцидентов, подобных недавнему, когда пострадала женщина, оказывавшая помощь раненому, более не произойдёт.

– Руководство как Королевского флота, так и британской армии придерживается точно такой же точки зрения, – поддержал адмирал Лайонс.

– Я очень рад, господа, что вы собираетесь впердь проявлять благородство по отношению к некомбатантам. Со своей стороны могу уверить, что и Российский императорский флот, а также армейское руководство согласны с вашим мнением. Но я хотел бы заметить, что предпочитаю словам документы.

– Мы это предвидели, князь, и захватили с собой проекты соответствующих соглашений на французском и английском языках. Соблаговолите ознакомиться и парафировать.

– Однако эти два соглашения будут недействительны без моей подписи. А она не появится, пока не будет предоставлен аутентичный документ на языке третьей стороны. Российской империи.

Представители союзников коротко переглянулись. Слово взял адмирал Лайонс:

– Мы согласны на это условие, но, в свою очередь, хотели бы пожелать, чтобы наши корабли впредь не подвергались атакам на стоянке. По сведениям, эти атаки предпринимаются в качестве мести за пострадавшую женщину-врача, работающую в российском госпитале. Насколько нам известно, она вполне оправилась от ранения. Следовательно… – Последовала красноречивое обоснование отказа от ужасающих и, несомненно, варварских атак.

Васильчиков слушал тираду с терпением рыбака, ожидающего поклёвки особо крупной рыбы.

– Напоминаю вам, адмирал, что господин, топящий ваши корабли, а также корабли ваших французских союзников, не является подданным его императорского величества Николая Павловича. В моих силах лишь передать ему вашу просьбу. Правда, я уверен, что возможности этого мстительного господина ограничены, так что в Тулоне и на Мальте ваши корабли будут в совершенной безопасности.

После этого осталось лишь согласовать русский текст и раскланяться.

Сразу же по возвращении к своим адмирал Лайонс издал приказ: готовиться к эвакуации английского экспедиционного корпуса из Крыма независимо от результатов любых действий союзников, в частности нападения на Кинбурнскую крепость. Эта война стала обходиться слишком дорого. Адмирал Брюа, наоборот, решил не торопиться с решениями, а подождать результатов действий бронированных плавучих батарей.