Madarao - Люсиль из Мартейны

— Слушай, а ты знаешь, что вот про таких как ты есть песня?..

— Про таких, как я?..

— Ну да, про этих, про врачей…

— Не надо.

Барон в ответ неопределенно поводил в воздухе руками, потом икнул и выпрямился, после чего они вместе проследовали в его комнату.

Спальня хозяев поместья мало отличалась убранством от комнаты Люсиль, разве что была значительно больших размеров и располагалась в правой части дома, занимая основную часть крыла. Здесь также были кровать — совершенно исполинских размеров, прибранная вышитым покрывалом — и небольшой письменный стол, на котором в беспорядке валялись бумаги с чернильными кляксами. Два шкафа, судя по приоткрытой дверце одного из них, доверху были набиты одеждой — преимущественно, женской. Дамский столик поражал разнообразием ароматных вод и косметики.

Барон тяжело опустился на кровать и сразу потянулся к графину с водой, стоявшему на небольшой тумбе. Люсиль прикрыла дверь и огляделась.

— У вас по всему поместью охотничьи трофеи. Они все Ваши, барон? — со стены на девушку строго взирала голова медведя.

— Мои, да отца моего, — Зигман хрипло откашлялся. Проигнорировав стакан, он залил себе в глотку воды прямо из графина.

— Давайте, рассказывайте о своем здоровье, — ведьма вздохнула и, сложив руки на груди, прислонилась к закрытому шкафу.

— Поясницу схватывает, говорил уж — бывает, часами разогнуться не могу, — пропыхтел Освикс. — Еще постреливать начинает то в ногах, то в руках. Да в голове шумит да темнеет — вот как встану иногда, так все мраком покрывается…

— Это называется «старость».

Зигман рассмеялся и погрозил Люсиль пальцем.

— Я себя стариком не чувствую, не.

— Застарелые раны есть? Беспокоят?..

— А, бывает, ага… Резанули мне под коленом, значит, еще во времена Южной войны, да под ребро лезвие получил как-то. Остальное по мелочи, да… А это вот на погоду, случается, и тянуть начинает… Ты меня осматривать-то будешь? — барон задал последний вопрос с пьяной обидой в голосе.

— В этом нет нужды, — Люсиль отняла руки от груди и подошла к Зигману. — Ваши проблемы — вот в этом.

Девушка выразительно указала на огромный живот барона.

— Вы много едите и мало двигаетесь. Когда Вы в последний раз ездили на охоту?..

— Стар я уж нынче на охоту-то ездить, — Освикс стыдливо опустил голову.

— Вы только что мне сказали, что стариком себя не чувствуете. Врете, стало быть.

Барон тяжело вздохнул с какой-то особой пьяной умильностью.

— Начните с конных прогулок — это лучше, чем сидеть на месте. Переставайте бесконтрольно есть и пить. Я, конечно, не против алкоголя как такового, но не в таких количествах. Это Вам мои предписания как лекаря. Мазь для спины я сделаю, получите завтра утром с инструкциями. А теперь покажите свои старые раны, все же посмотрю на всякий случай…

Зигман принялся неуклюже снимать свои объемистые одеяния.

— Оно ты верно говоришь, я и сам знаю, — барон стянул верхнюю накидку и принялся за рубашку. — Да только как заставить себя? Уж неохота ниче, все одно помирать скоро…

— Не хотите стараться для себя — подумайте о семье. Им не все равно, живы Вы или нет.

— А, семья, — Освикс махнул рукой, становясь перед Люсиль. — Ты жену ж мою видела? Стерва!.. Дети-то да, дети эт другое совсем…

Девушка осматривала обвисшие телеса барона, прощупывая печень и подреберье.

— Вот и представьте — сгинете Вы, и не увидите, как дочь Ваша выходит замуж да рожает Вам внуков. И каким мужчиной вырастет Ваш сын — тоже не увидите… Вам точно пора прекращать пить, иначе печень помрет раньше Вас — ну, а Вы уж следом за ней.

— Права ты, да, — Зигман сокрушенно кивнул.

— Теперь еще покажите свою ногу, и на этом осмотр будет закончен.

Барон вновь повалился на мягкие одеяла и принялся тянуть сапог.

— Помочь? — подняла бровь Люсиль.

— Ну тебя, — отмахнулся Зигман, пыхтя.

Девушка подошла к столу, разгладила смятую чистую бумагу и принялась быстро писать, обмакивая перо в чернильницу.

— Общие рекомендации относительно Вашего состояния. Чтобы Вы ни в коем случае не забыли, — пояснила она, особо выделив последние слова.

— Строгая ты, лекарша, — барон хрипло рассмеялся. — Его Высочество, поди, также лечила?.. Вот потеха-то была, представляю!

— Положение больного в обществе меня мало интересует, когда дело касается работы. Так что — да, я со всеми так обращаюсь.

Девушка начала обследовать волосатую ногу Освикса.

— Легкая припухлость… Это не очень хорошо, конечно.

Ведьма вернулась к столу, задумчиво глядя на исписанную бумагу.

— Галлах все говорит, что с Юлиасом построже надо, а я вот иначе считаю, — барон тяжело вздохнул и начал медленно одеваться. — Коробит его, вишь ты, оттого что наследник он. Он об этом с посторонними не болтает, да только все на лице у него написано. И я его понимаю, да… Ты, наверно, думаешь, что я всего-то жалкий барон, возомнил себя невесть кем. Да только не так это. Мне Галлах и земли предлагал побольше, и чин, и место при дворе, ага. Да только я так ему и ответил — мне тут хорошо, и среди его замковых лицемеров я жить не желаю. Люди меня тут любят, дом есть, семья, дети — чо еще мне надо? Ничо, правильно. Я, в общем-то, свободный человек. И Юлиас вот тоже нечестолюбивый. Я Галлаху все время говорю — он не ответственности боится. Ему просто дышать нечем среди этих дворцовых мразей. Не хочет он, стало быть, пташкой сидеть в золотой клетке…

Люсиль так и стояла над столом, слушая Зигмана с непроницаемым лицом. Как только он закончил, она дописала что-то еще и протянула ему бумагу.

— Лекарства будут завтра.

— Ага… Ты, это, к сыну моему зайдешь?

— Зачем? Его что-то беспокоит?

Барон вновь потянулся к графину.

— Тут, значит, дело такое, деликатное. Года два такое творится, кажись — спит он плохо. Бывает, что и кричит даже, или бормочет что-то. Спрашиваем его — отнекивается, мол, все в порядке. С той же поры замыкаться он стал в себе. Ольман и до этого был робким, но то ребенку простительно. Да только время идет, а он все больше людей дичится. Приглашали мы лекарей, значит — Антуаза настояла. Он их вовсе к себе не пускает, а ежели силой пытаться — молчит, и все. Внешне с ним все нормально, но, ты ж понимаешь, проблема тут в голове…

Зигман шумно отпил и вытер рукой бороду. Люсиль напряженно втянула носом воздух.

— Думаете, меня он пустит?

— Попробовать-то надо, верно? Ты все же девка красивая, располагаешь к себе. До этого к нам все какие-то хрычи приходили…

Ведьма хмыкнула, чуть подняв уголки губ.

— Где его комната?

— Последняя самая в левом крыле, по коридору если идти.

— Хорошо. Я схожу прямо сейчас — если смогу что-то узнать или сделать, то еще зайду к Вам. Если нет — значит, у меня ничего не вышло.