Светлана Галямина - Начало пути (СИ)

А потом она стал женщиной. На самом деле это произошло очень, очень рано. Но это она потом поняла, что прошло меньше двух недель со дня их знакомства, и он соблазнил ее. Теперь она знает, что все дело было в том, что она являлась девственницей. В тот день, когда они навсегда расстались, он с циничной улыбкой признался ей, что любит портить юных девственниц, в этом есть особое удовольствие. Хотя чаще ему приходится иметь дело с гулящими девками. Но до того последнего с ним разговора она еще этого не знала и каждый день с того момента, как они познакомились, был для нее наполнен счастьем и растягивался для нее на год. Особенно после пустоты предыдущей жизни. Поэтому, когда она стала женщиной, ей показалось что они давно, давно любят друг друга. Она рассказала ему, что она дочь богатого купца, а сейчас живет с отчимом и мачехой. Он навел справки и узнал, что торговый дом, которым владел ее отчим, один из самых богатых во всей империи, несмотря, на то, что находится в маленьком городке. Во время их последней встречи он ничего от нее не скрывал, наверное, от злости и разочарования. Он оказался таким же охотником за приданным, как в свое время ее отчим. А она наступила на те же грабли, что и ее мать, только замуж не вышла. Потому что отчим с мачехой ничего не захотели давать за ней, собираясь все оставить своему обожаемому сыну.

Об этом они ему и сказали, когда он пришел к ним просить руки Улиты. Они как раз подыскивали для нее богатого престарелого жениха, который может прельститься ее юностью и миловидным личиком и не потребует приданого. А ее любимому она без приданого и даром была не нужна. Мало ли таких хорошеньких девчонок, как она на свете живет, на его век хватит. Хотя она к этому времени уже беременная была, и он об этом знал. Он уехал, а она осталась как громом пораженная от открывшейся ей истины: и от его обмана, и притворства, и от того, что он бросил ее беременной. И все равно она продолжала любить его и страшно тосковала по нему, и ее одиночество после недолгого счастья оказалось совсем нестерпимым. Она еще тогда захотела наложить на себя руки, но не решилась. Мысль о ребенке от любимого остановила ее. Но проходило время, и она все с большим беспокойством думала о своей беременности. И о том, что ей делать, и о том, что это скоро станет заметно.

И это время наступило! Тогда мачеха и отчим впервые по настоящему заметили Улиту и вспомнили о ее существовании. В тот раз мачеха сильно наорала на нее и надавала болезненных оплеух, и отчим тоже руку приложил. Сейчас она думает, что они специально разогревали себя перед дальнейшим. И соседям, пришедшим в тот день в гости, надо было показать, как они потрясены неблагодарностью падчерицы. Улиту, как всегда в таких случаях, позвали в гостиную, и соседи обратили внимание на ее живот, сказав хозяевам, что почему-то не слышали о ее свадьбе. Как же мачеха кричала, как оскорбляла Улиту, слышали бы вы, какими словами! Самым мягким выражением было — гулящая девка. А потом они выгнали ее из дома без гроша в кармане, в самом буквальном смысле. Улита только свою одежду взяла и несколько материнских книг, сколько смогла унести. Сейчас она знает, что они всегда хотели избавиться от нее, только искали подходящего случая, и ее беременность стала таким удобным поводом. Соседи их одобрили, теперь в их глазах она была не несчастной сироткой, а парией, которая опозорила приемных родителей. И никто из них не подумал о том, как она выживет беременная без денег, никто не пожалел ее!

Сначала она книги и свою одежду стала продавать, заменяя ее на все более худую. Одежда у нее была хорошая, мачеха с отчимом, чтобы избежать кривотолков, что, мол, обижают сироту, одевали ее богато. Вот она и продавала, на то и жила. Последнюю свою одежонку она у старьевщика купила. Потом, когда продавать стало нечего, начала перебиваться случайными заработками. А когда живот совсем большим стал, то и таких не осталось, и она начала голодать. Как нищенка сидеть и просить подаяние, было и стыдно, и холодно, тем более в своем городке, где все ее знали. Пришлось уйти в соседний город и встать-таки на паперть. А куда деваться было? Стыдно, не стыдно, а есть-то хочется, и за угол платить надо. Вот и стала она подаяние просить. Но однажды ее нищие сильно избили, ногами даже по животу надавали. Как она ребенка тогда не выкинула, не понятно. Оказалось, что у нищих все места распределены и лишний человек им не нужен.

Тогда она стала копаться в мусорных кучах и спать на улице, ведь ей нечем стало платить хозяйке за комнатенку, и та ее выгнала. Улита отчаянно мерзла, но пока была еда, хоть такая полугнилая, она терпела. Но неделю назад ее снова избили, на этот раз нищие мальчишки, целая банда. Они сказали, что это их еда, и что она должна убираться из города, если хочет жить. Так она и ушла. Хотела сначала в другой город пойти, но поняла, что не дойдет, слишком она устала от всего, в последнее время почти не ела, вот сил и не осталось, да и живот стал очень большим. А главное, она знала, что в соседнем городе то же самое повторится, и она ушла в лес. У нее даже нечем было костер разжечь, и она уже несколько дней от холода не спала, и не ела столько же, совсем ничего, снег только. Правда, три дня назад она хлебную корку на дороге подобрала, кто-то обронил.

И вот вчера она поняла, что все равно умрет, так зачем мучится и продлевать агонию? И она отправилась в город, и украла там веревку, а потом вернулась в лес. Но ей все же, нелегко было решиться голову в петлю сунуть, своего ребенка жизни лишить, он почему то, наверное чудом, был еще жив, хотя она его уже столько времени не кормила. А ведь ей всего неделя-две до родов осталось, малыш в ней бьется, в этот недобрый мир просится. А как Улите его прокормить, когда ей самой есть нечего? У нее молока не будет, и завернуть его не во что. Он все равно от голода, да от холода помрет, так уж лучше вместе с ней, пока она его не видит, вот и решилась. А они ее зачем-то из петли вынули. Теперь опять придется на шее веревку затягивать.

Все слушатели несколько мгновений молчали, потрясенные рассказом девушки, а потом Дэлия всплеснула руками и воскликнула:

— Что ж ты, дурочка, сразу не сказала, что смертельно голодная? С этого и надо было начинать! Сейчас мы тебя накормим. Только много есть сразу нельзя. Только капельку бульона. А потом, чуть попозже еще немного, так тебя и раскормим. Ты не волнуйся, мы уже таких оголодавших выхаживали, так что опыт имеем. Тебе сейчас голодать никак нельзя, ребенок от этого страдает. Я вот тоже беременная сейчас, так я знаешь, сколько ем? О-го-го. Правда, если не тошнит.

— Вы меня, что же кормить будете? — растерялась Улита.

— А как же иначе? — удивилась Делия.

— Но зачем? Кто я вам? — Слабым и хриплым голосом спросила девушка.