Светлана Галямина - Начало пути (СИ)

— Пока никто, но ты что же, совсем в человеческую доброту не веришь?

— Нет, добрых людей не существует.

— Напрасно ты, милая, так думаешь. И мы тебе это докажем. Мальчики, сегодня никуда не поедем.

Эдвин вздохнул и сказал:

— Конечно, на неделю останемся или даже больше, пока Улита не родит. Ей в таком состоянии никуда ехать нельзя. Надеюсь никто не против?

Никто против не был, только Лоран спросил:

— А как же артефакт?

Эдвин еще раз вздохнул и ответил:

— Ну, будем надеяться, что успеем. Как время родов подойдет, в город поедем, надо будет заранее повитуху найти. Правда, это опасно, но что делать?

— Ты, Улита не волнуйся. Мы о тебе и ребенке позаботимся. Одежду вам справную купим, и голодать тебе не придется. А если у тебя молока не будет, станем его в деревнях покупать. На морозе оно долго не испортится. Теперь тебе в одиночку выживать не придется. — Добавила Лера.

А Улита ничего не понимала. Ее из петли вытащили, но она не была благодарна за спасение. Наоборот, она разозлилась. Вернее, она бы сделала это, если бы у нее были на это силы. Но она чувствовала только усталость, горечь и сожаление, что придется все начинать сначала. И вдруг она услышала, что ее собираются кормить. А еще она поняла, что эти совсем чужие, незнакомые люди готовы ради нее оставить какие-то свои очень важные дела, чтобы помочь ей и ее малышу. Хотя для них это почему-то опасно. Она привыкла к человеческой жестокости и равнодушию, но доброты ее исстрадавшееся сердце выдержать не смогло и она, закрыв лицо руками, тихо заплакала. К ней тут же кинулись девушки и стали утешать, гладить по голове, говорить какие-то ласковые слова. А когда она немного успокоилась, ее покормили поспевшим супом. И она накормленная, завернутая в теплое одеяло, согревшаяся и телом и душой, наконец-то почувствовала себя в безопасности, и глубоко заснула. А Эвен, глядя на девушку, мрачно сказал:

— Бедняжка, сколько ей перенести довелось! Сколько же скотов на свете! Мне, когда я слышу подобные истории, стыдно становится, что я мужчиной родился!

— Ну, среди женщин тоже есть не лучше! Одна эта мачеха чего стоит! — Объективности ради, возразила Аманда.

— Да это и не важно — мужчины или женщины. Просто есть хорошие люди, а есть дурные. — Заметила Милина.

— И все же я думаю, что хороших людей гораздо больше, чем плохих. Я верю в это! — Горячо воскликнул Эдвин.

— Это так, но ты Эдди других по себе не мерь. Помни, что и мерзавцев кругом полно, — заметил Лоран.

Постепенно Улита приходила в себя. Она стала потихонечку отъедаться. И привыкать к тому, что ее окружают хорошие, добрые, заботливые люди. И мужчины и женщины. Она постепенно начинала чувствовать себя среди них своей. Все люди ей очень нравились своей открытостью и душевностью, но более всего ее привлекал один из них — ее спаситель Эвен. Теперь ей было стыдно, что она не поблагодарила его за то, что он для нее сделал, а напротив, выказала недовольство. Но как исправить допущенную ошибку она не знала. Улита стеснялась подойти к нему и сказать об этом. Может быть еще и потому, что он ей нравился как мужчина. Это вообще пугало её. И не только потому, что она была беременна, и должна была вот-вот родить, а зачем она ему с чужим ребенком, но и вообще — слишком уж она обожглась! И все же он ей нравился, и она украдкой поглядывала на него.

Он был высоким, плотным, но не полным, очень симпатичным, похожим на свою сестру, с такими же, как у нее, серо-зелеными глазами. Только цвет волос отличался. Волосы были соломенного цвета с легкой рыжинкой. Но она не знала, что тоже нравится ему, такая еще юная, на десять лет моложе его, и такая мужественная и очень, очень хорошенькая. В отряде вообще витала атмосфера полной гармонии и любви. И он, против любви никогда ничего не имевший, но раньше занимающийся своим делом, не думавший о ней, сейчас невольно поддался этой атмосфере и, глядя на счастье друзей, захотел того же. Он в какой-то мере, по праву спасителя, чувствовал свою особую ответственность за этого, едва начавшего жить, и едва не погибшего по вине людей человечка. Ему было очень жаль ее, и он сам не знал, как так получилось, но он стал чувствовать свою вину перед ней за всех людей и особенно за мужчин. И ему хотелось загладить эту вину и отогреть ее душу. И его душа потянулась к ней.

И Эвен сам не заметил, как всего за несколько дней глубоко полюбил ее. А то, что она ждала ребёнка, его нисколько не волновало. Вернее волновало, но он был только рад этому. Эвен всегда любил детей и сейчас он уже смутно ощущал ее малыша своим. Ему только надо было для возникновения полного чувства, увидеть его и взять на руки. Он украдкой любовался любимой, которой, по его мнению, очень шла беременность. Но он пытался представить ее такой, какой она станет, когда родит, и знал, что совсем скоро он это увидит. Улита была маленького роста, и едва доходила ему до груди, что почему-то очень умиляло его. У нее были густые, темные, короткие кудряшки, большие светло-серые глаза и ямочки на щечках, которые ему ужасно хотелось перецеловать, и красивый рот с пухлыми губками, на которых все чаще и чаще расцветала улыбка. И ему до смерти хотелось прижаться своими губами к этому прелестному ротику, но он пока не смел. И однажды его сильно ранил и одновременно обрадовал услышанный им обмен репликами между Улитой и Дианой, которая спросила его любимую, продолжая какой-то разговор:

— Ты все еще любишь его?

— Ненавижу, и вообще никакой любви нет! Не существует!

— С чего ты это взяла?

— Потому что кругом одно притворство и обман!

— Вот так, так! Неужели ты не чувствуешь, как мы все любим друг друга, и как возлюбленные и как друзья.

— Чувствую, но вы просто особенные! А другие, обыкновенные люди любить не умеют, только делают вид, что любят.

— Тебе просто не повезло. Ты раньше не встретила хороших, обычных людей. Но поверь, они есть. И любовь, настоящая любовь, тоже есть. Ведь ты сама говорила, что даже твои отчим и мачеха, люди плохие, и то любят друг друга. Даже они!

И горемычная девушка задумалась над этим. Незаметно проходили дни. Улита немного обсчиталась, поэтому ей пришло время рожать только через две с половиной недели. Еще до этого девушки в сопровождении ребят съездили в город и, походив по лавкам и местному рынку, закупили все, что может потребоваться роженице и ребенку. И в первую очередь хорошую, теплую одежду для Улиты и пеленки с одеяльцами для малыша, увидев которые будущая мать снова прослезилась — вон, как жизнь в последний момент повернулась, а она уже помирать собралась, и ребенка своего убить!

Так же для Улиты подыскали послушную смирную лошадку, ну и, конечно, нашли опытную повитуху и в тот день, когда у девушки начались схватки, ее повезли в город, в трактир. Вместе с ней туда поехала не вся кампания, чтоб не привлекать к себе излишнего внимания, а лишь несколько человек и среди них Эвен, который сильно переживал за любимую. Но все прошло благополучно. Улита родила мальчика, правда, из-за ее длительного недоедания, очень маленького и худого. И хотя все волновались за малыша, но постарались успокоить обеспокоенную мать, что, мол, ничего страшного, откормим. И вырастет на славу! На тот случай, если у Улиты не будет своего молока, заранее купили грудное молоко у одной горожанки, у которой его было много. И оно пригодилось. В первые два дня молока у юной матери и впрямь не было, но потом к общему облегчению и радости оно появилось. Сына Улита решила назвать в честь своего отца Беннетом. Так в отряде появился ещё один ребенок.