Светлана Галямина - Начало пути (СИ)

Я не знаю, как он это делает, это похоже на действия инкуба, хотя он проводит перед соитием какой-то некромантский ритуал. Но мне он передает свое долголетие так же. Делится со мной, беря в свою постель, украденными им у несчастных созданий соками их тел и душ. Зачем он это делает, я скажу немного позже, но знайте — совсем не потому, что он такой сердечный, и от этого желает мне добра. Просто я нужна ему. С мужчинами и женщинами в возрасте он поступает более разнообразно. Во-первых, он забирает у них кровь и готовит из них эликсиры. Ему мало долголетия. Что в нем толку, если он превратится со временем в старика? А эти зелья поддерживают в нем молодость и здоровье. И меня он заставляет пить их, хотя я этого не хочу. Но меня никто не спрашивает. Еще он мужчин убивает и поднимает из них зомби.

Вы не заметили, какие здесь странные слуги? Очень молчаливые, ходящие не как живые люди с их иногда лишними, суетливыми движениями, а как ожившие статуи? Все они когда-то были такими же гостями Риверуса. Ему постоянно нужны новые зомби, потому что те постепенно портятся, гниют и ему приходится упокаивать их. А замок большой и для его обслуживания требуется много слуг. И ему не надо платить им или брать для этого крепостных из деревни. Это очень важно. Я вскоре скажу почему. Умертвия преданы моему мужу как хорошие собаки и как на совесть выученные животные, делают все, что им велит хозяин, ни в чем не сомневаясь и, не гадая, зачем это надо. Вас он им велел стеречь.

А из самых умных он делает доносчиков. Тех же, кто еще не умер, Рив держит в глубоких подвалах, в мрачных, в прямом смысле слова, камерах. Выбраться, убежать из этого подземелья с донельзя запутанными ходами и боковыми ответвлениями совершенно невозможно. И выйти оттуда можно лишь нежитью. Он меня как-то водил туда, для воспитания и устрашения, так сам едва не запутался, хотя спускается в эти подвалы постоянно. У него там оборудована большая алхимическая лаборатория. А что касается меня, то мне и одного раза хватило, чтоб не забыть на всю жизнь, сколько бы долгой она еще ни была. Там же находится пыточная камера, прямой нужды в которой нет, просто ему очень нравится мучить людей. И он делает это сам, своими руками. А еще там имеются помещения, в которых мой муж проводит свои некромантические ритуалы по превращению живых мужчин и женщин в измененных существ, а мертвых в своих слуг. И еще, он не гнушается тем, что вызывает бесов из преисподней для охраны и разных поручений. Это Риверус делает в самом дальнем подвале, но бесы к нему приходят довольно мелкие, на более крупных у него не хватает возможностей. Видимо, он не силен в этой области своего искусства, чем он считает некромантию и демонологию. Но даже такие жители потустороннего мира могут доставить крупные неприятности.

Измененных созданий и женщин, с которыми он спит, Рив держит в той части замка, куда вас не пустили. Только не подумайте, что я его ревную к этим бедным девушкам! Вовсе нет. Я никогда его не любила, даже более того, он не понравился мне с первого дня нашего знакомства, и это его изрядно удивило. Сейчас-то я знаю почему, а тогда я приписала его изумление невероятным самомнению, самоуверенности и самодовольству. Впрочем, и этих качеств и многих не менее неприятных у него вполне хватает. Но на меня никогда не действовал его зов, и возможно именно это, на мое несчастье, заинтересовало его во мне.

Мои родители тоже были дворянами — лордом и леди, как и Рив. Отец получил в эту пору наследство от своего почившего дядюшки, вступил в него, и мы все вместе поехали осматривать доставшиеся нам дом и земли. И на обратном пути нас застала ночь в этом проклятом месте. Трактира мы не нашли, да его здесь и не было отродясь. Вернее не совсем так. Когда-то он тут был, но потом, после того как лорд Эгмонд задумав продлить жизнь и молодость, начал делать со своими крепостными эти нечестивые опыты, о которых я вам рассказывала и добился успеха, он выкупил трактир и приказал своим слугам сломать его. Это случилось еще задолго до рождения деда моего прадеда, так что, когда на той дороге поздно вечером появились мы, ни о каком трактире там и слыхом не слыхивали. А никто из крестьян не захотел пустить нас в собственный дом, предложив поехать в замок лорда на холме, хотя мы предлагали неплохие по тем временам деньги за ночлег.

С вами ведь случилось тоже самое, не так ли? Это выпадает всем, кого ночь застает в этом недобром месте. Много времени спустя, я узнала, что лорд под страхом сурового наказания ослушников, запретил жителям деревни пускать путников в свои дома, велев им направлять их в его крепость. Риверус каким-то образом всегда знает, когда здесь появляются люди. Причем те, кто здесь едет днем, проезжают мимо, их он к себе не завлекает. Ему вполне хватает тех, кто припозднился. Тем более, что таких не так уж мало. Крестьяне снабжают нас провизией, но в замке никогда не бывают. Все, что они приносят, забирают у ворот слуги Рива. Но все равно, хотя селяне ничего толком не знают, среди них ходят недобрые слухи о том, что путники в доме господина пропадают. Поэтому некоторые из них жалея людей, пусть и не открывают для них свои двери, но и не направляют их в пасть к демону в надежде, что они уберегутся, хотя, все же, не предупреждая их о возможной беде.

А вообще, мой муж очень боится, что по округе разнесутся вести о том, что происходит в его замке. Ему очень повезло, что он живет на отшибе. Так было и в те времена, когда я впервые оказалась здесь, и задолго до моего появления, и сейчас. Из-за своего страха он перестал для своих нужд брать крепостных, тем более, что должен же кто-то на него работать, обрабатывать его поля. Не может же он всех их извести. По этой же причине мы живем очень замкнуто. У нас почти нет соседей. Вернее они есть, но их замки и усадьбы стоят далеко, и они никогда здесь не бывают. Мой муж никого никогда не приглашает к нам и другие лорды и леди даже обижены на него за это. Но мы сами изредка у них бываем, и там он очень бдительно следит, чтобы я никому ничего лишнего не сболтнула. Не отпускает от себя ни на мгновение. А наши соседи полагают, что он поступает так из ревности и любви. Глупцы! Хотя, что еще они могут думать? Но между нами с самого начала никакой любви не было, да она и не могла возникнуть — слишком уж мы разные и желания наши полностью различны, даже противоположны.

Я хочу того, чего, наверное, хотят большинство женщин — обыкновенного семейного счастья с любимым человеком и детьми, а в дальнейшем и внуками. Хочу стариться, как все люди, а потом тихо и спокойно отойти в мир иной в кругу семьи. А мой муж, кроме того, о чем я уже рассказала, жаждет власти, но он для ее достижения слишком большой трус. И, слава богу! Если бы такой, как он пришел к власти, он бы таких дел наворотил! Я ненавижу и презираю его всей душой — так цепляться за жизнь и делать с людьми такое!!! Меня он тоже мучает, не так, как их, но мне здесь также очень плохо.